У нас наконец-то выпал снег. Сегодня мы запрягались в санки. Братислава спокойно дала одеть хомут, шлею, седёлку и уздечку. Когда начала запрягать, она проявляла нетерпение, била передней ногой по снегу. Когда я села в санки, она сразу побежала резвой рысью. И бежала она 20 минут, иногда сбиваясь на галоп. А ведь начинать надо с шага, хоть 10 минут пошагать надо, что бы жидкость в суставах образовалась. Но удержать её не было никакой возможности. Её штырило и пёрло, а ещё и колбасило. Снег летел мне в лицо так, что не было видно дороги. Встречные автомобили расступались и прятались по кустам. Потому что я заранее всю деревню предупредила, что кобыла у меня племенная и сани из красного дерева, на них ещё пан Огинский ездил, который полонез написал. Набегавшись всласть, кобыла стала отфыркиватся и сбавила скорость. Снег у меня был повсюду, в глазах, в ушах, за пазухой и извините за интимные подробности, даже на штанах. Но отряхиваться не было ни времени, ни возможности, в руках были вожжи. Когда кобыла наконец перешла в шаг, я с облегчением вздохнула. Пошагали мы по лесу ещё немного и на улице уже стало темнеть. Мы повернули домой. Но когда кобыла поняла, что мы направляемся к дому, то ветер снова засвистел у меня в ушах. Домой приехали, а Витя уже вытопил печку и разогрел мне голубцы со сметаной. В такие моменты я думаю, может и не зря я за него вышла замуж, так хорошо сидеть холодной попой на тёплой печке и кушать горячие голубцы со сметаной.
