Конец года ознаменовался привычным дурдомом на работе... Работа у меня нынче творческая, только от неё начисто сгорают мозги, а вместе с мозгами - и силы. Даже если бы я смог вырваться с работы "по звонку", не знаю, хватило бы сил хотя бы почистить коня - не говорю уж сесть. Выходных ждал, как манны небесной. Но и тут наметился аврал: в субботу прогноз обещал -2, в воскресенье -12. В посёлке это могло быть все -15, и Колдунья тогда могла не выпустить жеребцов вовсе. Но встать и подняться в субботу просто не хватило моральных сил. Под хмыканье домашних перевёз поездку на воскресенье; не поехал правильно - всю субботу непрерывно сознание отключало. Хорош бы я был на конюшне; скорее всего Старик поделился бы своим биополем... А, может быть, и нет.
Утром градусник показывал -8, прогноз - обещанные -12. Утро начиналось в лиловой морозной дымке, деревья покрылись сверкающим инеем. Облака летели, клубясь и разрываясь - видимо, ветер был. Но потом через дымку пробилось солнце - и блёстками-иголочками засеребрился даже воздух! В декабрьской Москве XXI века это было сродни чуду. Объявил дома, что еду непременно - старику нужно было доставить хондропротекторы, на которые согласилась Колдунья (Хондропротекторы прошлого поколения, но спасибо хоть на таких с её натуропатией... Их предполагалось колоть, что не нравится Старику очень и очень. Ну, посмотрим, на сколько её обаяния хватит. Средства для перорального применения, замечу, столько же стоят). Чтобы выйти в русскую зиму, пришлось вывернуть шкаф - но у меня всё было: "воистину - тот сибиряк, у кого зимой что одеть есть". Верхней шкурой должен был поработать всё тот же чешский полушубок - и в нём я очень прилично добрался до станции и ещё минут десять погулял по платформе, чувствуя щекой солнышко... Господи, и с чего бы это из каких-то -12 народ проблему делает?
...Пока поезд добрался до посёлка, небо снова затянула сизая муть, наклонились печные дымки. Из низких туч посыпался мелкий снежок: может быть, холоднее не будет. Отмечая приход зимы,через посёлок я пошёл старой, сельской ещё улицей, где коттеджи ещё не успели вытеснить рубленые дома - если они и торчали где, то не сильно выбивались из общей застройки, монстров среди них не было, зато проявлялись зачатки вкуса. Здесь текла какая-то своя жизнь, вторгаться в которую, может быть, и ее стоило. Раз уж попал сюда, посмотрел повнимательнее, как можно перейти идущий задами посёлка овраг, из которого, думаю, ещё при царе сделали цепочку живописных прудов, заросших столетними ивами. Автомобильный мост пересекал их на полпути от станции, потом дорога уходила куда-то вглубь сельской застройки на том берегу. Заметно ближе к конюшне почти на уровне льда лежал пешеходный мостик - вполне культурный, с перилами, конь вполне мог по нему пройти, если бы только захотел. Серьёзным вариантом я его не счёл. Зато мне не пришлось обходить канаву, прикрывающую сбоку нашу конюшню: перед самым первым снегом там расчистили давнюю насыпь, перерезавшую канаву поперёк, попилили ивы, и теперь по ней шла натоптанная тропа, обходящая левады с задней стороны. То-то тропа вокруг конюшни этой зимой не натоптана странно... Народ вот где просачивается.
Табуна в леваде почему-то не было: вроде, и не особо холодно... Прямо через леваду, вполне оправдывая имя, прискакала Летучая, вкопалась в десяти метрах, внимательно посмотрела; шикарной рысью унеслась вдаль, вернулась, снова посмотрела издали. Не доверяет - а сколько гематогена я ей этой зимой скормил! В малой леваде несколько потеряно бродил Молодой - а вокруг него на белом снегу углём чернело десятка три врановых: они важно разгуливали по леваде, иногда подлётывали и вальяжно перекаркивались. Но тут раздался резкий сигнальный карр - вся толпа разом взлетела, построилась в колонну и полетела в сторону силосных ям: впереди летел десяток ворон, поотстав, отдельным облаком - галки. Совсем офонаревший конь даже подпрыгнуть не успел.
Жилая зона была набита народом - в наличии были все девоньки вплоть до самых мелких, не было только Колдуньи - но её очень успешно заменяли Ника и Тангар. Лошадей мыслилось сегодня брать строго на работу - чтобы заведомо двигались, не стояли. Ника с Тангаром на двух жеребцах (не на Молодом!) собирались на футбольное поле: я специально уточнил, с каких это пор туда пускают лошадей - ничего не ответили: мол, посоветовала Колдунья. В совхозе сменилась власть - или поле официально закрыли? То-то ворота не на месте стояли, а под бортиком катка валялись. Совхоз землицей решил поторговать? Впрочем, надеюсь этого не увидеть. Жаль, что с ребятами я сейчас никак уже не успевал. После их прибытия на поле собирались девоньки, но смущать их орущим жеребцом не хотел уже я: кто знает, что учинять кобылы и как поведут себя всадники. Тем более, что кто-то собирался ехать без седла... Ладно, поле за мостиком всегда наше. Пока ещё наше: до следующего снегопада. Я и сейчас был готов к тому, что медленно и печально шагать по целине придётся.
К встрече со мной Старик подготовился основательно: на каждой бочине висело мерзкими сосульками пятно размером с колесо или днище от бочки. Пятнам было не больше суток: всё остальное счистились, когда валялся в снегу... Да, шкура вокруг была нежнейше белой! Вся эта гадость ещё и не высохла до конца: грязищу, поминая маму, я счистил, но мерзкий цвет ластика не делся никуда. Хе, кто-то на футбольное поле, на люди собрался? Старый свин, понятное дело, совестью не мучился: более того, он развлекался, отвлекаясь от своей морковки - танцевал, вырывал ноги, высовывался в проход, насколько позволял чомбур, а, когда я поднажал скребницей на грязевой плюхе, швырнул ногу в заднюю стенку. В кормушке осталось две несъеденных морковки; и чего я боялся, что морква нынче слишком тонкая и кончится быстро? Вывел попить: Старик приложился к ванне крайне основательной, пару раз завис, глядя в пространство - и вода тонкой струйкой лилась из хобота обратно. Вообще-то недобрый знак: ещё пару зубов потерял?
...Пока я воевал с весёленькой кониной, пока стаскивал с антресолей контейнер с бекешей, припорошенной белым волосом - как знать, может, Белого коня ещё? - ребята уже с поля вернулись; их жеребцы спокойно стояли в проходе безо всяких развязок, спокойно глядя друг на друга: вот это я понимаю, дисциплина! Вот-вот должны был выйти девоньки, что мыслили на футбольное поле пойти, за ними - самые мелкие, на плац. А плац сперва нужен нам - расшагивал в руках, как советовали умные люди. Не тащиться же в руках через мостик... Короче, тормозить не стоило. А это чучело ещё закрутилось вокруг меня, когда я привязь к седлу цеплял; спасибо, хоть вышел наружу без извечного художественного театра. По ногам заметно ударило ветром - однако, диагональ галифе с поларкой внизу должны были лучше ветер держать. Разлапистая же бекеша и валенки стояли насмерть - по крайней мере, пока. Шпоры на валенках - смешно отдельно, вспомнился Крапивин. Впрочем, как от веку воевали русской зимой? Бойцы Доватора вряд ли в сапогах рассекали в декабре 41-го. И, думаю, за эстетику не парились нисколько.
В леваде хватало снежной целины; хорошо утоптали только возле сенной кипы (по морозу - правильно очень) и у стенки, смотрящей на другую леваду: ну да, и хвостатые хлеба и зрелищ хотят. Проваливаясь валенками, я тащил недоумевающего Старика круг за кругом; и ведь впрямь забыл, когда мы тут были последний раз. Течение мыслей прервал Старик - вкопался, запыхтел. Калиться имеет право - не на боевом поле, однако. Непереваренного зерна в навозе было богато - видимо, пора пробиотик давать, а сперва пробить его через Колдунью. Не просто так подпруга на крайние дырочки встала. Ещё один круг - снова вкопался, заорал, уставившись право: ну да, девоньки в поля тронулись. Почему-то две, не три: Крестницы нет. Едут, не торопятся: и впрямь на футбольное поле пошли - точно сдохло что-то в лесу. Не будем смущать молодёжь, съездим на "своё" поле за мостиком. Последний раз до весны, видимо.
Полюбовавшись на кобыл, Старик приосанился, прибавил шагу; к "посадочному" блоку, мимо которого тянулись кобыльи следы, чуть ли не тащил меня за собой. Я решил посмотреть, куда он потянет под верхом, если его не трогать - на футбольное поле, за кобылами, или в обход левад, как привычно за сколько уж лет... На поле не пошёл, завернул на спуск с проулка, но при этом мимо пустых левад пассажем прошёл (спина моя работала - не зря гимнастику делал). Перед подъёмом на шоссейку он было тормознул, затанцевал: я пропихнул - тот выскочил на шоссе, но обиделся и при виде каждой встречной машины делал вид, что сейчас на проезжую вылезет. Кстати, сегодня шли краем асфальта: на любимую широкую обочину сгребли грязный снег, и месить его не хотелось вовсе. А тогда - асфальт; шёл Старик довольно жёстко, но, замечу, не щупал, ещё и рысь предлагал.
Родной наш съезд был заметён вровень с остальным полем: для квадроциклистов и прочих снегоходов холодно было, что ли? Промахнулись мимо него на пару столбиков, свалились на поле, где кювет казался положе. По белой равнине тянулись лишь цепочки звериных следов, удивительно разных: вот тут ходила крупная собака, глубоко проваливалась, здесь заяц прыгал - ему что, у него лыжи, даже такой снег держит. Мелкий след с широким шагом - видимо, лисица, хватает их здесь: явно мышковала, снег раскапывала вокруг выхода из мышиной норы. Такие же следы, но сильно короче - пожалуй, кот, и среди них любители в поле помышковать встречаются. И только в нашу сторону никаких приличных следов не вело... Старик разом потерял весь боевой задор, волочил ноги через снег и всячески показывал, что месить целину не нанимался. Нашли какой-то намёк на тропку, двинулись было по ней: с какими-то старыми буграми было, пожалуй, ещё хуже. Старик неуклонно терял высоту в сторону канавы: может, вспомнил, что там летом грунтовка была, может, просто к дому тянул; получалось убедительно, пусть ноги пока не подгибались. И снова канава, проступившая из зарослей бурьяна, смотрелась непривычно: прямо из ледяного поля торчали заснеженные ивы - что-то я не помню, чтобы они стояли в воде. Или там не вода ешё? Пойди пойми. На льду перед лунками сидело на жестяных ящиках трое мужичков - балагурили, перекрикивались: видно, через лёд рыба не слышит. Немного в сторонке лёд расчистили под каток: размеры были 15х30, можно в хоккей играть. Если честно, предпочёл кататься бы здесь, а не на коробке возле местного ДК. Если бы кататься умел.
Теперь мы шли вдоль самого края канавы - шли исключительно похоронно, загребая снег. Обернулся, посмотрел на следы: снег доходил от силы до пута, но поди ж ты... Зачем ты высоту потерял, чучело, подниматься же теперь? К середине поля Старик начал отдуваться - как-то странно, смесь фырканья с выдохом через темп, ноздри, правда, сегодня не щёлкали. Примерно в это время защёлкало и плечо, но через полкилометра щелчки незаметно исчезли. Двигался конь, изогнувшись буквой зю и совершенно не держался на курсе. Я поставил довольно беспроигрышный опыт - зацепился взглядом за далёкий ретранслятор, это обычно передаётся лошадям. Не передалось, точнее, передалось криво: если Старика обычно направо сносит, то теперь понесло влево, куда не надо было вовсе, при этом он честно смотрел носом на ориентир, будто его в реке течением сносило. Можно было, конечно, задать темп шпорой - но слишком совестно было. В конце концов сам виноват - который раз не приезжаю на неделе, работа мешает - а конь растренирован, ему паршиво, наверное. Решил сегодня ограничиться первым полем, осью маленького овражка выходить к шоссе и там - к дому. Бредя по целине (глубиной по путо, не больше) Старик вовсе сник. Я в седле мучился совестью и целился на телеграфный столб возле шоссейки - и снова мы рисовали по снежному полю волну вокруг директрисы. На столбе сидела странная птица - смотрела на нас, дёргала головой, потом сорвалась с места с резким курлыканьем: пожалуй, хищник. Крылья его казались полупрозрачными, как у древнего перкалевого планера.
Едва морда Старика нацелилась на мостик, конь преобразился - резко бросил умирать и чесанул вдоль шоссе вполне себе шустреньким тьёльтом: не лёгким и довольно жёстким, зато неожиданно широким. По обычаю всё, в сторону дома? Тогда проверим, получится ли нормальная рысь, родной. Дослался - рысь очень даже получилась - рабочая, эталонная. И ведь очень уверенная и устойчивая - а ведь ноги приходилось поднимать, снега-то до середины пута. И Старик честно поднимал ноги и особо сильно их впечатывал: хоть бы раз поскользнулся, когда лёгкий уклон пошёл. Мимо пролетали столбик за столбиком... Отдувается? Нет, точно нет, не слышно, как к шее не нагибайся. И скорость не гаснет. За шоссейкой начался посёлок, съезд будет вот-вот. Отшагиваться когда будем? Выскочили на шоссейку, пересекли; и здесь обочины не было. Ноздри у конины раздуты, левой ногой чувствую, как сердце бьётся - а мостик-то уже вот он. А влево, вдоль пруда, уходил проулок - и, вспомнив, про мостики, мимо которых проходил сегодня днём, я повернул Старика туда: и отшагаемся, и места новые разведаем. Почему-то меня отдельно интересовало, пройдёт ли там конный экипаж. Хм, а кто его потащит - Мелкий что ли? И - кто его из Мещеры отпустит?
...Старик, мыслями улетевший к родной конюшне, был сперва ошарашен, а потом весьма решительно вкопался в четыре копыта. И был пропихнут под шпору, после чего тронулся по проулку через пень-колоду, под шенкель на каждый темп. А место вокруг было симпатичное: чищеный трактором проулок змеился вверх-вниз вдоль берегового откоса, с левой руки стояли старотипные сельские дома, с правой, на склоне, торчали сараюшки для водоплавающей птицы, мостки и даже бревенчатые баньки, как на Русском Севере! Хорошо здесь было, спокойно, и под ногами снег чисто белый был. Пруд, заросший здесь столетними ивами, разлапистыми, перекрученными, смотрелся и вовсе японской гравюрой: на Хоккайдо вполне себе приходит зима. Вскоре проехали пешеходный мостик - спуск к нему показался мне крутоватым, да и на самом мостике как себя конь поведёт? Метров через триста должен был автомобильный быть... Увы: ещё два бугорка, и проулок кончился расчищенной автостоянкой, дальше - только обрыв к заливчику пруда и честный знак тупика (дорожка, на самом деле, была, только её начало трактор отвалом завалил - да и что там под ногами, в буераках этих... старым конём проверять не хочется). Что ж, придётся возвращаться. Старик оживился, прибавил. Спускаясь с бугорков, он чуть ли не намеренно соскальзывал с них задними ногами; пытался и порысить, но на плотном укатанном снегу зада повело уже неспециально - конь быстро смекнул, сократился сам. А я горевал, что придётся из этой зимней сказки на поганое шоссе выбираться - и в итоге решил посмотреть мостик поближе. В конце-то концов, Белый конь по таким мостикам ходил - а Старик посмелее будет. Лишь бы не психанул - только с чего бы ему психовать?
Спуск к пруду возле мостика был расчищен тем же бульдозером - кстати, было видно, что бульдозер спускался на лёд и расчищал там ещё один каток. Рисковый бульдозер - или просто маленький, сейчас, вроде, и такие есть. Слез с коня, спокойно спустился по плотному снегу. Старик без труда спустился за мной, но с некоторым трудом, оскальзываясь, преодолел отвал, оставленный краем бульдозерного ножа: слишком много там было льда, словно водой поливали - или впрямь поливали, делали ледяную горку, чтобы народ прямо на лёд вылетал? Рискованно по марту будет. А мостик - деревянный, очень японский, был немного в стороне, и перед входом на него лежал старый автомобильный коврик: он насторожил Старика куда сильнее, чем деревянный настил. Старик остановился, попробовал коврик копытом, словно трап коневоза; я уже решил, что не пойдёт - честно вернёмся к шоссе, но затягивать паузу Старик не стал: вступил на мостик, как будто ходил там всегда. Впрочем, мостик добротный оказался - не прогибался, не скрипел. Вообще место это понравилось, не ясно вот было только, как его в наши прогулки включить: поле явно закрывалось до весны. Ещё снегопад, другой - и всё, там не по бабку, по скакалку будет.
Лезть на стенку оврага в седле я не хотел - смысл мучить конину на последних метрах? Без всадника он подъём и не заметил. Мы довольно внезапно возникли перед двумя женщинами с коляской - и, зная шуточки Старика, я предпочёл разминуться с ними и только потом садиться в седло... Пустил без звука, даже с места не тронулся - видимо, к месту не привязался. А ведь до конюшни метров двести-триста, запах точно долетать должен. Но Старик спокойно шёл краем шоссейки и забеспокоился только тогда, когда мы подошли к тропинке, что шла по насыпи через канаву - там уже виделась левада, и по ней рассекала Крёстница с парой мелких девуль... Насыпь - широкая, конь с запасом проходит, только вот по бокам тропы валяются ивы, попиленные бензопилой: засмотрится на кобыл, дернется не туда - как пить дать, влетит. Но мозгов хватило: насыпь он прошёл пусть с импульсом, но шагом, и только возле ограды хлестнул хвостом, заорал и пошёл довольно техничным пассажем. Ну и нафига я тебя в посёлке отхаживал, сволочь?
В свободном полёте мы, похоже, были совсем недолго: вокруг стоял светло-голубой вечер, сумерки и до середины не дошли. Старик вошёл в денник и нахально потребовал морковку из рук, пусть в кормушке осталось ещё две штуки. В резерве морковка была; Старик умял её в два присеста и уткнулся лбом в моё плечо: белых волос на бекеше прибавилось... А ведь шинельное сукно без пылесоса не отчистишь, пожалуй. Оставил Старика наедине с остатками морковки, впрочем, одну оставил для мышастой братии - тут же скормил её, порубив ножом, чтобы казалось больше. Запас времени, как я уже сказал, был - и я прибрался на полке шкафчика, чем не занимался, пожалуй, с полгода: представляете, с каким удивлением я обнаружил там стограммовую стопку? Долго гадал, зачем она нужна была мне здесь - и лишь потом дошлО, что ей в Дмитрове отмеряли Стариков вазелин, а здесь, видимо, своя мерная ёмкость была. Ну, или не предоставил. Решил захватить домой, отмыть. Взглянул на расписание - на ближайшую уже не успевал, торчать здесь ещё час... Пригляделся повнимательнее - расписание было в другую сторону, на город ближайший через полчаса уходил: не буду тормозить - успею. Проклятье, почему так часто отсюда приходится убегать? Покидал шмотки в рюкзак, выскочил на улицу. Вокруг уже сгустилась ночь, но нельзя было сказать, что заметно похолодало. Посреди ночного неба столбами поднимались высокие дымы: труба котельной сливалась с ночным небом, зрелище было феерическое - дымы из ниоткуда. Заиндевелые кусты голубели в свете фонарей, ледяные кристаллы покрупнее взблёскивали среди них бриллиантами чистой воды. И сейчас я точно понял, что Новый год вовсе не за горами.
