Жара потихоньку катилась на убыль, явно медленнее, чем обещал прогноз. Днём на конюшне делать было нечего, разве постирать вальтрапы - безобразная стопка накопилась. Но чтобы попасть туда к вечеру, выходить предстояло по самой жаре! Хотелось этого мне не сильно - в конце концов, в понедельник вечером ещё прохладнее будет. Но ведь Старик умеет считать до семи и твёрдо знает, когда воскресенье? Придётся, ох, придётся мне ещё раз изобразить окорок горячего копчения: солнце шпарило за окном, как ненормальное, внешняя бетонная стена дома была без шуток горячей... Дома на полном серьёзе предлагали ехать в конюшню на такси. Если даже отвлечься от послеобеденных воскресных пробок и запредельной цены - всё равно выходило слишком долго. А добираться на такси до электрички - какой смысл: в метро будет прохладней, пожалуй. Сама электричка - да, лотерея: можешь попасть как в новенькую, где на ходу кондиционер, так и в перекрашенное наследие Совдепа с хлопающими открытыми окнами, стучащее так, что не слышно голоса в телефоне. Да, ещё надо добраться до ножками до метро; я предвкушал перебежки из тени в тень, как в Запорожье, но на улице веял приятный ветерок - и солнцепёк вполне переносился. А на платформе я с удивлением увидел небо, затянутое вполне правдоподобными слоистыми тучами, местами даже с лиловым оттенком: электричка оказалась жаркой допустимой, а на улице посёлка я ещё и гадал, поймаю я дождик, или нет. Ветровки, замечу, с собою не было.
...Народу в конюшне не было вовсе. Колдунья с ходу затараторила, чтобы я немедленно хватал мешок и отправлялся за свежей травкой для Старика: её, мол, он ест охотно, получается зубами перетирать, а вот сено... Конечно, возник вопрос: вроде бы, косили всем - или конюх сверхурочные запросил? Услышал неубедительное, что сейчас трава наполовину пересохла, косой косить - получается вперемешку с сеном, а ты давай ручками, ручками, там среди выгоревших остались зелёные островки. Высказалась - в машину и за ворота. Ладно, время есть - можно и траву заготовить, пусть ещё похолодает пока. Взглянул на косу: она была сломана поперёк ровно пополам - и как и кого так угораздило? Но косы и впрямь не было, и, поздоровавшись со Стариком и вручив ему огромный сухарь в половину багета, я с мешком тронулся с подворья. Ручками? А фиг вам всем. Острый нож у меня всегда с собою имеется.
На сей раз Колдунья была права: большую часть лужайки скосили под ноль и там едва пробивалось что-то невнятное, а по крям, куда не дотянулась косилка, лежало полное лоскутное одеяло: где косили давно, и уже поднялась какая ни есть травка, где - попозже, и косить было нечего. Зелёные участки размером меньше квадратного метра чередовались с жёлтыми, выгоревшими чуть ни добела. Как оно такое получилось? Но косой это и впрямь не бралось. Серпом - да, пожалуй, но серпа на конюшне не водилось. Да, ножик будет в самый раз... А вот перчаток зря не взял - среди травы попадались злобные молочаи, их надо было обходить, да и хвощ местами лез промеж травины, туда вообше лезть не стоило. Нож работал, как зверь: мешок я набрал, но при этом был здорово изъеден и молочаями, и гнусом; вдобавок ко всему начался Смольный, едва я взялся за нож, и раздражало это люто: зря я мобилу в конюшне не бросил! Как-то и не заметил, что на часах уже половина восьмого вечера была: работать предстояло уже по вечернему уплотнённому графику. Притащил мешок до конюшни: конюха хихикали, что бились об заклад - я это траву собираю, или кто другой. Пошла бы ещё на пользу Старику эта трава.
А входить к нему в денник с некоторых пор страшно - уж больно стремительно худеет животина, уже позвонки видать, холка этаким веслом вверх торчит. На этой холке сегодня красовалось изрядное навозное пятно - значит, валялся в деннике, примета сейчас хорошая. Сколько раз я клял его за то, что он, свинтус этакий, холку изгваздал! Теперь это доброй приметой стало. Хотел посмотреть хотя бы передние зубы, все ли на месте - Старик довольно резво повернулся задом, но пришёл назад, едва в кормушке пакет морковки захрустел; ещё и мордой меня отпихивать вздумал. Тоже признак добрый, равнодушия нет. На шкуре так и остались чубарины - следы санофлая, чем я намазал коня в прошлый раз. Неуклонная худоба вызвала чувство безнадёги - отчаянное, до воя. Вот когда про коньяк в шкафчике вспомнишь, да не пойдёт он по такой жаре. И пиво не пойдёт. А что пойдёт - вермут или мохито со льдом какое-нибудь? У нас на конюшне? Не смешите мои рваные сапоги. Седло не захотелось одевать даже для галочки. Ещё хотелось театрально отцепить с сапог шпоры, что прочно там прописались экономии времени ради. Из-за символики ещё и светлое время терять?! Не дождётесь, пусть торчат на сапогах и показывают судьбине какую ни есть фигу. Надеть только рубашку с длинными рукавами, чтобы не слопали до конца, хорду с хакаморой в руки и вперёд. Исследовать следы табуна.
Наружу Старик вылетел с воплем, как в лучшие времена, и потянул меня в леваду весьма энергично, как будто навоз мог исчезнуть, если он опоздает хоть на минутку. Начались хаотичные перебежки от кучи к куче; я попытался вести его по алгоритму двумерного обхода (помню, надо же) - не получилось: мало того, что алгоритм он порушил, ещё и по второму разу обошёл кучи, куда я его пытался тыкать с применением алгоритма: не иначе, у него какие-то предпочтения есть. Одну здоровую свежую кучу он посетил аж трижды - и каждый раз он копался в ней копытом, раскидывая по сторонам. Наконец, он убедился, что изучены все до одной, размашисто протащил меня вдоль дальней стенки и вкопался в углу, разглядывая народную тропу, по которой как раз шли какие-то дачники...
Уставился и стоит - минуту, другую; зову - не слышит, дергаю корду - тоже. Уши направлены на тропу, глаза сфокусированы, в остальном - полная статуя. Что это, Господи? Не с первой попытки вывел из транса, вытащил на травку; он щипнул её раз-другой и снова уставился в никуда.
Извини, ходить тебе надо, чтобы хоть сердцу полегче стало; значит, пойдём на полянку, делать вид, что работаем. А тогда хакамора, пожалуй, к месту - рабочее настроение создаёт.
Так, проще идти по гладкой тропинке, пусть и через заросли бурьяна... Навстречу попались две мелких узбекских девоньки - с чего-то перепугались, пропустили нас, забившись в бурьян. На полянке - по-прежнему короткий "ёжик", то, что нам надо. Старик снова потребовал, чтобы я с ним рядом гулял... Я отказался, нахально встав в центре круга. В ответ Старик изобразил на корде карикатурный эллипс, считая меня одним из фокусов, и никак не реагировал на мои пассы кордой.
Вот поросятина! Пинками (без бича, не беру я его) добился ровного круга, и тогда подумал - зачем? Старика этот ровный круг держать, небось, достало за долгую жизнь... И я перестал бороться за круг, лишь слегка за скоростью следил. Круг превратился в аккуратную спираль, наконец, в меня уткнулся нос. Ну, раз сам пришёл - давай направление меняй. Пошёл направо - встрепенулся вроде, прибавил; он и выглядел сейчас куда веселее: как в прошлый раз, я подумал, что мог бы и под верхом пошагать. Может, он и рысью сегодня сможет? Надо же - побежал, хорошо побежал, не умирал, как бывало, и ведь сам такой темп выбрал! Я решил - пусть отбегает минуту, это три круга, а дальше сколько сможет, пока дыхание не собьёт. А он протелепатил - в шаг перешёл ровно через три круга, ещё и переход сделал приличный. И снова по спирали явился ко мне, в сторону дома носом подтолкнул. Ну, я тебя понимаю, но отшагаться надо, всё-таки... Будь ты хоть десять раз терец.
На входе в конюшню представление продолжилось: крик в воротине, признание в любви юной кобылке... Храп, даже полусвечка, слюни по сторонам, белый хобот, страшненько раздувающий ноздри. Я общение не прерывал - пусть, двери надёжные, не Старику их выносить. Но общение прервалось сразу и вовсе, будто он снова мысли прочёл; немного укоризненно посмотрев на меня, показал на денник - пойдём, я всё понимаю. Не хочет он послаблений, да. С ладони взял сахар, один кусок съел, второй выплюнул и не стал подбирать, уткнулся в остатки морковки. Я выкинул остатки сахара в кормушку: Старик собрал их немедля. Да, не забыть вывернуть в денник мешок травы: интересно, есть будет? Уходя, кинул взгляд на денник - товарищ жрал траву вовсю: не иначе, морковь кончилась. Оторвался на миг, посмотрел на меня: вроде, попрощался... Лишь с последним обострением так; раньше плевал он, что хозяин уходит - обед по расписанию, каша смысл жизни. Нужен я ему, видимо. А он мне что - нет?
