В арбатских переулочках под ногами хрустели сухие листья; было солнечно, тихо и удивительно безлюдно - исполнять на выборах гражданский долг никто особо не стремился, предпочитая ловить на дачах последнее солнышко. Я вот проголосовал; на сканерах избирательных урн мигали совершенно смешные цифры. Тащиться за город из этой тёплой тишины не хотелось совершенно, тем более после полудня, но стратегические сображения были сильнее - тактические, впрочем, тоже. И я двинулся к электричке новоманерным путём - магистральным автобусом и МЦК потом, вышло быстро и очень ненапряжно. Город меняется, изменения вползают в твою жизнь медленно, но неотвратимо. Полезные изменения, кто бы говорил, но принимаешь их как-то с трудом.
Странное чувство охватило меня на железнодорожной платформе... Солнце стояло ещё высоко, но было полное ощущение, что вокруг уже разливался пастельный сумрак. Прошёл час, я выскочил из электрички в поселке - вокруг стоял ровно такой же приглушённый свет. Светлого времени мне оставалось совсем немного, и я хотел его потратить на коня до последней минутки: в прошлый раз он подпрыгивал в темноте от пугалок, каких не замечал многие годы. Как назло, на плацу болтались две-три лошади под седлом, из малой левады на них пялился Гиви и отчаянно ржал. А наши работяги продолжали колдовать над кибиткой: к осям приварили крепления оглобель (и сами оглобли, те самые, от саней, торчали на месте - интересно, сработает идея или нет - великовато плечо от колеса до оглобли, да и валёк далековато вынесен). На финишной прямой был кузов - и они, окаянные, сделали его достаточно высоким замкнутым корытом, исключив возможность прыгать туда на ходу, а это, замечу, для гужевого транспорта принципиально. Работяги загрустили, намекнули, что пострадает прочность бортов; а что мешает поперечными банками под облучок короб замкнуть? Вручил им от греха очередной эскиз; поняли, нет ли - вопрос. Спросил, не наезжает ли на них Колдунья - нет, не наезжает, всё тихо. Дивны дела твои, Господи. Или - знак, что поговорить можно? В сущности, я уже сидел на чемоданах, осталось лишь принять решение - куда. Тормозила, в частности, эта вот кибитка - доделать её было бы правильным здесь. И конь явно отходил от тяжёлого лета - если везти, то как раз под конец месяца он в форму придёт, тут бы и ехать перед осенними дождями. А надо ли ехать - в таком-то возрасте? После переездов старики долго не живут. Так что считаем, что знак, и идём говорить. В который уж китайский раз. И разговор состоялся, несмотря на задёрганность Колдуньи - более того, он был взвешен, насколько можно. Я объявил, что у меня новый проект, который уже не отменить (хотя что ещё считать проектом - этот рыдван, что стоит на автостоянке, или что ещё), для него нужна крепкая база, и, если я исчерпал кредит доверия за семь прошедших лет - пусть скажет честно, и расходимся без взаимных претензий. Если же нет, то забываем крики-вопли и честно сотрудничаем, как в лучшие времена, их не так уж мало было. В ответ увидел явное удивление: может, я и думаю, что недавние разборки - повод для съезда, она так не думает, высказала, что накипело по поводу, и вопрос закрыт, а я лезу в бутылку, как и не в России живу. И хакамору, которая, вроде как, в моём шкафчике растворилась, благополучно нашли... После чего разговор резко сместился на Стариковы нужды - я чуть ли ни месяц добивался этого разговора. Не знаю, прав ли я был, что согласился, что всё, что было - быльём поросло, оно проснуться в любой момент может. Но если тишина продлится до ухода Старика, а мне он сейчас видится по весенней распутице - пусть будет мир. Перевезёшь - а конь не согласится, не то, что до весны, до Солнцеворота не дотянет. А даже ради трёх лишних месяцев я согласен изобразить "симпатию и альянс"(с).
Старик выжидательно уставился на меня через решётку: обычно, подходя к деннику, я вижу только костлявую холку и слышу хруст откуда-то снизу. Представление длится из года в год, вариация - носом в угол, задом ко всему сущему. В этот раз Старик себе изменил... Чем меня слегка насторожил. Рванул переодеваться, вернулся - он ждёт. Вошёл в денник, огляделся: конина была самой обычной и чуток вялой - впрочем, морковку жрал вдохновенно, как голодающий. Голодающий? Вообще-то, снова похудел, кажется, но вот мышцы на ногах смотрелись неплохо, да и грудак не висел дряблой складкой: с кониной без меня, похоже, занимались. Впрочем, рёбра, бывает, рельефно смотрятся на фоне грязищи - но вида он был пыльного, и только; кто-то точно его без меня чистит. Так что Бог с ней, с чисткой: раскрючкуем копыта, капцунг на нос, и вперёд, пока хоть что-то видать под ногами: Стариковы завихрения в свете фонаря в прошлый раз мне не понравились очень. Да, не забыть фонарик: серые сумерки в разгаре - обратно точно по темноте пойдём.
Тратись последние крохи светлого времени на исследование навоза я не стал - потащил животину сразу на полянку. Старик томно вздохнул, обернувшись к воротине плаца, но честно потопал по тропинке, куда волок его жестокосердный я. Поздно я приехал, всё-таки: серый сумрак вовсю клубился вокруг нас, превращая заросли бурьяна по сторонам в сплошную стену, на фоне которой смутно, размытым контуром виднелась Старикова шкура. По тропинке сбоку от нас мелькали смутные силуэты: народ довольно активно шёл на дачи и обратно. НА дачи в воскресный вечер? Ну их, коня не напрягают, и ладно. Коня сейчас больше напрягала необходимость бегать: он отползал в сторонку от меня и пытался пастись: получалось плохо - он шевелил траву носом, будто искал чего-то, но чаще не находил. По крайней мере, характерного звука разгрызаемой травы слышно не было... Или совсем уже не может? Это был непорядок: раз уж пришли на здешний круг, надо бегать, или хотя бы ходить. Посыла кордой и голосом Старик "не понял", щелчка шамбарьера - тоже; лишь когда древко второй раз прилетело в серую задницу, она побежала, волоча ноги, с видом жутко недовольным... Доводить посыл до карикатурно сильного и потом так же карикатурно кидаться выполнять - где-то я это уже видел: конечно - Молодой! В своё время эти личности друг друга не переваривали, делили морковное дерево, но сейчас рецептик Молодого применялся явно. Кто там говорил, что хвостатая пакость способна к телепатии и в пределах конюшни информация передаётся между ними без визуального контакта? ...На рабочую рысь конина, тем не менее, вышла, чесала с видом весьма сердитым, пытаясь высказать отношение хвостом. Не выходило - хвост наловил репьёв столько, что превратился в некий довольно жёсткий жгут. За сто метров тропинки в бурьянном коридоре столько не наловишь - значит, он был здесь без меня, на полянку бегать ходили. С точки зрения Стариковых суставов работа на дернине была глубоко правильна. Но сегодня суставы работали неважно: конь бежал деревянно, спотыкаясь задами и вскидываясь, едва земля по уклон шла - без разницы, вверх или вниз. Вряд ли это было специально - системы в этом не виделось никакой: просто неровное место, и всё, а старые ноги не понимались. Хотя - разогрелись ноги потихоньку, к концу репризы не цеплялись за землю. И - лишний круг после команды шагом: на, подавись.
Менять направление направо Старик не хотел идейно - сперва его пришлось выводить, как тайменя, пойманного на спиннинг в горной реке, потом он вкопался, а, когда я обходил тушку спереди, изобразил, что сейчас сделает шаг вперёд и стопчет любимого хозяина к лешему. И снова старт, лишь когда бич к заднице приложишь. Именно приложишь, покажешь, что он есть. И сейчас показывать требовалось постоянно: то, что конь еле бежал, я был готов простить, но он зауживал круг с каждым шагом, что для его плеча не есть хорошо. Занятно, что бежал он тяжело, но куда более устойчиво, ни разу не споткнулся, да и аритмия не лезла почти. Но рысь делалась всё тяжелее, без просу сменилась шагом; попытался выслать снова - нет, пара темпов, и всё. Три минуты. Гнать через силу не буду - видимо, и впрямь тяжело ему сегодня вправо бежать.
...Влево конь развернулся с видимым удовольствием - самостоятельно и очень чётко. Рысь вправо, похоже, крепко подъела его ресурс: он снова пытался, вкладываясь в капцунг, получить всю корду до метра и попастись там, где не достанет бич. Пресекать это у меня неплохо получалось, проводя корду вперёд, но рано или поздно наступал момент, когда приходилось не стоять королём по центру площадки, а ходить по внутреннему кругу... Настрой конины падал на глазах, и я решил, что последняя реприза вправо будет снова три минуты, хватит с него. Он тоже взял поправку - вкопался через две, предусмотрительно удрав от меня по корде как можно дальше; последние три минуты были чистым перетягиванием каната. Ещё и фонарик пришлось доставать: как-то и не заметил, как сгустилась тьма - фар с дороги и фонарей со строительного рынка, вроде как, и хватало, но впереди та самая тропинка, а мне уже сейчас носков своего сапога не видать. И отшагаться надо, хоть убей. А Старику было скучно: перейдя на шаг, он забурился с круга в ближайшие заросли бурьяна, как пёс на поводке, и объявил, что наворачивать круги без меня ему неинтересно вовсе. Пришлось идти рядом вокруг полянки- через этот самый бурьян, какую-то болотную осоку; был здесь и репейник - с полдюжины коробочек я поймал на корду, столько же, наверное, прибавилось в хвосте. Старик что-то изображал: несколько раз подряд ухватывал то полынь, то тот же репейник, яростно жевал и так же яростно выплёвывал. Потом нашёл у тропинки заросли почечуйки, вырвал с корнями, так, что появилась песчаная проплешина - и тут же выплюнул. Передние зубы его, похоже, не годились никуда.
Когда мы появились в конюшне, время до ближайшей электрички утекало сквозь пальцы. Давно смоталась Колдунья, теперь собирались последние девоньки. Крестницы сегодня не было: объявила, что учит уроки, намерение похвальное. Только вот я ей хотел подарок на восемнадцать лет вручить... Обидно. А ещё нужно было успеть кровь ихз носу разобрать хвост. Старик на свободе добивал остатки морковки, и только морковка позволила мне извлечь россыпи репьёв в конечное время: репьёв набралось три моих горсти с верхом. Вместо благодарности освобождённый хвост тут же прилетел мне в рожу: серое хамло было в своём репертуаре.
Бежать к поезду пришлось... давненько я так не бегал, обновил собственный рекорд. Только в поезде я заметил, что забыл в шкафчике напульсник с разбитого запястья. Но запястье сегодня молчало, хоть конина тягала вполне ощутимо. Надёргала или нет - пойму завтра утром. Конина - не хуже и не лучше, это нынче тоже результат. И я, вроде как, остаюсь здесь - а вот это результат сомнительный. Тем более, что последние несколько дней жизнь мне новую задачку подкинула.
