Эта поездка начиналась для меня смутно. Грязная электричка плелась, кланяясь каждому столбу; серый сумрак вполз в неё, люди превратились в тёмные контуры - и эти контуры были самыми непривлекательными: народ шипел друг на друга по делу и не по делу. Мне не читалось и не писалось, после середины пути неумолимо потянуло в сон: странно, ведь в электричке были открыты все окна... Оставалось надеяться на вечернюю свежесть в посёлке. И на конюшне я снова буду, считай, в темноте. Да, точно: на моих глазах в посёлке зажгли фонари, и сумрак из тёмно-серого в точечку стал лиловым, чернильным. Золотистые кроны берёз в свете жёлтого фонаря - верная примета осени в посёлке, за столько лет я выучил их наизусть. По пустому проулку бродили кисики, нахально усаживаясь прямо на асфальте. Минуя футбольное поле, я на всякий случай посмотрел, как туда можно спуститься, не прыгая через новенький кювет; тропинка - другая нашлась, но желания поседлаться и пилить туда, нарушая социальное соглашение с поселковым советом, особо не хотелось... Мучить коня и себя, потом с Колдуньей ругаться - ну его нафиг! Решил остаться - блюди вежество. Впрочем, что такое три дня перед вечностью? Полная ерунда. Только вот со стороны Питера пёрся холодный фронт с дождями, и ждали его как раз на ближайших выходных. Решительно обрубил робкие надежды: сегодня - только корда.
На фоне автостоянки поблёскивало чёрное на чёрном: ага, каркас кибитки. Поблёскивало - потому что покрасили чёрной эмалью, включая оглобли. Да, уже видны очертания транспортного средства... Фрагменты бортов на облучке, как в прошлый раз просил, срезали, а вот сам облучок не приварили, хоть в эскизе он был. И работяга наш уже смотался. А ведь я строительный тент привёз - на случай, если они обшивать борта досками пойдут. Ладно, по телефону найду. Что поделать - приходит конец индейскому лету.
Старик услышал мои шаги и воткнулся носом в решётку - башка была покрыта слоем засохшей грязи. Я ужаснулся, думая, что и дальше такая же броня... Отнюдь, сказал граф: непонятная клякса на правой бочине и почти белая левая с одинокой грязевой блямбой на холке. Блямбу отчистим, морду тоже - не бегать же с миллиметром грязи под оголовьем. Да, сегодня будет оголовье, обычное, трензельное, со снятыми поводьями и накордником, пристёгнутым к трензельным кольцам: бороться с внешним постановлением мне надоело, будем изображать, что и вправду работаем. Слопав трензель, Старик изобразил всяческое нетерпение, даже в пол долбанул пару раз - но на улице отказался было проходить поскотину и трензель ему был не указ. На все эти штучки у меня, разумеется, был свой болт с левой резьбой; но первый фокус был и последним, на лужайку конина проследовала безо всякой оголтелости. Хорошо это или плохо - только работа покажет.
Да, именно работа: сегодня Старик был согласен работать, но только при условии, если работает человек. Бич должен был хлопнуть, указав начало движения, и потом честно следовать за тушкой, а мне полагалось честно топать по внутреннему кругу - тогда конина соглашалась держать круг сама и, замечу, вовсе не вкладывалась в оголовье, чем доводила меня до белого каления, а руку - до скрипа. От бича, смотрящего по горизонту, рука скрипела не меньше - но хоть конина топала по кругу честно, не выворачивая наружу башку и плечо. Да, ещё я с ней зачем-то усиленно разговаривал, и на меня всё время наводились ухи - видно, Старик пытался понять, чего странного от него хозяин желает, и слова-то всё незнакомые... По крайней мере, занимало это его достаточно серьёзно, и мозгов на гадости уже не хватало.
Сегодняшний ресурс конины, как всегда, определялся по месту. Первая рысь, понятное дело, налево была несколько торопливой, но крайне неустойчивой, со обычными уже спотыканиями под уклон и наоборот, и аритмия пробивалась тоже именно тогда... После выхода на ровный участок нужно было просить прибавить; потом выяснилось, что перед уклоном, кажется, проще немного подсократить... Это конь, раз в кои веки, мне сподобился что-то объяснить? Но рысь сделалась ровнее, спотыкания пропали, а тормозиться через обычные пять минут Старик ещё и не хотел. Значит, и вправо пять минут бегать будет. И ведь побежал в свой срок - пусть заметно тяжелее, но и заметно устойчивей, не спотыкаясь почти. С первой команды побежал. Да, перемену через середину на корде сегодня он исполнял идеально: не зря я из ларя накордник поднял.
На третью и четвёртую репризу энтузиазма у конины не хватило - но только энтузиазма, категорически он не вкопался не разу, круг по-прежнему не вытягивался "огурцом" в сторону дома - типа, работаем. Слабая попытка вкопаться была ровно через три минуты последней репризы, замечу, направо - я не поверил, щёлкнул бичом: если устал, вкопается ещё и ещё раз; нет, побежал чуть ли не вдохновенно, изображая, что и не очень-то хотелось, через пять минут ещё и тормозить дольше круга пришлось. Раздухарилась конина, глаз блестел, из ноздрей пар валил - то ли чайник, то ли белый дракон... И в таком виде он сильно хотел домой, но в таком виде шагать нужно было минут пятнадцать - уныло, медленно и очень скучно, причём обоим. И он-то побегал и вообще шерстяной, а мне становилось здорово зябко. Старик брёл, выражая отношение - выдёргивал из бурьяна по сторонам кусты полыни, с хрустом жевал и театрально громко плевался потом. От скуки я затянул "Дубинушку"; Старик завертел ушами, подобрался и пошёл строго в такт: в отличие от Белого коня, он мои музыкальные потуги не терпел, но порода, видать, взяла своё. Белый конь - тот и в синкопированые ритмы попадал... Попробуем синкопу - шанти, "Дубинушку" английских моряков? Старик прибавил, по прежнему попадая в такт. Спел те куплеты, что помнил, перешёл на "Ворона" с его жуткими переходами с двух на четыре четверти; Старик запнулся, завертелись уши, но через четверть круга он чесал снова в такт! Интересно, как это смотрелось для случайных прохожих, бредущих по тропинке на дачи: пронзительный свет налобника, выхватывающий из темноты лошадиную тушу, слегка фосфоренцирующую и отдающую красным, и "Пятнадцать человек на Сундук мертвеца" из темноты до кучи? Если выпил - решит ведь, что пришла белочка, если трезвый - просто в дурку пора. И только курящий травку ничему не удивится, наверное.
...Пятнадцать минут пролетели за пением вовсе незаметно; по крайней мере Старик, включившись в новую игру, не сразу понял, что мы выдвигаемся к дому. Шёл, кстати, взвешенно, не тянул, как обычно... Ну да, конечно: мышцы на плечах раздуло, как мячи. А времени мазать уже толком нет! Извёл на плечи остатки Колдуньиного флюида, сохранившиеся в шкафчике, записал в подкорку, что надо бы закупиться гелем двойного действия, и рванул к электричке. Сидя в вагоне, провел совещание в Интернете - с чего бы от конечной работы вылезла такая дрянь. С тем, что мазать, согласились все, но были и намёки, что пора слушать сердце. А на следующий день всплыло, что окаянная конина днём выпендривалась перед Фантазусом через коридор безопасности и вернулась домой чуть ли не в мыле. А вечером ещё и я со своей кордой... Итог предсказуем. Но то, что дыхалка конины, да и ноги в целом выдержали двойную дозу, внушало надежду. И - весьма изрядную.
