С понедельника контора отправляла меня на недельные курсы - дело, безусловно, доброе... Только вот эту неделю кормовой склад под рабочим столом недоступен станет. Травяной муки на конюшне хватало, пусть и в упор, а вот фелуцен предстояло запасти - и в последний рабочий день я тащил домой тяжеленное ведро на классической бабковой тележке. Услышал, кстати, на днях от уборщицы - как мою лошадку зовут? Ну да, каждый вечер она на этикетки под столом по службе любуется. Понятно теперь, как по деловому центру между разными конторами сплетни гуляют. А тележка с ведром пошла в бой уже наутро: прогноз последний день без осадков обещал. Как я не люблю ездить в субботу - после недели пахоты особых сил нет. Но снег с дождём хуже, а силу можно и у Старика позаимствовать, если согласится, конечно... Если будет делиться чем.
Утром солнышко и впрямь пыталось проломить тучи, но, когда я появился в посёлке, тучи сомкнулись над посёлком, как низкий потолок подвала. Этак раньше времени катаклизм начнётся... Но пока под ногами было сухо, в траве тоже, и плац казался достаточно культурен, несмотря на старания лошадей - я ещё и выбирать мог. Напротив левад меня взяла под наблюдение барбосина Колдуньи: кружила вокруг, время от времени подставляла башку под руку - гладить, но, если гладил без команды, прихватывала руку зубами. Что было у неё на уме, понять было решительно невозможно. Летучая же, возникнув в проёме двери, презрительно оглядела меня своими шикарными глазами и сгинула в кобыльем зале. И чего я ей столько гематогена в разные времена скормил?
Морда Старика была неимоверно перемазана буро-зелёной кашей: недавно он изволил отобедать. Под дверью валялась сбитая носом кормушка, а конина и впрямь сосредоточенно собирала остатки каши, лежащие поверх сенного валика. Каша налипла на башку аж до самого затылка, включая уши. И всё это было мокрое, значит, щеткой не бралось, а мокрую ветошку он не любит и в этом вопросе за сухари не продаётся. Началась баталия; смахнуть кашу с верхней части хобота я успел, а потом пошли сплошные "крысы" и довольно быстрые выпады; подбородок, весь в грязевых сосульках, пришлось оставить на потом. Впрочем, уже под занавес чистки хобот явился и предъявил подбородок - непорядок, чисти давай. А ведь перед этим на обуревшую конину, по совету Колдуньи, орать пришлось, чтобы в разум пришла. Впрочем, именно возвращением разума к матросикам в ходе жестокого аврала некий боцман свою чудовищную брань оправдывал... Пожалуй, боцман был не так уж неправ.
Я уже собрался тащить со слеги седло - вмешались девоньки: не рано, мол, седлаете, ещё недавно жрал? А ведь правда - морда не просто так мокрая была, она была в каше: стоило, по крайней мере, уточнить, когда обед раздавали... Тупить в телефон я мог ещё минут двадцать: как назло, и дел сейчас толком не было - разве что лишний раз вычистить сапоги. Выполз к народу, в жилую зону - и тут сердце задёргало так, что я чуть позорно на пол не грохнулся. Сел, подышал, слегка отпустило - залез в аптечку: валидола там, разумеется, не нашлось, обошёлся аспирином кардио, на безрыбье должно было помочь. Мелькнула мысль, что не надо бы в седло в таком виде лезть... Впрочем, если уже в седле не отпустит - точно пора на погост ползти.
Двадцать минут протекли песочком сквозь пальцы; пора было собираться. Может, маклоки и прогибы на бёдрах скрывала осенняя шерстина, но пузо увеличилось сегодня на одну дырочку приструги точно. Этак скоро подпруга мала будет - а родная до сих пор за пару сотен километров валяется: не забыть бы, выручить. Выдал Надежде фотоаппарат, потащил животину наружу;
один хвостатый зритель в леваде болтался - и его хватило, чтобы животина исполнила все жеребцовские ритуалы - стартовый вопль, вальс вокруг меня (испохабит ведь плечи, идиот!), переход на рысь; и ведь, когда я прибавил шагу (знаю, чем это лечить!), он ведь ускорился тоже... Слава Богу, не успел - вот уже она, воротина плаца, и там, не снижая скорости, Старик бросился исследовать родные кучи с такой скоростью, будто они вот-вот исчезнут.
Надежда честно засняла все эти заячьи прыжки. Старик шевелил кучи копытом, носом, затягивался сырым осенним воздухом - но не cмог пометить особо ценные кучи чуть ли ни с третьей попытки!
Я украдкой разглядывал движения: нет, все ноги нормально идут - значит, разминаемся шагом в руках, а потом - шагаем под верхом на первое поле. Интересно, обойти его по кругу сил у конины хватит?
В этом я засомневался на первых же метрах после посадки... Да, Старик, как всегда, дёрнул с места, не давая нормально сесть, но затруднился перейти раскатанный трактором кювет: две недели назад такого не было. На камеру конь смотрелся - прогнутая спина ушла под седло, рёбра - под вальтрап.
Он посмотрел в объектив большим орлом, скорчил рожу-другую, даже трензель погрыз, но вокруг левады двинулся как-то неуверенно, что ли - а ведь там другой жереб, раньше бы он выдал бы здесь пассаж!
А сейчас он шёл как-то слишком тихо; не шатался, не проседал - но столь явное отсутствие импульса мне что-то не нравилось; может, и впрямь стоило сделать три кружочка по полянке и вернуться домой: мол, так и было задумано. Только вот задумано было поле... Не факт, что мы его до весны увидим. И что увидим вообще.
Выпрыгнуть на шоссейку удалось довольно прилично, а вот, спускаясь на поле, чуть на хвост пару раз не сели... Впрочем, обычный съезд запахали ещё весной, приходиться по диагонали спускаться там, где квадроциклы ломятся напрямую. И с полем, похоже, и впрямь придётся прощаться: оно было разделено на квадраты аккуратненькими реперами - геосъёмка, однако, уже на участки делят, по нынешним временам строить могут начать хоть зимой. Добрался коттеджный бум до нашего анклава - и похоже, поле раньше Старика умрёт. Дальнее поле останется, видимо - хотя как сказать, коммуникации-то там поближе, чем здесь, а здесь вот уже, поделено всё. Полиэтиленовые пёстрые ленты нагло трепетали на реперах, но Старик не обращал на них внимания - он печально брёл по колее квадроцикла и даже особенно не стремился из неё выйти: как говорится, поставишь трактор в колею. Так, по колее, он сполз к самому пруду, не срезая угол поля, и теперь вдоль оврага ему придётся куда сильнее высоту набирать. Но вверх он всегда шёл лучше - вот сейчас даже рысь предложил ровно там, где мы её всегда начинали. Я отказался - он тут же на тьёльт перешёл. Тьёльта мне тоже не хотелось, загрузил коню задА. В ответ Старик улёгся в повод - улёгся, конечно, несерьёзно для него самого: пять лет назад он под настроение руки мне отрывал. Сейчас - только обозначил. Может, потому, что мы носом на дорогу развернулись?
От края поля, отмеченного маленьким овражком, я надеялся на колею в сторону дороги; колеи не было, Старик цеплялся копытами на густую невысокую траву. Странно, на поле не было ни одного ворона - по осени они частенько мышковали здесь. Пустельги разгонали? наверное, да - вон одна сидит на опоре ЛЭП и громко стрекочет. Пару раз Старик вкапывался, задирал хвост и кряхтел - всё втуне, прокалиться ему не удавалось: видимо, пора было интересоваться, в какой дозе он нынче получает вазелин. Может, с такой жидкой кашей и вовсе решили, что без надобности; приеду - задам вопрос. А уши смотрели уже в сторону дома: Старик встрепенулся и прибавил, а когда на обочину поднялись - уже и пассаж изобразил. Не надо нам этого, не надо! Держать на шагу приходилось уже с некоторым усилием и работой на каждый темп. С трассы конь аж спрыгнуть попытался - хорошо, я знаю, как отозвать за мгновение до. В леваде жеребец круг пролетел, развевая гривой... Вспомнилось, что шпор у меня на сапогах нет, да и не знаю, куда я их девал, шпоры эти. Но левада кончилась, потянулась другая - тут из Старика как воздух выпустили: до пандуса мы доехали под переменный шенкель на каждый темп. Спрыгнул - конь не подыграл, как ведётся с давних времен. И без всякого встречного вопля в конюшню зашёл.
В жилой зоне на меня накинулась Колдунья: какого лешего я седлаю коня, если он ещё на обезболивающих сидит? Он, мол, всем корпусом больную левую ногу отыгрывал, даже хвост - и тот влево смотрит, насколько коня перекосило, и они это видели, ещё когда я обочиной ехал . Я что - не чувствовал, как коня влево ведёт? Если честно - не чувствовал. Допускаю - влево Старик и не стремился, там проезжая часть была, и поток там шёл заметный: одних фур мимо нас пролетело штуки три. Бросил седло, предложил пойти поглядеть, как нынче конь ходит. Старик, что вынюхивал среди опилок последние комочки каши, вышел за мной весьма неохотно. Может, конечно, я чайник полный, но задние ноги коня шли симметрично - деревянно, да, но одинаково! И, кстати, на жёстком бетоне пандуса так идти они имели полное право. Колдунья посоветовала посмотреть на маклоки - мол, работают по разному. Попросил поводить коня, зашёл сзади - маклоки двигались одинаково, хоть убей, но репица хвоста и впрямь глядела влево: а я, хоть убей, не мог вспомнить, как она на самом деле стоит. Колдунья, видимо, решила добить - посоветовала засунуть руку в левый пах и посмотреть сгущение ровно под сосудом, идущим от яйца поперек бедра. Сгущение размером с палец и впрямь было ровно под сосудом - мягкое, но достаточно упругое: меланома у него сильно твёрже. Но и на надрыв мышцы это не походило... Старику моё вторжение не понравилось - он очень быстро пнул воздух этой самой левой ногой; если хватает сил на пинки, значит, не всё так больно. Раз уж Колдунья оказалась рядом, спросил, когда давали вазелин; cудя по тому, как быстро она спрыгнула с темы, я попал в точку. Вернул коня в денник, намазал плечи и пах антитравматическим гелем; увидя баллон явно медицинского вида и резиновые перчатки на руках, Старик скорчил страшную рожу и раздулся, как шар, но всё кончилось кусочком сахара за каждую обрабатываемую поверхность, включая многострадальный пах. Дела свои он, кстати, сделал - в деннике, конюху подарочек. Собственно, здесь можно было и сматываться, захватив с собой уже ненужные летние шмотки. Вытащив из шкафчика контейнер с вещами, осмотрел полку - шпор и впрямь не было: вовсе не сдались они сейчас, но - непорядок, должны на своём месте лежать. Впрочем, отцепить я их в любой точке жилой зоны мог... Ладно, будем надеяться - всплывут когда-нибудь. Интересно, в состоянии бардака у меня немерено снаряжения пребывает; тогда какого лешего я именно к этим шпорам привязался?!
