В субботу утром за окном стоял жиденький туман, который не спешил разойтись и к полудню. Среди серой мути ярко-желтым горели клёны - последние дни догорали: аккурат вчера половина листвы осыпалась разом, как по команде, безо всякого заморозка. Настроение было конкретно осенним. И с таким настроением предстояло пилить в конюшню: увы, так ложились домашние дела. В первый раз ощутил, что полевая поездка, что ещё пару недель ждал, как манны небесной, приелась и не радует... Тут проснулась реальная злоба на себя самого: не рано ли ты устал от жизни, паскуда?! И я сорвался с места уже принципиально.
Старикан был в настроении весёлом - вертелся на чомбуре, как компасная стрелка, бесперечь орал: среди восьми жеребцов всегда найдётся любитель исполнить арию, другие тут же подхватывают - они, мол, чем хуже? В общем, мне раз за разом приходилось то уворачиваться от прущей на меня кадровой задницы, то догонять её со скребницей наперевес... Конина линяла, лииняла в срок, для его возраста очень хорошо. Как бы устыдившись, Старик выдал мне без танцев обе задних ноги - а, может, они у него просто не болели сегодня. Тогда я правильно приехал.
Итак, старое чучело было крайне весёлое, а у меня после честной чистки этого свина ныла левая рука и воевать за право сесть не хотелось вовсе. Попросил подержать его одну из девонек; старый хам не удержался - в момент посадки обозначил свечу (хе, под всадником он её разве обозначить и может, ноги не те). Наверное, девоньки меня презирают за такое барство и моют кости - не держи, мол, жеребцов, раз не справляешься сам... А, наплевать. Кстати, тому, что я еду в поле один, они всегда удивляются крайне. Тому, что приезжаю - кажется, тоже. Только видят они лишь дешёвый спектакль и думать не могут, что в полях нету коня надёжнее Старика.
А конь, как всегда, решил оттягиваться и не рассчитал - вылетел пассажем на асфальт проулка, где ему жёстко до боли, немедленно захромал, запыхтел, даже защёлкал; пока он приходил в себя, мы спокойно прошли перекрёсток. Была у меня идея разведать лесок в сторону станции - увы, грунтовка вокруг скотофермы смотрелась канавой, полной жидкой грязью... Что ж, придётся по обычному маршруту пилить, а он, как уже сказал, мне поднадоел.
Чтобы попасть в поля побыстрее, мы прыгнули через трассу у русла ручейка, где возвращились прошлый раз, и сразу пошли вдоль опушки от трассы подальше. Здешняя грунтовка была откровенным глиняным зеркалом; я сбивал Старика на травку, а он упорно лез в колею - а ему в полях ещё и бегать хочется! Рванул он, пролетел метров четыреста, а потом задние повело так, что он чуть на задницу не сел. Видимо, было больно - метров двести потом он через темп аж взрыкивал, но хоть на шаг перешёл. Почему даже на третьем десятке жизни на своих ошибках учиться надо?!
Отходил Старик долго: попробовал снова рысить, зааритмил, бросил. Я уже подумывал идти по ближнему кругу, повернув вдоль лесополосы к "деревенским" дачным участкам. Не вышло - там стоял бортовой УАЗик, некий мужичок бензокосой добирал последнюю травку, что проигнорировал совхоз, а вокруг радостно носилась огромная, абсолютно белая собака - прямо мареммская овчарка. Сомнительно, конечно, что у мужика с УАЗиком завелась мареммано, но проверять как-то не хотелось. С некоторым трудом спустились с полочки, ушли на дальнее поле. Продышавшись после спуска и увидев под ногами идеальный грунт, Старик объявил мне галоп. По делу объявил - шёл ровно, без аритмии, ну, и плечо не ныряло. Долетел до края поля, вошёл в поворот, а ближе к речке луговина заболочена была, и он затормозился сам из соображений здравого смысла. И хорошо - не хотелось насильно тормозить.
Для разведки сегодня звёзды явно не лежали: хотел я было пробраться по речке вверх, посмотреть, можно ли вдоль неё проскочить под мостом на ту сторону трассы; не вышло - годная вроде тропка пошла петлять по буеракам, негодным для Стариковых ног. Да и не нравилось ему здесь что-то: вкопался на тропинке, сделав стойку в сторону речки. Это Старик, что не боится ни черта, ни дьявола? Хотя - может, и впрямь нечисть какую учуял. Ну, либо дохлятину.
Тронулись вдоль речки в сторону дома; Старик выдал ещё один галоп и бежал идеально, но метров через двести я услышал паровозные вдохи: не рассчитал старик усилий, но признаваться не хотел. Пришлось тормозить, больше голосом, чем поводом; конь обиделся всё равно, до самого дома выразительно скрипел железкой. И здесь мы упёрлись в лесополосу, за которой трещала бензокоса и лаял "мареммано", как раз туда и уходила грунтовка. Тьфу! Пересекли луг по прямой (прямо футбольное поле, давно такого не видел), попытался снова разведать маршрут: в лес уходила весьма наезженная грунтовка, была надежда срезать к дому новым путём. И снова конфузия: грунтовка упёрлась в поваленную ураганом столетнюю берёзу и на этом кончилась. Совсем: обошли мы берёзу - дальше тянулась слабая тропка и никаких следов просеки. Мистик какой-то, машины через портал сигают здесь, что ли? Обратно выбирались очень осторожно - уклон, глина - но, как ни странно, обошлось.
Легли на курс в сторону дома, по своим следам. Сзади, причём явно в дачном посёлке, вдруг раздались выстрелы; шмоляли, похоже, из Сайги - десять выстрелов, перерыв магазин снарядить, потом снова десять. Старик не прибавил и даже не дрогнул, но напрягся и всем видом показал, что это ему здорово не нравится. И выстрелы он, оказывается, знает. По идее, шмоляют далеко, по звуку явно дробовик - спецом не дострелят уж точно. А если на излёте, по дури? В общем, правильно мы оттуда удрали.
Последние полкилометра, как водится, конину пришлось держать - голосом, поводом, задницей. Старикан спешил - вдруг дома случилось что, а он и не в курсе? Когда мы пассажировали по узенькому газончику между трассой и бетонным забором силосных ям, мимо, обдав нас ветром, пролетела фура. Реакции никакой! Единственный конь со сравнимыми нервами, Женька, пожалуй, сейчас бы подпрыгнул, про остальных уж промолчу. Старику же было без разницы: понял, не за нами гонится этот грохочущий дом на колёсах. Зато как он сиганул с проулка в сторону конюшни! Оскальзываясь по глине, в левадах подорвались жеребцы; этак и с коня-то не слезешь культурно... Заехал аж на пандус - оттуда хоть один жеребец виден, не двое зараз. Старик правила игры блюл: дал мне слезть, степенно слопал морковку и лишь потом дёрнул в конюшню со всеми положенными эффектами. Как всегда, я простил ему этот маленький цирк; часть нашей общей жизни, никак.
.... На конюшню я шёл, стуча зубами. Уходил уже впотьмах - и ведь было тепло! По асфальту ползла последняя жаба, угольная в свете криптоновых фонарей; пересадил её в кювет, раздавят же. Даже с этим пронзительным криптоновым светом, это была своя ночь. И здесь я был на своём месте.
