"Почему ему так плохо? Потому, что вчера было слишком хорошо..."(с) Среди ночи проснулся от головной боли и лютой духотищи. Духотища потом ушла, а вот боль осталась - привет, дистония. Если скрутит по полной - день потерян, отпустит к семи, как раз к отъезду. Так было последние два года. Если скрутит милосердно, отпустит к двум, тогда будет шанс поездить хоть как-то. Но лучше не думать обо всём этом, а постараться отключиться хоть на немного. Получится - отпустит. Отключиться удалось. Более того, отпустило меня к полудню. Другу спасибо: смотался за йогуртом в сельпо... За йогуртом, Карл! В сельпо! Двадцать первый век на дворе. К часу я уже, слегка пошатываясь, собрал амунягу, потом побрёл в леваду за кониной. Мелкая пакость снова поймалась за гриву. Не очень активно вокруг тусила буланая стерва - превентивно огребла от меня по морде недоуздком. Когда я вывел Мелкого наружу и завязывал воротину, она явилась с тоской во взоре и вывесила через забор печальный хобот. Никаких боевых действий, только вселенская тоска. Мне стало совестно - сунул ей в хобот сухарик. Хобот его втянул крайне аккуратно. Неужели не только меня дистония крутила?
Я дотягал подпруги (и здесь сухарик - дырочка), когда появился друг в полной лыжной экипировке: он, мол, готов, дело за мной. Мне бы ещё стоило покордиться... Друг был решителен: пасмурно, темнеет в три, плюнь! Я плюнул - на свою голову, но это будет впереди. Пока всё было тихо, разве что из левады удрал жеребчик и полетел среди левад искать приключений... Феврония приказала немедленно заезжать на плац и задвинула за нами обе слеги: на плацу - дети на кобылах, не дай Бог что. Юное дарование ловила толпа во главе с Кремнем. Наконец, его загнали в тупик и взяли на чомбур; товарищ по дороге в леваду пассажировал и явно гордился собой.
Кончилось безобразие - и мы тронулись в сторону леса. Несмотря на ажиотаж, первый километр был пройден спокойно. Наш шаг был для лыжника самую малость коротковат... На полном автомате я снова ушёл на самую левую просеку, как привык уходить годами; что ж, колечко можно закрутить и в эту сторону. На развилке договорились, что я сделаю рысь до шоссе и обратно, а лыжник пусть идёт, как идётся. Кстати, он неплохо шёл - тише рыси раза в полтора, не больше.
Мелкий побежал хорошо, но без фанатизма - может, и впрямь набегался вчера. Мы летели по голубому снежному коридору, вот уже машины на шоссейке слышны... Внезапно Мелкий запнулся, раз и другой: ого, впереди люди и здоровенный овчар. Овчар прыгал и веселился, его, вроде, пытались взять на поводок; надо бы притормозить, чтобы не дёргались люди, что ли. Едва я повод набрал - Мелкий резко крутнулся и осадил в кювет под насыпью бывшей узкоколейки - и леший его знает, что там, под снегом. Выпинал его на тропинку - тот попытался дёрнуть в сторону дома. Завернул ешё раз, пропинал на десять метров; ещё тур вальса. Ещё десять метров: Мелкий показал, что готов лететь на прорыв, я не согласился - и снова оборот. Чисто на задах, на полусвечке. Вон уже и друг на лыжах догнал, а народ впереди сидит в сугробе с обнимку с овчаром: получается, поводка у них и вовсе нет. Овчар вытянулся в нашу сторону, как струна. Подумалось, что держать кобыздошину хозяевам может и надоесть. Крикнул другу, чтобы пропустил, шагом поехал назад, в сторону развилки; Мелкий реально тянул, пытался сложить башку на руки и прихватить справа железку (привет, Горка - там подобное в ассортименте творилось). Давненько я от плеча не одерживал... впрочем, раз думал при этом о посадке и о мягкой руке, ситуация ещё не накалилась. Толстая бы из меня поболе адреналина выжала. Впрочем, когда Мишаня в лесу хамит, мне не обидно. А эта пакость мелкая обескураживает почему-то.
Дорысил по просеке до ЛЭП, ведущей к озёрам, без особых приключений вернулся к другу (машущие лыжные палки Мелкого в ужас, замечу, не повергали). Спокойно с лыжником под хвостом вышли на перекрёсток и дружно убедились, что серый день как-то незаметно превратился в лиловые сумерки и эти сумерки уже в разгаре. Прощёлкали мы клювом озёра, решили возвращаться: что выкинет в темноте мелкая скотина, было вовсе непонятно. Друг развернулся по своим следам, а я решил сделать галопчик в сторону пролома - пусть отработается скотина, назад ехать проще будет. Скотина абсолютно не имела ничего против: хорошим средним галопом мы долетели до развилки на проём и ближнюю деревню, вот и огоньки уже сквозь ветки мигали... И аккурат оттуда затрещали петарды, над лесом замигали сполохи. Мелкий вздрогнул, но остался на курсе. Ставить над ним опыты я не стал: развернул назад. Лёгкой "заминочной" рыси конине было мало: потащить меня попытались уже серьёзно, хотя до Толстой ему было по-прежнему, как до Пекина лесом. До рук, упёртых в холку, дела не дошло: я по-прежнему отзывал, башка на руках почти не висела, а дослать на повод удавалось реально ювелирным усилием шенкеля. Главный показатель собранной рыси был налицо - он принял на спину, и меня не трясло вовсе, будто на Старике сидел. Повод был натянут для меня лично некомфортно, но у Февронии так принято, вроде. А друг, похоже, решил, что я понты кидаю - выездкой на просеке занялся.
Обогнали мы его, доехали до первой развилочки. Решил, что рыси хватит, отшагиваться пора. Попытался сделать ешё одну петлю - к другу и обратно, но мелкая пакость снова закрутилась на месте. Короткая - легко ему крутиться... А тут ещё развилка узкоколейки была, кюветы со всех сторон. Тьфу, очень вовремя. Загнал его на другую ветку развилки, проехал метров сто, вернулся и очень чётко вошёл в поворот, куда ему так не хотелось, и до лыжника доехал. Ну и что это было?
В принципе, на Горке Мелкий всегда делал финальную гадость. Подозревал я, что гадость будет и сейчас, но вот никак не подумал, что эта гнида рванёт в заросший кювет метров за пять до того, как этот кювет на нет сойдёт! не люблю заснеженные кюветы с тех пор, как много лет назад ухнул в такой верхом на Сильве - мало тогда не показалось. Гадёнышу повезло (или знал, куда сигает) - успешно форсировал канаву по диагонали и собрался лететь напрямую через ночной уже лес... Тут озверел я и пинками вышвырнул его по собственным следам обратно на просеку. Именно что пинками - хлыст в руке был символический, не хлыст даже, а обломок, обкусанный кучей лошадей, начиная ещё с Каркалыги. В общем, не аргумент.
Разумеется, вся толпа уже вернулась домой и хрустела овсом в кормушках. Я очень демонстративно выгреб овёс из гординой кормушки; конина, привязанная на развязках всё за тот же ошейник, возмущённо стучала копытами в проходе. Остаток сушек я демонстративно скормил хвостатым соседям. Злобен я был здорово: из коня вылезло знакомое до боли дерьмо, и после какого перерыва! Что характерно, расхлёбывать это дерьмо предстояло Славянке - новогодний подарочек. Можно, конечно, сказать, что всё дело в том, что сперва не откордил - но ведь и раньше конина могла хоть час болтаться на корде, а потом полный набор гадостей выдать. Перспективы дальшейшего общения становились туманными и неприятными. А ещё после этой баталии у меня здорово болела спина, особенно - в обратном поезде. Зато дистония растворилась в ночной чащобе. Совсем.
