На работу в понедельник я шёл кавалерийской походкой: выходные посвятил боданию с Мелким, и не скажу, что в этом преуспел... Забавно, негатива не чувствуется: встряска имела место быть, это тоже результат. И неплохой, если учесть, что Москва не отпускала меня до самой базы, да и там не сразу. Может, потому, что слишком легко заброска прошла - десять минут на неделе на оргвопросы, и дорожка как пылесосом вычищена? Не знаю и особо знать не хочу.
Против обыкновения, в этот раз на базе не спалось: похоже, буллерьян за стенкой выжег весь кислород. Ожить получилось лишь к половине десятого, когда на плац уже собиралась первая смена. Погода была самая правильная: где-то минус пять, лёгкий снежок, высокие тучи - или просто сильная дымка. Все информеры при этом вопили, что к вечеру похолодает, а к завтрашнему утру ударят и все минус двадцать. Глядя на небо, в это не верилось вовсе.
Мелкого, как известно, сперва надо достать... а этому активно противодействует буланая мымра, у которой с ним любовь. Недобрая мымра, к ней не надо стоять спиной. Сегодня у неё появилась прихлебательница - внушительная серая тяжиха, на которой развозят сено по левадам. А я был один, гонять мымр некому, но справился, обошлось, даже не так много баранок извёл; их потом слопал Мелкий на коновязи, благо шакалил по-чёрному. Отлову определённо помог коровий ошейник имени Поляницы: девчонки всё-таки согласились повесить его, хоть наверняка сочли, что это очень неспортивно. Кремень же авторитетно объявил, что наличие ошейника провоцирует конокрадство (надо сказать, доля правды в этом есть). Конь был в приличном виде - шерсть зимняя, вестимо, но чистая и невыгоревшая: чистят регулярно. Задница стояла тяжеловозным ""сердечком", а брюхо, пожалуй, могло и поменьше быть. Конина не бедствует точно, а насколько отрабатывается - сейчас посмотрим.
Конине бегать хотелось, но бегала она рассеянно и самоуглублённо, отвалив от меня на всю длину корды: мол, вот вам рабочая рысь, а с остальным отвяжитесь. За кордой она шла крайне неохотно, зато и по сторонам почти не пялилась, еле намекала на внешнее постановление строго в одном и том же углу: повода отзывать кордой, пожалуй, не было. Разочек он подпрыгнул, когда к плацу подошла дама с собачкой в ярко-голубой куртке: цвет для Мелкого когда-то пугательный, но так сколько лет прошло? Задуматься, пожалуй, стоило, но я самонадеянно счёл, что двух десятиминутных рысей должно хватить, чтобы приглушить первый порыв, если таковой будет... Наивненький. Мелкий довёз меня до леса, а на опушке исполнил свой классический трюк, от которого я отвык уже: полусвечка, разворот на заду и рывок вперёд, едва опустятся передние ноги. С позорищем он дотащил меня до ворот плаца; тут мне удалось его скрутить - проклятье, людей вокруг хватает, и дети есть, и он закрутился прямо по сугробам всё на той же полусвечке. Ну, пропинаю я его в лес, а там что начнётся? Врезал хлыстом по заднице, загнал на плац.
Мелкого мерзавца пёрло и там: он тут же объявил, что будет таскать, и нашёл себе две пугательных точки - слава Богу, в одном углу плаца. Минут десять я сидел на учебке, от локтя отзывая проклятущий хобот; на спину эта зараза особо не брала, балда всё время уходила за повод, но висеть на руках я ей всё же не давал.
Шенкель он первое время слушал куда хуже корпуса - тут хватало весьма скромного сигнала. А ещё он не понимал туширования, ну, или делал вид, что не понимает: любое, видите ли, касание хлыста - наказание и сигнал лететь вперёд одним аллюром выше. Галопом он меня вздумал испугать, что ли? Стартанул достаточно оголтело, но я хорошо знал, что загрузить зад - и галоп стухнет. Он и тух, а я тут же поднимал по новой: хотел бегать, так бегай теперь, пока я отбой не скомандую. Потом и на вольт поставил, отчего вольному мустангу стухлело ещё сильнее. Поддерживать галоп приходилось уже на каждый темп, с ногами творилось что-то непонятное, менка шла за менкой: интересно, как девоньки галоп поддерживают?
После галопа конина то ли спеклась, то ли просто разогрелась, а, может, то, и другое: по крайней мере, честно взяла на спину и слушала шенкель: на самом деле, ему хватало намёка, тени шенкеля. Похоже, он принял решение не конфликтовать и сделать, что просят - тогда быстрее отвяжутся.
Несколько раз я в сборе, придерживая внутренней ногой и с хлыстом внутри проехал все пугательные точки: Мелкий зажимался, нацеливал уши, но скорость и траекторию держал. Кажется, я его пересилил. На сегодня.
Мокрой конина была здорово, у меня крепко отпотели валенки изнутри. Решил отшагиваться.
Тут из лесу очень синхронно и красиво выехали девоньки и синхронно напустились на меня: какого лешего прогнулся перед кониной, нужно было драться до упору - приказал в лес, значит в лес, если не уверен, прошёлся бы по санной трассе и вернулся через сто метров, а теперь конь будет думать, что, если попрыгает, от него с лесом отстанут... они что, впустую работают?
Да, в лес ползти придётся. А конина как слышала: едва я развернул её мордой на лес, закрутилась на свечке снова, будто часа работы и не было! И ведь ещё анализиировала чего-то: поняла, что левый повод у меня слабее правого, хлыст в кулаке мешает, и начала вертеться строго вправо! Вспомнилось, как его маман закручивала собственную хозяйку реально до морской болезни; похоже, это светило и мне. И антуражная шляпа в сугроб улетела... Позорище пора было прекращать: перехватил левый повод как можно крепче и на следующей полусвечке свалил конину влево, потом ещё пару раз; наконец, она оказалась на нужном курсе и рванула к лесу сама - впрочем, подпрыгнуть пару раз на опушке это ей не помешало. Впрочем, прыжки были не очень уверенными и с курса он не ушёл. Теперь он снова решил переть, и я снова пошёл отзывать от локтя: сбросить башку с повода мне по-прежнему удавалось, а вот заставить отпустить закушенную железку - дай Бог, через два раза на третий. Впрочем, если добросовестно нагонять на повод, он сам её отпускал. И - обязательно следить, куда нацеливается хобот или хотя бы уши! Пока я это постиг, Гордя выдал пару недобрых прыжков на насыпи бывшей Магистрали - если что, там есть куда лететь в обе стороны. Поэтому, если только собирается отвлечься на что-то: посыл, полуодержка, не сработало - повторить под хлыст! Хамство кончилось, началась стадия галопа: вздымая снег, мы полетели по просеке в сторону соседней деревни. Дорогу запорошило изрядно - похоже, немного народу в лес ездит; но Мелкий летел по этой мешанине вполне уверенно.
Перед спуском к шоссейке я притормозил: не хватало ещё с горки под машину вылететь. Аккуратно спустились шагом; гадёныш ещё раз подпрыгнул, увидев бабушку с саночками, но после этого успокоился надолго. И очень аккуратно дорогу перешёл: он что, дурак на накатанном машинами льду плясать?
В общем, и на зимнике вокруг деревни было скользко и жестковато: Мелкий не стремился рысить, но упорно лез в колею, на лёд, я так же пропихивал его на середину, где помягче. Уступка шенкелю.получалась у него неплохая... Околица плавно перетекла в некую базу отдыха "Комета" - что-то не помнил я здесь такую. База казалась вполне живой, но здорово отдавала советским пионерлагерем; домики были местами выкрашены в кислотные оттенки, встречалась и нелюбимая Мелким лазурь, но, видимо, план по прыжкам он уже выполнил - даже особо не косился на торчащие из снега чудеса. "Комета" кончилась перекрёстком, где лыжники оставляли машины, здесь я ошибся: нужно было оставаться на прежнем курсе, а я повернул налево, по самой торной колее. Сделали ещё одну вполне вменяемую рысь - правда, Мелкого приходилось оттаскивать с лыжни на тропинку: тропинка, замечу была куда жёстче, чем лыжня, и вполне себе держала три с половиной центнера конины. Впрочем, на очередной развилке кончилась и она; в направлении, что я считал своим, её уже заметно занесло. Ничего, шагом по снегу - есть и такая работа... Дорога углублялась в лес, начала извиваться и всё меньше походила на просеку. Появились какие-то буераки наподобие моренных гряд: я что-то не помнил здесь такого, считая местность ровной, как стол. Ох, не до конца заснул в этом году мещерский леший - или у него зимний собрат имеется, какой-нить зимний тролль? Потом впереди раздался далёкий звук мотора: Мелкий аккуратно показал, что тоже его слышит и мне не чудится. Ну да, за поворотом увидели плакат "Стой! Валка леса!". Санитарная вырубка, ну конечно, и соваться туда не стоило бы и на Старике. Ладно, поползём назад: в небе уже пояаился намёк на серый сумрак (только здесь он был еле голубым), ветер сшибал с берёз снежные плюхи, а голова моя всё сильнее ощущала холод. И впрямь, что ли, холодало? Лыжники тоже стали потихоньку сползаться к машинам; я ждал прыжков в ответ на взмахи палок, но народ культурно останавливался и пропускал - одна девонька, идущая по зимнику коньком, даже отцепила лыжи, что с точки зрения ТБ глубоко верно. Кажется, народ с конями не раз пересекался... согласие, видимо, было двухсторонним: натоптанная тропинка шла рядом, лыжню копытами не пахали. Собственно, и я старался пакость мелкую туда не пускать.
Пакость мелкая, промокла знатно и, видимо, поднаелась: последняя рысь, даром что в сторону дома, желания побегать у него не вызвала. Мелкий перебирал лапами на автомате, по сторонам не глядел и, похоже, думал только о сене в тёплой конюшне. Я тоже был настроен на умиротворённый лад - ехал с поводом в одной руке и напевал "Тишина, лишь только песню о любви поёт погонщик..." Тишину нарушал скрип снега под копытами и шуршание позёмки.
Перешли шоссейку, проплыл мимо перекрёсток; небо на востоке заткнула плотная туча, зловеще подсвеченная снизу, из-под неё свистел ветер: если это край фронта, какое похолодание ждать? Вот уже видна была ближнячя развилка, доносились шумы посёлка, стало видно, как двигаются кони на плацу. Тут гадёныш снова меня подловил: уставился вперёд, тут же крутнулся на месте и рванул по целине в лес. По брюхо в снегу, через подлесок, язви его мать. Поймал повод, как положено, выпинал на дорогу - ещё один прыжок в другую сторону, в кювет и дальше в лес; мне показалось, что он намерено выбирает подлесок погуще и идёт впритирку к деревъям. По лицу хлестнула еловая лапа, сосенка попала между ногой и бочиной - улететь было проще простого, но конь заметно затормозился: ага, сил немного, и я тупо сработал трензелем на стоп, скрутив башку. И лишь тогда заметил, что мир изменился: очки остались на еловой лапе. А ведь мне нужно видеть "впереди паровоза"... Принял превентивные меры - загнал конину в полный сбор вплоть до задания скорости шенкелем. Вот тут Мелкий попытался повесить башку, как положено, да и я не церемонился в ответ: с ухваченного трензеля именно что стряхивал. Мелкий увлёкся процессом и с удивлением обнаружил себя стоящим напротив плаца, где дошагивалась последняя смена. И выразил отношение - подпрыгнул еле заметно, но вполне себе выраженно: мол, завтра продолжим. Угу, я всё понял и продолжу завтра, а конина пойдёт таскать брёвнышко вокруг базы: Кремня озадачили поставить это чучело в оглобли, была такая старая идея, что отменялась уж два раза, этот - третий. Итак, прямо поверх попоны Кремень водрузил шлею из немыслимого переплетения верёвок, надел хомут (между прочим - большой прогресс!), сзади на двух постромках волочился метровый дрын, прицепленный за концы, и это прогресс ещё больший, потому что Мелкий по жизни не терпел чего-то, волочащегося сзади. Кремень рулил вожжами и разговаривал с кониной неимоверно ласково, Славянка страховала , идя слева возле плеча. Процессия нарезала круги по базе - мимо коновязей, машин, потом тронулась через хоздвор в обход базы, а, может, и на санную трассу.
Пойти с ними было крайне интересно, но интереснее было пойти поискать очки, пока светло. Свистнул собаку, пошёл, нашёл по следам место происшествия.
Мелкий дороги и впрямь не разбирал: следы вели кювет, потом через низкий выворотень. У сосенки, чуть не выдернувшей меня из седла, были сломаны, считай, все ветки - их разбросало по снегу на пару метров по ходу. А среди них я, к изумлению, обнаружил очки - абсолютно целые, фотогенично воткнутые в снег. Синее небо не взяло плату за дурость в три цены поездки в Рязань и обратно. Напялил их и только тогда понял, насколько устал и замёрз: влага честно пролетела через микруху и флис, собралась в синтелоновой куртке, и теперь куртка обмерзала снаружи, хрустя, как скорлупа. Дохромал до базы, развесил амунягу и отключился - через пару часиков разбудили друзья. На долгое общение меня всё равно не хватило... Да, завтра начнём сначала.
С моим мелким не прокатят битки в дверях - он превращается сразу в маленького мустанга, который отчаянно защищает свою жизнь, не меньше. Замыкается и хрен ты с ним что сделаешь.
