Из Питера к концу недели пришкондыбал плюс и мокрый снег. Ночью стоило ждать "дня жестянщика" - не в городе, так в области точно, и тогда везде будет либо лёд, либо наст, а, значит, о работе можно будет забыть. Ехать надо было: на длинных выходных мыслил ехать а Рязань, хотел забрать с конюшни шмотки для езды и плетёный повод для Мелкого: на Старикову хакамору и обычный сойдёт, да и не помню, когда последний раз надевал я хакамору эту - в лес ездил на железке, всё-таки. Был готов тащиться на собаках - оба выходных Ники пришлись на середину недели; сильно удивился, когда узнал, что Тангар (один!) побывал вчера на конюшне и планирует ехать опять. У мужика, похоже, проснулся свой интерес к конному делу. По большому счёту, ребята перекрывали больше половины недели и если не фиксили халтуру конюшни, то просто ликвидировали сами. Хороший подход, если есть время..."100 км в один конец - не расстояние".
Итак, меня (опять!) подбрасывал Тангар, причём стартовал он на час раньше обычного. В свете погоды мыслилось, что мы почистим контингент, поцелуем носики и после обеда поползём назад, что в мои планы более чем входило. Но под колёса убегал сухой и чистый асфальт, снег по обочинам был ноздреватым и мягким - испарялся, не таял, растекаясь грязными лужами. И пандус конюшни, вечно обледенелый, серел сухим бетоном с примесью навоза; кажется, день складывался лучше, чем я ожидал. Порадовали и конины: к их шкурам, обработанным спонсорским кондиционером, существенно хуже липла всяческая дрянь. Интересно, шкуры были разные: Старик пролинял, считай, целиком, и в скребнице осталось совсем немного волос, а Белый Конь смотрелся мишкой на севере: оно и понятно, гуляет он дольше, а масса меньше. Но даже с поправкой на шкуру он смотрелся вполне прилично, а, главное, активно себя вёл: оттирал от меня другана, а на кобыл, пришедших поучаствовать в делёжке сухарей, и вовсе кидался, делая выпады быстро, как змея. Выяснив, что сухари кончились, два старых чучела с презрением на хоботах рысью удалились в пампасы - в дальний конец коридора. С этим всё было в порядке - хотя сейчас только февраль, а не апрель.
Кажется, весна началась и у Старика: едва я взял конину на чомбур, ей непременно потребовалось поругаться с Молодым через решётку. Видимо, сказал он что-то здорово обидное: Молодой завертелся по деннику и швырнул копыта в стену. И у того весна, вообще-то. Весенние порывы я в очередной раз нейтрализовал третью ведра морковки: уткнувшись в кормушку, Старик даже задние ноги дал необычайно культурно, не говоря уж о подпруге. Подпруга сошлась на одну дырку сильнее: видимо, сказывается линька. Хотя по силуэту тушки этого и не скажешь: рёбра по жизни торчат всегда, всё остальное - кругленькое. Видимо, на линьку массу потратил. Болящим он себя вовсе не чувствовал: вышел с воплями почти весенними. Когда отпускал стремена - схлопотал от него удар головой, очки (опять!) улетели в снег, почти под передние копыта. Полез доставать - ощутимо огрёб ещё раз, теперь запястьем по бедру. На выход Старик тронулся мелкой рысью - но, прекрати я досылать, цирк повторился бы снова.
Хм, потихоньку его отпускает, всё-таки: по асфальту, где хуже всего, Старик аритмил, но плечо не ныряло и не кивала башка. Настроение у коня было бодренькое. А тут ещё и реальное испытание подвалило: вдоль забора силосной ямы ветром колбасило чёрный полиэтилен длиной метров десять, не меньше. Пропинать мне удалось - до перекрёстка Старик бодренькой рысью долетел. Перескочив его, мы, пусть и с сомнениями, двинулись вдоль забора фермы по тракторной дороге: кто его, Великое Озеро дерьма, по этой оттепели знает? Но - обошлось: на льду не проступило ни одного жёлтого пятна... снега поверх тоже было немного - переходили аккуратно. Аккурат в это время с задов скотофермы вывалилось с пяток немаленьких барбосов: орали они знатно, но близко не подходили, и это радовало: пусть Старик их внешне игнорил, не ясно было, сможет ли он, как Крейсер в таком же раскладе, отбить метко и вовремя. А ведь нам ещё обратно ехать.
По дорожке, видимо, ещё раз прошлись трактором, и по высоте тракторного отвала было видно, как сильно по лесу испарился снег. Увы, корка под ногами тоже подтаивала: Старик нет-нет, да проваливался, слава Богу, неглубоко, и ноги выдёргивал аккуратно. По совету Колдуньи, я не халтурил и честно держал Старика в поводе - а, если его перекашивало, подставлял ногу. Но влево его сегодня вообще вело заметно меньше... Может, понял, что я за него не так плохо дорогу читаю? Впрочем, не могу сказать, что он так уж ничего и не видел: бредущего с речки зимнего рыбака с буром и оранжевым пластмассовым ящиком вычислил метров за сто, а метрах в десяти заметно подыграл. Мужик молодец - дёргаться не стал, ящик свой в снег поставил. А Старик в итоге до самого спуска к дачному посёлку рысью "убегал". Возле шлагбаума подпрыгнул ещё раз - навстречу по дорожке полз надутый ветром чёрный мусорный пакет. В общем, право имел, и, молодец, что дёргался не долго; главное, по мёрзлому проулку скачек не устроил.
Я уже было решил не слезать с шоссейки, позволит грунт - отбегать по ней, но шоссейку целиком перекрыл здоровущий джип, распахнув все двери; какая-то молодёжь, смеясь, делала селфи на фоне речки. Как с ними разъезжаться, если что, было непонятно; я предпочёл свалить на колею снегохода вдоль речки - и был неправ, по весеннему снегу она толком не держала. Старика штормило, как лодку на валах; я с удивлением отметил, что все четыре ноги толкаются абсолютно одинаково. Джип, разумеется, уехал. Решил выбираться на шоссейку, свернул на ведущий к ней человечий след: увы, он шёл через заметённый кювет непонятной глубины. Мерить глубину кювета стариковыми ногами не стал, вернулся на след снегохода - что ж, пойдём до конца - а снегоход доехал до покрытого льдом озерца, подрифтовал там от души и по своим следам развернулся обратно, зараза. Ну, и мы за ним, чего делать. Надо сказать, я был огорчён сорванной прогулкой чуть ли не сильнее Старика: в сторону дома он чесал явно веселее и даже в этой каше пробовал на рысь перейти. В конце концов, шаговая работа в снегу - тоже работа. Значит, сегодня поработалии так.
"Страшный" пакет по-прежнему лежал возле тропинки - зацепился за какую-то травину. Старик посмотрел на него недоверчиво, но остался на курсе и не прибавил потом, зато на подъёме метров двадцать спустя включил весьма решительную рысь: ну проще ему так. Я это знал и лёг на гриву, отдав зада сколь возможно: пусть толкается. Он воспрял духом, и, едва мы прошли перегиб, поднялся в галоп - совсем ровный, без аритмии, и было видно, что от галопа его пёрло: наконец, мол, дорвался. Только вот пыхать он стал метров через пятьдесят, и, дождавшись ровного места, я веселье прекратил: конь явно не понимал, почему всё так быстро кончилось. Ясно, почему: отсюда до дома мы и отшагаться толком не успеем, придётся теперь по березняку круги крутить.
На дальнем краю "кратера" я с удивлением заметил торную тропу: неделей раньше она была заметена вровень с целиной. Почему бы не проехаться по ней, пока позволяет рельеф? Тронулись. Край "кратера" был почему-то задран вверх, будто и впрямь оттуда вылетело что-то огромное, вывернув землю наружу. Вылетело давно - на краях уже двадцатилетние березки росли. Край это вызвал у меня чувство смутной опасности: ехать было как-то неуютно. Но Старик опасности не чуял: брёл себе краем оврага, спокойно разминулся с идущей навстречу лыжницей и парой пешеходов. Раз не чует - всё в порядке, кони тоньше нас чувствуют хоть запахи, хоть астрал. Тропка потихоньку теряла высоту, наконец, после перегиба через очередной выворотень, зигзагом сползала в овражек с родником, куда мы упёрлись а прошлый раз. Я задумался - не крутовато ли такое для стариковых ног? А он потянулся вперёд - пошли, мол, всё берётся. И тронулся вниз очень аккуратно и точно - и спустился; впрочем, я помогал ему креном, как мог. Тропинка змеилась среди кустов, рядом журчал крошечный ручеёк; вот и родник, подъём от него к катальной горке, а на той стороне - деревянная лестница и дачные заборы прямо на кромке оврага... ну и ладно, не надо нам туда. Одним рывком Старик вынес меня к подошве катальной горки и короткой рысью пошёл по знакомой просеке вверх - слава Богу, недолго. Исполнили ещё одну маленькую задумку. И, наверное, не стоит больше сюда соваться: народу много, и народ может быть разный: с чего бы, например, мишень для пневматики на берёзе висит? Ничего, пережмивём распутицу, а там для нас новые горизонты откроются. Если позволит старикова нога.
...На обратном пути нас снова облаяли барбосы, и снова не пересекли некую незримую черту. К дому Старик подпирал; пару раз он издал призывный вопль жеребца: до конюшни далеко ещё, может, Колдунья перед Масленицей кого-то в оглоблях поблизости тренирует? А впереди ещё было десять метров полиэтлена на заборе силосной ямы. У начала забора я сделал вид, что рассердился на такое стремление к дому, и поставил Старика в подобие сбора. Тот искренне обиделся на манежную работу в полевых условиях, вцепился в трензель, попытался повесить на руки башку... Что и требовалось доказать - полиэтилен был забыт. Старый боец был обманут методом, которым я занимал в Рязани юного паршивца. Впрочем, и у паршивца треть жизни позади - куда время летит?
В родной кювет падать пришлось очень быстро - по проулку летел наглый минивэн, нарочито не снижая скорости. Приземлившись, Старик издал мощный вопль: да уж, зрелище было интересное. В большой леваде бурлил лошадиный водоворот - по кругу носились все кобылы до единой. По центру стояла цепочка из Колдуньи, Ники и ещё двух девиц с бичами, а сзади на тяжихе галопом(!) без седла летел Тангар, крутя над головой хлыстом, как дикий индеец. Эта туша - галопом?! Старику явно хотелось поучаствовать в безобразии, в отличие от меня - я постарался побыстрее пропихнуть его вдоль конюшни и завести на пандус. В его обычном вопле на заходе в конюшню сквозило явное разочарование.
Только расседлав животину, я заметил, что на улице ещё совсем светло - сильно, однако, прибавился день. Я ещё успел попшикать гавриков кондиционером (оба совершенно одинаково выражали недоверие к пульверизатору и так же одинаково требовали под это дело отдельную моркву). Потом заметил пустую леваду и выкинул туда Старика - пусть светлое время не пропадает зря. Шёл он туда вовсе без азарту: зачем гулять, если собратьев вокруг не видно? Он печально побрёл за мной с той стороны ограды, и, увы, было хорошо видно, что правый перед идёт хуже остальных. Вообще замечаю последнее время, что шаг ему даётся хуже рыси... Лошадиная блокировка нервых окончаний работает? Грустил он там недолго: его попросили завести домой, и Тангар виртузно затащил в леваду тюк сена за своим сельским джипом. Замечу, воротины левады и коридора не совпадают заметно! Отменно ездит мужик, и ведь не понтуется при этом - ну вот так вот, жизнь. Сколько здесь тусят ребята - всего месяца четыре, а в здешнюю реальность вписались полностью, в чём-то завидно даже. Но ведь она вполне приемлемая, здешняя реальность?
