Неожиданно ранняя весна воцарилась в Подмосковье, но не в моём сердце: на конюшню ехал на полном автомате. Чем дальше оставалась Москва, тем меньше снега белело в окнах электрички: родное кукурузное поле перед арочным мостом было уже черным-черно. А ещё электричка выскочила из-под смога, окутавшего город: бредя по виадуку, я увидел вокруг голубое небо в легкой дымке - весеннее небо, ни с чем его не спутать. Последние островки снега тихонько испарялись под кустами, а голая земля была вполне сухой... спрашивается, зачем я на ноги треккинги нацепил?
В конюшне я встретил новации: коней переставили по науке, жеребы в глубине, кобылы у входа, между явными скандалистами воткнули мериньё. Ника в очередной раз пересилила крестьянский пофигизм Колдуньи, вылезающий в куче досадных мелочей. Старика разлучили с Молодым и поставили в денник без окна, чтобы не пялился на табун, Молодого загнали на галёрку, где Старик стоял два года назад. Оно конечно, без окна грустно ему и темно мне, но переклички жеребцов я сегодня не слышал вовсе.
В проходе конюшни болтался на развязках Молодой; Ника надраивала его до состояния парадного сапога, вокруг тусили Колдунья, Тангар и кто-то ещё. Старик с тоской наблюдал за тусовкой, где главный не он; узрев меня, он долбанул ногой по двери и стал хватать губами Колдуньин кулак - та опрометчиво опиралась на дверную решётку. Интересно, что он этим сказать хотел.... Главное, он был реально чист - без единого бурого пятна! Видимо, постаралась Его Девочка, единственная из мелких, что не боится его понтов и страшилок. Под ногами были свежие опилки - но это ни о чём не говорило: старый хрен снайперски ложится в отходы собственного производства. Последнее время он ии шакалит в количествах неимоверных... Выдал ему цельную засушенную булку - пока глодал, я успел смахнуть пыльную, но, как сказал, необычно чистую шкуру. На копыта горбушки уже не хватило. Пошёл за спонсорской морковкой - кончилась, увы. Нашёл у входа бабушкин дар - немаленький пакет хорошо просушенных сухарей, и скотина снова уткнулась в кормушку. Да, и задние ноги обработались тоже, но без спонсорской морковки впредь туговато будет. Ну, или как раньше - на верёвку.
В левадах под тонким слоем грязюки скрывались подлые ледяные линзы; табун стоял дома, но девчонки смотались с парой кобыл в поля и печально доложились - лёд везде, под остатками снега, грязью и прошлогодней полегшей травой... Колдунья решительно посоветовала мне не рисковать и поработать на треугольной лужайке за перекрёстком, возле русской берёзы. Старик вылетел наружу бодренькой рысью - я еле за ним поспел, решил, что в следующий раз пресеку жёстко. Пустые левады никак не повлияли на его ритуальные танцы: стандартные па он исполнил, а, когда я перекидывал ногу через хребет, дёрнул к дому на второй скорости, и я приземлился на круп: спасибо, седло мягкое, перескочил через "луку" без потерь. Из туалета с хохотом вылетел конюх - только этого не хватало. Развернул старую сволочь, выбил на проулок шенкелем под каждый темп; Старик шёл нарочитым пассажем - мол, уступает насилию. Шёл абсолютно ровно, это радовало: значит, нога не мешает совсем. И - как хорошо, что в проулке оттаяли земляные обочины!
Хорошо истоптанный нами зимник вдоль забора фермы трактора превратили в декорацию Обитаемого острова: река чёрной грязищи, из которой местами лезли бетонные плиты. Похоже, дорога на просеку закрылась до середины мая - зато открылась заметённая было снегом тропинка через перелесок, кстати, туда уходили явные следы копыт. Прошлогодняя трава на лужайке была ржаво-бурой, без единого зелёного ростка; её вдавило в землю, будто по лужайке прокатился паводок. И по этой траве копыто ступало вполне уверенно - что за чушь несли девчонки? Отдельные лужицы, где траву перемешало с тонким ледком, читались явно и препятствием не были. Может, пару часов назад меньше оттаяло? А крутить круги по полянке, пусть и вполне допустимой, было неинтересно: мы углубились в березняк, по границе которого прямой линией начинался снег - осталось его сантиметров десять. Двигались мы там очень аккуратно, но и там не поскользнулись ни разу. Провалились передом разок - было, но через два-три темпа аритмия уходила: нога у Старика явно не скрипела сегодня. Я очень хотел перепрыгнуть через шоссе по съезду с фермы - помните, где Старик зимой решительно через занесённый кювет не пошёл? - но по просёлку, ломая ледок, навстречу нам с лязгом полз бульдозер. Тракторист оказался с понятием: нас увидел - встал, даже мотор заглушил. Мешать ему мы не стали - пусть едет, небось, в воскресенье на сверхурочные вызвали. Сделаем кружочек по "треугольнику" - вернёмся, с нас не убудет.
В сторону дома Старик чесанул рысью, нисколько не боясь последнего снега и того что под ним. Скорость росла, снежные кристаллы с шипением разлетались из-под копыт. Едва я решил, что пора вмешаться и отозвать, Старик задумал переключить скорость и в результате исполнил пару-тройку темпов галопа, считай, на месте - я очередной раз удивился незнакомому всаднику, чтос ним когда-то серьёзно занимался в прокатно-спортивной конюшне. Вполне уверенной рысью мы пробежали по "треугольнику", но, едва я стал аккуратненько заводить его в поворот, сбой пошёл за сбоем, немедленно вылезла аритмия, а поддерживать рысь пришлось на каждый темп. С некоторым трудом развернул его хвостом к конюшне, и тут случился апофеоз: вместо движения вперёд Старик выдал неплохое принимание поперёк поляны! Посыл был ясен: мы не на плацу, здесь не работают (футбольное поле, видимо, плацем считается). Что ж, попробуем снова трассу форсировать... уполз же этот трактор, наконец?
Грунтовка была схвачена льдом серьёзно, никакой трактор её не взрыхлил... пришлось ползти вдоль неё по снежку и серпантинить вверх по стенке кювета. Вылезли опасно: с обоих сторон по трассе летели машины. Старик соориентировался и включил рысь раньше, чем я об этом попросил. Кстати, он был прав, что не полез зимой в кювет: поперек съезда на ту сторону торчало два бетонных блока, которых я здесь не упомню: притащили, видимо, перед самым первым снегом. Их предстояло объехать хитрым зигзагом; Старик заупрямился было, позорно огрёб хлыстом - а потом сманеврировал сам, считай, без команды. Всё-ж таки, нерушимость моего намерения проверил, старый хрен. Неужели вечерние макароны даже любимое поле перевесили?
На первый взгляд он был не так уж неправ: ровные места казались покрытыми ровным слоем грязи (а что, кстати, под ней?), хватало и островков натёчного льда, и прикрытых травой поверхностных луж (и что под ними, если с высокого месте вода не уходит?). Пошли по полосе последнего снега вдоль канавы: контакт с копытом хороший, но снег был поглубже, чем в березняке, даром что на открытом месте, и Cтарику месить его явно не хотелось. Потом снег кончился, пришлось привыкать к земле. Рысь по команде не задалась: Старик зажал спину и сантиметр за сантиметром терял скорость... Не хочет бегать - и ладно, сам знает, что ему надо. Переживём, по сомнительному грунту и впрямь бегать не стоит. Хотя - не такой уж сомнительный: за весь круг по полю один раз подогнулся перед и два раза задние повело - результат для конины весьма неплохой.
Итак, самый малый круг - лесополоса, край речной долины и назад, вдоль ЛЭП. Целина была сейчас явно надёжнее грунтовки с её грязевым зеркалом. Через полкруга Старик уяснил, что у него под ногами, и, едва пошёл легкий подъём, предложил рысь - похоже, экономил силы для этого подъёма. Рысь я ему разрешил, освободил задние ноги: конь побежал с видом весьма довольным. И управлялся ведь, зараза, идеально, с одного намёка обходя лужи и островки натёчного льда. В какой-то момент рысь ненавязчиво сменилась очень ровным галопом; прямо через шкуру конины лучилось удовольствие - наконец, дорвался, ура! Не снижая скорости, развернулись с дороги вдоль ЛЭП. Но паровозил он, как эмфиземник, и я считал метры до конца подъёма: на ровном месте - хватит, стоп. Но произошла ещё одна странная вещь - метров через сто одышка пропала напрочь, а конь тормозиться и не собирался. Похоже на симптом эмфиземы, но где тогда кашель и сопли? В лучшем случае конь отфыркивался. Как вариант, просто выдохнул конюшенную пыль, и такое бывает.
Мимо бетонного блока мы прошли без запинки - Старичище включил автопилот. Тот же грёбаный автопилот приказал ему спешить на конюшню: а вдруг там чего без него произошло? Перекрёсток мы проскочили в худшем стиле городских покатушек: машины не подрезали, но до этого оставалось не долго, а на газончике у силосной ямы началась борьба за повод, глаза на стебелёчках и эффектный храп. Ну да, снова работать поводом от локтя... Машины на шоссейке притормаживали, смотрели на цирк. Уже на входе в родной проулок столкнулись с продвинутым байкером в оранжевом шлеме: Старик посмотрел на него, как на идиота, байкер не среагировал вовсе, ушёл вперёд. У него средняя скорость в три раза выше, однако.
В леваде одиноко бродило что-то неимоверно бурое: я не сразу понял, что это Молодой, принявший грязевую ванну. Тщательная работа Ники пошла насмарку. Молодой, в отличие от серой пакости, всегда был чистюлей, но рухнуть в первую весеннюю грязь, ломая последний лёд - видимо, ритуал. Особенно, если в этой леваде до тебя табун гулял. Слезть Старик мне дал - и тут же заорал и запрыгал: снова придётся через воротину с неподвязанным стременем идти. Нарушение ТБ, но ничего не поделаешь - весна идёт, весне дорогу. И, наверное, ему было обидно, что он сегодня бегемота не изобразил. За него, кстати, оттянулся Белый Конь: левая бочина была равномерно чёрной, грязища по классике прилипла даже к ушам. С тоской я побрёл было за щетками и сухим шампунем, но тут в конюшне погас свет. Минут десять мы с ребятами болтались в конюховке - свет так и не дали: значит, не автомат вылетел, что-то серьёзнее. Подозреваю - вдоль улицы копали канаву, задел кабель ковшом тракторист дядя Вася. Ждать, пока починят, ребятам сегодня было некогда, оставаться одному в сумерках было тоскливо... Плюнул, переоделся при свете мобильника. Поискать в ларях деталюшечки упряжи не получилось, пообщаться с Колдуньей за ту же упряжь - тоже: удрала, зараза, пока мы по полям рассекали. А свет, разумеется, загорелся ровно тогда, когда мы тронулись со стоянки.
Мы прям как петушка и кукух
))))
