Бывает осеннее безвременье, бывает и весеннее. Вроде, и плюс, и снег тает, и дожди идут - но весна топчется на месте, и ни одной зелёной стрелки не пробивается среди бурого прошлогоднего гнилья. Наверное, таковы европейские зимы... первой бы не пережил - повесился. Весна всего неделю ждёт отмашки, а мне уже приходится лечить депрессию. По-разному. Съездить к лошадям - тоже метод. Даже если распутица такая, что конюшня кажется островом среди грязевого моря, а прогноз мелкий дождь весь день обещает.
Да, по выходу из дома я попал под мелкую и крайне промозглую взвесь: тучи именно что лежали на земле. В посёлке было ровно то же самое, правда, асфальт был сухим... Потихоньку оттаивала земля: кюветы заполнились до краёв, футбольное поле смотрелось полем рисовым. До конюшни я без приключений добрался в кроссовках, но в левадах увидел выдающийся танкодром. И на сравнительно твёрдом пятачке танкодрома памятником торчал Старик. Практически чистый.
Постарался до моего прихода кто-то из девонек: вчера были вести, что он идейно извалялся в оттаявшей чаче до состояния вороного. Правильно было не искушать судьбу и достать его оттуда немедленно(хорошо запомнилось, как при буксировке с поля стерва Толстая вырвала чомбур и прыгнула в пруд - тогда не поседлают точно). Совести у Старика вполне может не быть - надежда была, что принцип служения окажется сильнее.
Конюшня бурлила: "тракторист дядя Вася", углубляя кювет вдоль большой левады, снёс своей техникой ограду и лошадь с двумя жеребятами рванула на поля через мостик... поток там приличный, на те поля мы и не ходим, потому что, кроме как по мостику, дороги нет. А эти рванули с машинами вперемешку - несчастья не случилось чудом. Сейчас Колдунья люто ругалась с главным зоотехником, Ника активно участвовала, и ко мне прислали гонца - по возможности, не встревать. Про зоотехника я слышал многое - в частности, он амбициозен и привязчив, как репей, в разговоре норовит опустить собеседника, и в контакт с ним проще вовсе не вступать; от долгих бесед Бог меня пока миловал. Пофартило и сейчас - зоотехник, красный, как рак, он вылетел навстречу мне из жилой зоны и прыгнул в машину. Разводить на конюшне толерантность с дипломатией я сегодня готов не был.
Болтаться среди грязюки Старику, видимо, было скучно - в конюшню он за мной пошёл беспрекословно. Чиститься в тёмном деннике я не стал, привязал, как в старые времена, в проходе, мордой на Белого Коня. И не учёл, что в решётке его теперешнего денника не хватает прута - вроде, зачем, если содержимое белое и пушистое? Но сейчас навстречу Старику наружу вылез хобот-близнец и сходу выдал какую-то неподобь: Старик аж подпрыгнул и хорошо пнул задними ногами воздух. За первой поганкой была и другая, третья - Старик бушевал, подступиться к нему со скребницей было делом гиблым и, в общем, опасным. На увещевания, мои и Колдуньины, он реагировал слабо. Увернувшись от очередного копыта, я не выдержал, врезал ему сапогом в бочину. Танцы кончились, Старик демонстративно развернулся к решётке боком и даже без звука дал покопаться в задних копытах. Но видели бы вы, как он при этом обиделся! Может, поэтому он и вышел на улицу в траурном молчании... а, может, просто не хотел вылезать в мокреть, которая к тому же сгустилась и холодными капельками летела в лицо. От конюшни он пошёл весьма резво, но я хорошо знал, что именно на этой рысце у него с лёгкостью включается задний ход, и продолжал досылаться через темп.
Перемахнули кювет, по обочине дорысили до самого проулка - рысь, замечу, была ровная, добро. И не смогли спуститься на лужайку возле силосных ям: спуск перерезало свежее творчество тракториста Васи, и, хуже всего, грёбаная канава тянулась дальше вдоль кювета! Считай, до самого перекрёстка мы прошли по обочине трассы, а ведь поток был заметный: по теплу народ на дачи потянулся. Ничего, спокойно пережили и это. В жизни Старика явно был период, когда он по обочинам ходил - под Можайском, скорее всего. В общем, на треугольную лужайку мы вышли без происшествий - и делать там снова было нечего: через полегшую бурую траву пробивалась вода, под копытами хлюпало. Впрочем, я и не думал задерживаться здесь - тронулся перелеском к съезду на поле. Довольно лихо перескочили дорогу, весьма ловко обогнули бетонный блок. И в первый момент решили, что зря: поле хлюпало точно так же, рысить явно не стоило, и конь это не хуже моего понимал. Зигзагами, выбирая места посуше, побрели по полю рядом с грунтовкой, на который был просто откровенный каток. Сейчас Старик влево не тянул - может, зря мы за левый глаз беспокоимся? - но управлялся весьма туго, его всячески перекашивало на курсе, шея заворачивалась вбок... Я пробовал и то, и сё; наконец, конину удалось культурно подвинуть вбок упором во внутреннее стремя. А потом дошло: он ведь меня опять учил - мол, ты долго этот приём не применял, освежи-ка в памяти. Ух ты, старикан и в поле работать может! Может, если становится очень скучно.
Скучать я, между тем, настроился: грунт стал получше, но не особенно, спуск к дальнему полю был покрыт ледовой коркой, а за ним по пойменному лугу разливалось целое озеро, и в нём отражалось низкое небо. Да, сегодня снова будет малый круг. Старик неспешно прошлёпал поперёк склона, но, едва дорога пошла вверх, решительно прибавил - здесь надо бегать, я знаю это лучше всех! Разгон рысью, плавный переход в галоп; и если на рыси можно было различить аритмию, галоп был ровным, плечо не ныряло. Мог, конечно, с левой ноги идти, так легче, но всё же. И не могу сказать, что он особо отдувался - не было ни паровозных вздохов, ни зловещего свиста, хорошо знакомых по Белому Коню. Галопа сегодня было метров четыреста - потом я испугался и пресёк. Метров сто-двести потом шли рысью, и было заметно, что рысь ему вообще неудобна. Может, вместо неё сверхкороткие галопы в обиход ввести?
Ладно, галоп сейчас был не самый сверхкороткий: если сейчас двинем домой - отшагаться толком не успеем. Так, мы ровно посреди поля: поперёк идет грунтовка от "дальнего" съезда, мачта ЛЭП здесь же, и оттуда вОроны курлыкают... опишем неспеша ещё одно колечко, мимо "деревенских" дач. Впрочем, сейчас я бы их прибалтийскими назвал: только сейчас заметил, что заборов там местами нет вовсе, земля вокруг особенно ухожена, и клумбы цветочные лапником покрыты. Возле одного такого нездешнего домика Шнива стояла, в окне свет горел. Стало совестно немного, будто во двор на коне вломился. Тут местность снова пошла вверх, старый хрен вновь решил побегать. Я попридержал; товарищ в ответ изобразил монгольского коня, когда одни ноги идут рысью, другие галопом. Кстати, подзажало меня на этом странном аллюре, чаще ездить надо. Мигом добежали до "дальнего" съезда, Старик нецелился бежать до "ближнего", но тут уже чистая целина: испохабим дернину покоса - Колдунью ведь и сгноят (хотя свежие следы копыт я на поле видел - вряд ли бы наши старые за неделю такими чёткими остались, сколько дождей прошло). "Ближний" съезд - вот удача - работал, канава, что совхоз через него зимой прокопал, оплыла, как и не было. И я отправил Старика через шоссейку: по березняку много не побегает, продышится, наконец. Бежать он порывался - но здешняя тропинка оказалась насмерть распахана гусеницами трактора того же дядя Васи: не положено ему по асфальту, видимо. Пришлось петлять среди местных ёлочек: там грунт был сухой, самый что ни есть правильный. Дальше виднелся заросший овраг, отрезающий нас от "зимней" просеки, но глубоким он не казался, и туда какое-то подобие тропинки вело... подсохнет - разведаю: если конь там пройдёт, много проблем решится.
Чем ближе мы были от дома, тем сильнее Старчище подпирал. До силового противостояния дело не дошло: радуясь, что на руках нитяные перчатки, я отзывал под еле заметный шенкель - он сдавал затылок и через секунду обиженно его вырывал. А возле канавы имени дяди Васи снова пришлось на обочину трассы вылезать! Машины ладно, дело приличное, но по той же обочине навстречу нам двигалось семейство байкеров - против правил, вообще-то, и пацана, как водится, здорово колбасило на курсе. Какой конь воспринял бы это спокойно - разве Крейсер... теперь вот вижу, что и Старик. Он честно дотерпел, пока пёстрая компания прокатила мимо, но потом резко вложился в повод: пойдём скорее домой, надоели всякие, шляются тут. На конюшню мы въехали пассажем, но пижонить было не перед кем: табун уже отгулял. Да и дождь, наконец, припустил, как положено - вовремя мы успели, моросью отделались. Овчинное седло в очередной раз осталось сухим - ну, почти.
По результатам прогулки я выдал Старику огромную белую горбушку... он с хрустом отломал кусок, и показал, что больше не будет. Что ж, у меня была и чёрная горбушка; сунул её в кормушку, замешкался, и по кулаку тут же скользнули зубы: отвали, мол, это кровное, моё. Остаток белой горбушки с экстазом слопал Белый Конь - впрочем, белым он был условно: на остатках зимней шкуры висели глиняные бусины. Тоже первые грязевые ванны принимал. Ближе к вечеру ожидалась Его Девочка, но я реализовал право хозяина и счистил серую броню сам: вместе с грязью сошло шерсти на пару париков. Особо злобные сосульки отмочил сухим шампунем: снова Его Девочка будет ворчать, что шкура после шампуня клочкастой выглядит.
В обшщем, на сегодня дела у меня кончились. Ребята еще некоторое время поплясали вокруг Молодого, намазывая дёгтем копыта: конина по обычаю чуть не завязывалась узлом, а Старик печально смотрел из денника на такой аншлаг - и не вокруг него. Отдал ему последнюю морковку, попросил дождаться следующего раза; само добавилось "в этой жизни", и лишь потом понял, что сморозил. И как я боюсь эа это старое чучело. Конь, похоже, тоже это понял.
