Ближе к концу недели в Мещеру, наконец, пришла золотая осень - та самая, за которой я и приехал. Небо было прозрачным и бездонным, в нём блестела тончайшая паутинка, на солнце багровели рябиновые гроздья - много, скажу вам, в этом году рябины... Откуда-то вылетели огромные стрекозы, неспешно хлопали крыльями бабочки - местные адмиралы, павлиноглазки, даже настоящего махаона я разок заприметил, откуда он здесь? Индейское лето было в разгаре, а я что-то заковырялся на плацу. И рисковал уйти в осеннее безвременье без ощущения мещерской золотой осени. А время моё в Мещере уже не дни отсчитывало, часы, и часы эти песком утекали сквозь пальцы. Охотиться за эмоциями требовалось сейчас - или признать, что в этом году их уже не будет. А каждый год с некоторых пор, замечу, последний.
Как всегда, с обеда пятницы база испытывала форменное нашествие. По коридорам базы носилась публика в бриджах и крагах, оба плаца ломились от коней, в прокат пошёл весь клубный конский состав до последнего. Работать над собой в такой толпе будет достаточно муторно - я лишний раз утвердился в мысли, что пора побыстрей растворяться в лесу, да и там покою, пожалуй, не будет. На полном автомате, одеваясь, прицепил к ботинкам шпоры, в очередной раз подумал об их неспортивности, о том, что не дай Бог, криво сработаю в нештатной ситуации - а ешё о том, что на базе последнее время пошла на шпоры нестоящая мода: частники напяливали их и терзали конские бока по поводу и без... Не люблю оказываться в такой компании. Плюнул, понадеявшись на свои здоровые рефлексы.
На работу забрали всех приятелей Мелкого до единого, но он вовсе не скучал: топтался у ближней стенки, внимательно изучал стадо поней, приобретённых базой по случаю. Мелкие и пестрые поняхи бурлили и кипишели, обустраивая под себя новое место, смотреть на них было и впрямь занятно; Мелкий уходил со мной, озираясь на это диво. Как обычно, мы погуляли по одному плацу, пользуясь тем, что занятия шли на другом, потом удрали кордиться на другой... Вроде, никому особо не помешали. Мелкий явно настроился поработать и был сильно удивлён, когда я залез в седло за пределами плаца и направил его к лесу: интересно, когда туда последний раз ездила Юлдуз - именно ездила, а не ходила разминать суставы? Замешательство его продлилось метров десять, а потом началась баталия. Мелкий аж извивался задом, не желая покидать привычную колею. Шпоры пришлось подключить почти сразу - точнее, не сами шпоры, а дужки. Впрочем, у самого входа в лес, на границе света и тени, пришлось развернуть ногу, воткнув в бочину репеек: здесь Мелкий попытался вкопаться серьёзно, но шпоры не дали ему тех миллисекунд, за которые его решение должно было созреть и укрепиться. Повторюсь ещё раз: преимущество шпоры - скорость воздействия. Ну, и демонстрация серьёзности намерений, конечно. Проверять эту серьёзность Мелкий не стал - Молодой на его месте поднял бы градус конфликта как раз на входе в лес, не любил он этого дела. Мелкий же временно сдался... и включил мозги, наверное. Наверняка ведь какую-нибудь гадость придумает, если дать ему такую возможность. Значит, постараемся не давать.
Оказавшись против воли в лесу, Мелкий тормозил отчаянно. Я достаточно серьёзно пропихивал его вперёд, не забывая отзывать поводом: пусть считает, что работаем, меньше по сторонам пялиться будет. Уши конёнка вертелись постоянно и строго синхронно: он всерьёз сканировал окрестности и всё подозревал - или, скорее, искал повод подыграть. Повода я ему не давал, популярно объясняя вслух, кто здесь думает, и за кого. Звучало это примерно так: "Не пялься на этот выворотень справа, я его вижу (левая шпора намекает, что она есть, правая работает вперед). И этот березовый ствол по левому борту я тоже вижу (правая шпора ненавязчиво упирается в бочину), и кучу валежника впереди по курсу (обе шпоры высылают вперёд, хлыстик туширует). А это что такое - сороку не видел, сволочь? (Обе шпоры показывают, что на них имеется репеек). Короче, шпорам я был благодарен донельзя: адреналина не выделялось, экстрима не было - была работа, монотонная и, похоже, бесконечная. А мелкий паршивец даже подмокать не начал: значит, не нервничал, вредничал в чистом виде. И, значит, огребал шпорами совершенно законно.
Ехать далеко я сегодня не собирался, но попробовал построить не самый традиционный маршрут - пусть конина с ориентиров собьётся, тише себя вести будет. Поэтому поехал не вдоль магистрали, а ушёл левее, под ЛЭП. На широкой просеке Мелкий объявил, что здесь надо рысить, но соглашаться с ним нельзя никогда: я загрузил ему зад и заставил сдать затылок. Мелкая тварь попыталась настоять на своём хоть в чём-то, пошла сокращённой рысью с шикарнейшим импульсом, близкой к пассажу, и на спину, зараза такая, взяла идеально! Нет бы так на плацу работать... И ведь хватило её надолго, до самой развилки на соседнюю деревушку, после которой я и впрямь рысь попросил. Но по команде работать ему было влом: на рабочую рысь я его выводил на шпоре долго и муторно, бежать сам он не хотел. Рысь завяла, когда мы вышли к шоссейке: дорожное полотно было объявлено крайне подозрительным, зато на машину, продлетевшую мимо, даже ухо не повернулось. А пару пожилых велосипедистов, попавшихся там же навстречу, пришлось под шенкелем и в "коридорчике" проходить.
Углубившись в лес за шоссейкой, мы быстро вышли на перекрёсток, от которого шла знакомая до боли дорога на озеро; перекрёсток этот я не любил - возле него лежала пара почерневших бетонных надолбов, оставшихся ещё от Магистрали, и Мелкий рядом с ними бурно подыгрывал в любое время года. Интересно, что на обычном месте я их не увидел - то ли забыл чего, то ли их пытались утащить, да кишка оказалась тонковата, метров через десять бросили. Допускаю, Мелкий тоже был несколько удивлён, но обычный ритуал не исполнил - когда мы прошли мимо, репейки на шпорах даже не в бочину смотрели. В голове родилась мысль, что, может быть, стоит поменять шпоры на классический "лебедь", чтобы не разворачивать ногу, когда действительно требуется серьёзный посыл. Но - если ЧП и нога развернётся не туда? Хм, пожалуй, такую штуку лучше оставить для плаца. Да и денег на такое баловство жалко, пожалуй.
А индейское лето меня обмануло... Как-то и не верилось, что на дворе конец сентября и вечереет рано, когда и не ждешь. Я упустил миг, когда солнце нырнуло за кроны деревьев и среди берёз разлился серый сумрак; цвета из контрастных стали приглушенными, пастельными. И это означало, что длительной прогулки сегодня уже не получится: лошади не особенно любят сумерки - и кто знает, что выдаст мне этот мелкий прыщ в условиях ограниченной видимости. Всё же я решил немного продвинуться вдоль Магистрали, примерно до второй шоссейки. Пустил конину рысью - он снова не побежал, пришлось пропихивать достаточно серьёзно, не пропихивать было нельзя: уши вертелись вертолётом, животина активно искала пугалки. Пару таких вот пугалок удалось прибить на взлёте, но не факт, что они были последними. Слева появилась идеально прямоугольная вырубка, исследовать которую я не полез зимой - показалось, под ней скрывалось болото. Она и летом не казалась надёжной, но по её краю шла накатанная грунтовка в сторону озера - почему бы не направиться туда? Повернул туда, таща конину рысью на себе; по обочинам, а порой и поперек дороги густо валялся берёзовый сухостой, будто местный леший пытался загородить дорогу машинам. Машины с лёгкостью объезжали стволы - не задача, лес тут парковый; Мелкий при их виде вздрагивал и бочил. Через минуту дорога вывела на приличный и явно популярный пляж; и сейчас среди берез стояло с полдюжины машин, горели костры, на фоне огня мелькали люди и собаки. К воде подъезжать не стал - никому бы не понравилось, да и Мелкий мог запросто свеженькую жизнедеятельность оставить... Махнул рукой, поехал обратно по своим следам.
Видимо, я всерьёз уверовал, что шпоры - вундерваффе, если с какого-то момента перестал разговаривать с кониной; впрочем, ситуация была вполне себе под контролем, а пугалки Мелкого вызывали разве что досаду. Обратно я тронулся кратчайшим путём, вдоль той же Магистрали, вот и давешние надолбы без приключений прошёл. Но метров через двести Мелкий выдал последний аргумент: мощно подыграл абсолютно безо всякого повода. Было бы тут одним пинком больше - я бы улетел, пожалуй, но видимо, здорово повис на поводу, и "гвоздик" в зубах честно отработал своё: Мелкий вкопался. В общем, здесь стоило вклеить... не стал, может быть, зря, потому что через полкилометра мелкий мерзавец выдал ещё один прыжок, правда, без особых последствий. Я обиделся, прогнал его до самой шоссейки классическим собранным шагом; машины там шли уже с огнями, горящими посреди сумерек очень ярко и очень неестественно. И хоть бы этот паразит дёрнулся хотя бы разик!
А серые сумерки разлились по лесу вовсю; от шоссейки до базы я много лет назад взял за правило отшагиваться, чем вызывал недоумение в народе, что любил картинно прилететь на базу галопом. А мы брели медленно и печально, что не мешало Мелкому буравить взглядом каждый встречный выворотень, а мне - в ответ буравить шпорой его бочину. А ведь предстояло ещё отшагивать конину в руках, неприкаянно болтаясь по плацу в луче прожекторов. Впрочем, а что мешало отшагать его прямо сейчас? Сказано - сделано, я слез и ослабил подпругу. По идее, Мелкий должен был подпрыгнуть ещё хотя бы разочек, но он честно топал рядом со мной, не особо озираясь: чёткий показатель, что Юлдуз и впрямь прогуливала его в этих местах. Разумеется, на последних метрах мы наткнулись на встречную кавалькаду: я про себя удивился, какого лешего понесло толпу в вечерний лес, и лишь потом додумался, что народ тоже отшагивался после работы. На нас смотрели то ли с сочувствием, то ли со злорадством: если человек приходит из леса с конём в поводу, то с конём, считается, он в лесу не справился. В общем, это царапнуло, хотя не хватало мне ещё производить впечатление на местный прокат! Зато можно было сразу отправлять Мелкого по месту жительства... Он с явным облегчением вошёл в леваду и сразу удалился, отказавшись от прощальной сушки: растворился в сумерках, лишь смутно белела его странная проточина. Зашёлкнув цепь на воротине, я понял, насколько на самом деле устал: почему-то ступни гудели, как после форсированного марша в пешем строю, а дужки шпор здорово натёрли ноги. Забирая с коновязи седло, наткнулся на Февронию; на шпоры она посмотрела с явным неодобрением. Век бы их не видеть, если честно, но честно и то, что без них я сегодня бы далеко не уехал.
