Уже не первый раз услышал дома: Катись на свою конюшню сегодня, чучело, завтра снежный шторм придёт! Чучело желанием не горело - неделя была напряженной, на работе приходилось здорово вертеть мозгами. Но ведь истину гляголят: не поедешь сегодня - не поедешь и завтра, и тогда Старик лишится шанса хоть немного погулять по предзимью, пока трава ещё держит копыто. И моё мнение по поводу дома услышат, а потом ещё накроет ипподефицит(с). И я как-то быстро покидал в рюкзак шмотки и вывалился в означенное предзимье - серое, тихое и сравнительно тёплое. Именно по такой погоде мы когда-то любили погулять с рюкзачком дня три-четыре... Когда это было? Вроде и не тянет особо. Но ведь природу я сейчас вижу чаще, чем тогда?
Синее небо, похоже, было не против этой поездки: пробка на МКАДе незаметно рассосалась перед моим автобусом, а, пока я сидел в поезде, в небе появились отдельные просветы. И в магазине на станции нашлась хорошая и дешевая морковка. А в левадах стоял тот самый осенний танкодром... Тактически всё было верно. А вот мне стоило бы поменьше тусить с народом: вечером пахнуло уже к трем часам дня. Совсем забыл - я, наконец, списал строительные сапоги "Ангара": они честно служили мне 10 лет, правда, по межсезону, 5 месяцев в году - значит, чистых четыре года. С их низкими голенищами вид был порою клоунский... но задачу ГД они выполняли честно: я дважды чинил лопнувшие ремешки, терпел, когда по складкам с основы сыпалась кирза; но в последней Рязани лопнула подошва, и через трещину воду именно что втягивало внутрь. Интернет-технологии - наше всё: погуглив, вышел на очередные армейские излишки, и две пары познесоветских кирзовых сапог на выбор мне притащили на работу. Ну да, конечно, носок у них из кирзы, не из кожи, зато имеет место стяжка на голенище, что мне было зело желательно. В руках они казались неимоверно тяжёлыми; конечно, литая подошва с до боли знакомым протектором ёлочкой когда-то по таким следам на таежной тропе определяли - местный прошёл, не турист. Но на ногу они сели, на удивление, прилично - не болтались, и вес незаметен был. Я почувствовал себя записным совком... Уже потом сообразил, что их стоило сразу пропитать если не аутентичным гуталином, то хотя бы современной седельной смазкой. Но смазка - дома, проехали.
Старик сегодня был надут и нахален - нарушая благолепие чистки, лез по карманам, "не заметив" полную кормушку моркови. На новенькой зимней шкуре красовались свежие рыжие блямбы: успел, мерзавец, поваляться в отходах собственного производства. И ведь валялся нарочито - под ногами уже второй раз вижу вполне допустимые опилки, и чачи особой без меня не было: копыта не раскисшие, твёрдые, края подошвы светятся, как черепаховый панцирь. Кстати, раскрючковать зада клиент уже не первый раз дал вполне прилично, правда, на весу; об этом уже неинтересно писать. В разгар мероприятия прибежали девоньки: дядя Кеша, выйдите из денника, сейчас табун придёт, ТБ..." Если ТБ - нарушать нельзя, какой пример смене нашей будет. Честно вернулся в "человечник" и - не услышал звуков табуна! Кобылы пришли, словно на цыпочках, и жеребцы им не прокричали - вот она, осень в чистом виде. Старик, вылетев на улицу к пустым левадам, резко поскучнел и пошёл на полянку без единого тура вальса. Чтобы влезть, пришлось пару раз осадить с земли, это святое, но потом конина будто заснула.
Спать, на самом деле, не стоило: из-под низких рваных облаков потихоньку разливался серый сумрак, а это означало, что светлого времени у нас от силы час, да и то, если не будем щёлкать клювом. А Старик щелкал: обычно перелетал дорогу под носом у машин, а сейчас топтался на обочине и на решительный шенкель реагировал с третьего раза. Было у меня именно сегодня желание шпоры надеть - не иначе, предчувствие. В общем, и дальше на мои сигналы Старик через раз поплёвывал и тащился знакомой дорогой через перелесок, как говорится, не приходя в сознание.
На поле ветер шевелил полосатые перья: какой-то мерзавец под охотничий сезон пришиб хищную птицу; их семейство жило здесь не один год, каждый раз на поле слышал я их крик - металлический звон. Слышался он и теперь, только лишь одна стремительная тень перечеркивала тучи... Старик прошёл мимо мертветчины, не дрогнув, всё-таки он боец. Выйдя на ровное место, я попросил рысь; Старик отнекивался, потом побежал, подчёркнуто не беря на спину. Я попытался было присидеться, но потом подумал - а стоит ли, конь же не разогрет. Начал облегчаться очень аккуратно, почти не отрываясь от спины. Получилось - конь бежал ровно, задние не вело. Понаблюдал заодно, как работают новые сапоги - а неплохо работают: видно, в силу веса ноги стояли устойчиво, будто стремена связывала скошёвка. Голенища, стянутые ремешками, не шли складками возле бочины, и путлища особо не ощущались; в сапогах "Ангара" сиделось точно хуже.
Старик добежал до спуска на нижнее поле, не сбив дыхание, и был готов сыпаться вниз уже под откровенную горку. Тут я его попридержал - но спустился он ровно и чётко, не сползАл, как было совсем недавно. И ноги в порядке, и дыхалка - не иначе, конина от меня отдохнула. Решил по приезду поговорить с Колдуньей - может, я много от него прошу, раз после простоя он бежит явно лучше?
На нижнем лугу смеркается раньше... мы уже повернули в сторону речки, когда взгляд вычленил из сумрака предметы, которых здесь явно раньше не было: в ста метрах стояли дыбом какие-то железные листы, покрытые линялой краской, по виду остатки каких-то ларьков или шалманов. В следующую секунду Старик подпрыгнул: прямо среди бурьяна стояла детская коляска, обмотанная голубым полиэтиленом. В сумерках она здорово сливалась с местностью - я сходу не разглядел. А коню предмет не у места не понравился очень: пусть прыжок этот был бледной тенью того, что творил Мелкий, конь заметно разволновался, потянул прочь, а на грунтовке предложил рысь, да ещё на спину взять соизволил: мол, прокачу, только пойдём поскорее отсюда. На траве всё-таки проскользнула задняя нога, но он выправился, не сбившись с темпа. Добежал до подъёма, показал, и в горку готов рысить, но тут уж я не дал, пусть он и сейчас не "паровозил": здорово, конечно, но увлекаться не надо. А ещё Старик проснулся, ну, или перестал дедовать: сейчас он отвечал на мой сигнал правильно и чётко. Про кучу мусора на покосе я решил непременно сообщить Колдунье, пусть в контору племфермы стукнет. Вот-вот снег ляжет, и останется дерьмище до весны.
Тягун у лесополосы мы прошли без потерь: Старик показывал, что готов летать и здесь, но особо со мной не спорил. Местность выровнялась, вот поворот на серединную дорогу; повернул в сторону шоссе - грунтовка там идеальная, а конина сейчас вполне способна на галоп. Для Старика поворот направо сам по себе был сигналом: он тут же пошёл рысью, набирая ход, и полетел галопом с первого же шенкеля. Галоп был очень стабильный, средний, заметно шустрее той манежки, что он здесь изображал когда-то на камеру. В колеях встречались замёрзшие лужи - он их обходил без команды; значит, бежит, но мозги на месте. Я прислушивался: конь не отдувался и сейчас! Всё же, тормозить решил, как всегда - повернув вдоль шоссе. Старик был несогласен: задние ноги пританцовывали галопом ещё метров двести.
Лишь перепрыгнув трассу, я подумал, что серпантинить по раскисшему крутому спуску Старику будет тяжеловато; но не пилить же по обочине шоссейки, когда ночь вот-вот упадёт... Спустились тихо и бережно, зато очень чётко: и на склон не сели, не поехали и не посыпались. Перелесок был залит тьмой, из которой просвечивали одни лишь березовые ветви; Старик нащупывал невидную мне тропинку чётко, как по навигатору шёл - когда он в жизни ещё и этому обучился? На перекрёстке со всех сторон светили фары; мотоцикл пронесся мимо ровно там, где мы шли обочиной - реакции никакой, привет, Мелкий! Так же аккуратненько мы обошли незасыхающую лужу на краю газончика, спустились от проулка к конюшне... В левадах пусто - орать не интересно: Старик молчал до самого пандуса. И прошляпил развлечение - в леваде в это время болтался только что приехавший тяжик. Не соизволил обратить внимание старый солдат. Сегодня он мне понравился очень и очень - выполнил свой исконный план, что не часто было этим летом: то ноги скрипели, то дыхалка... впрочем, осень - для любого коня время.
Только вот что-то это было время не для Белого коня - хотя почему не время? Торчащие маклоки у него соседствовали с вполне средневзвешенным пузом. Бегать ему под сверхлегким всадником, по хорошему... Общаться со мной Белый конь не соизволил - жрал кашу, смысл жизни. Из принципа я попросил все четыре ноги; и у него копытный рог был сухим и жёстким. Две недели после последней расчистки прошло, а в денниках воистину благолепие и никакой чачи. Колдунья что, концепцию сменила?
...А на следующий день снежный шторм и вправду пришёл.
