Сейчас, после Рождества, зима пытается прийти четвертый уже раз... мы особо не надеемся, а прогноз и вовсе рехнулся: пообещал тут как-то через неделю -15, а через две - +8. А за неделю до Нового года, когда мы, по обычаю, справляли в Мещере Солнцеворот, надежда нас посетила... под Рождество бы этакий снег! Я отчалил из Москвы в пятницу вечером, вокруг была вполне европейская зима и черная тоскливая ночь. И настроение было достаточно тоскливым, несмотря на то, что я отчалил строго по плану, собрав рюкзак на автомате, при этом точно, как робот. И только в Рязани увидел снег; он был повсюду - в воздухе, на газонах, под колёсами машин, потому что здесь по жизни не тратят денег на реагент. Машина Кремня (встретил - огромное спасибо, с колёсами у них нынче сложности) оставляла черный след на покрытом пушистым покрывалом асфальте. Мне было странно - очень. Сюда приходила правильная зима. Или - уже пришла?
Увы - только приходила... Она застолбила территорию, рассыпав по колено снега, но под этим снегом так и не схватилась торфяная жижа. Мои советские кирзачи скользили по этому отчаянно, но ещё сильнее их вело по укатанному снегу: если лошадке в руках станет весело, мне погрустнеет резко. На плацу, видимо, была такая же картина: какой-то прокат там занимался, но явно без фанатизма. Да и немного было того народа; кажется, в лес шло больше, причём пешком - да и одинокая лыжня на просеку тянулась...И я, порою оскальзываясь, прогулялся в белый-белый лес: в полной тишине, лишь под шорох снежинок. И стал ждать друзей, что через эти снежинки пробивались на колёсах.
Собирались ребята второпях: половину компонентов для стола пришлось закупать в сельпо - впрочем, какое оно сельпо, если не первый год сетевое? Там нашлась даже правильная бутылка испанской краснухи и нужная по ритуалу медовуха - и зачем, спрашивается, мы тащили её из Москвы? Кафе на втором этаже было в нашем распоряжении, процесс готовки раскручивался, как внезапно выяснилось, что Юлдуз не появлялась на конюшне с начала недели и Мелкий всё это время стоял... Мелкий без дела - это кончается плохо, нужно принимать меры; на плацу - колдобины под снегом, тащиться в сумерках в лес и там воевать с застоявшейся скотиной желания не было никакого. Оставался недоделанный манеж, если туда пустят с кордой; выяснилось - вполне себе пустят. Слышал, кони в манеже, где порою шли работы, чудесили по полной - а ведь длинная стена выходит на шоссейку, а готовы были, по сути, каркас и крыша. Кремень мудро взял поправку: первой возвели стену, смотрящую на шоссе. Но лошади уже вошли во вкус, поделились информацией и продолжали развлекаться от души. Неужели Мелкий в таком знатном безобразии не поучаствует? Хорошо хоть, сапоги по песочку не заскользят.
Культурный переход из манежа в конюшню значился только в проекте: пока приходилось обходить вокруг комплекса и заходить в "технические" ворота. По тому самому укатанному снегу, в ворота без воротин, откуда гулко раздавались голоса, отраженные от крыши эхом. Мелкий затоптался перед входом и вошёл внутрь очень настороженно. Там уже кордили коня - так же, как и мы, без седла, но за процессом наблюдала Феврония лично. Три четверти коробки уже были обшиты, стояла обычная для манежа полутьма, но светильников под потолком для работы вролне хватало. Мелкий озирался и дул ноздри; звенели кольца капцунга, что я напялил ему на хобот. Кажется, только я использую этот капцунг... Мелкому этот звон обычно не нравился, но сейчас он на него не реагировал: может, просто потому, что вокруг были куда как более серьёзные поводы подпрыгнуть. Да и мне было странно видеть под ногами грунт после белого снега... тем более здесь, посреди Мещеры. Сколько лет ездил сюда ради великолепного леса, а теперь вот здесь манеж топчем. Чтобы сразу пресечь пугалки, мы вместо первого шага прогулялись по манежу: вдоль стен кое-где лежали стройматериалы, а от задней стены поблескивали фарами Газель Кремня и трактор с бороной барабаном из нержавеющей стали - специально для манежных грунтов, из нержавеющей стали, чувствуете? Трактор Мелкий обнюхал особенно тщательно - и интерес потерял: видимо, пугалкой сегодня что-то другое станет.
Итак, мы погуляли по манежу, и через десять законных минут я размотал корду. Без "гвоздика" в зубах Мелкий особо не напрягался - и мне приходилось топтаться за ним по внутреннему кругу. Ох, каково бы это было по свежим сугробам, в скользящих сапогах... А за песок советские подошвы елочками цеплялись великолепно. Забавно, я снова особо не чувствовал тяжести этих сапог - махровый ватник, наверное. Мысли ходили по кругу, следом за Мелким; и в них ворвалась команда Февронии - внимание, в манеж входит лошадь, всех повернуть мордами на вход! Проклятье, мы как раз бежали налево. В манеж, натягивая корду, с выпученными глазами влетел Эдинбург - что характерно, вела его вовсе не хозяйка: видимо, попросила покордить. Мелкий был как раз в правом дальнем углу манежа, хвостом на вход - и с каким экстазом он подорвал с раздутыми ноздрями и глазами на стебельках! Корда зазвенела: в капцунг так классно можно вложиться, а злой железки в зубах-то и нет. Хватило его на полкруга, но пугательная точка была найдена - и Мелкий там подорвал второй раз, третий и четвёртый. Издевательство нужно было пресекать; клиент хотел галопа - клиент его получит. А по ровному песочку и мне можно побегать даже в сапогах. Скотина сперва возрадовалась - навернула круга три, так что песок веером летел, но сильно удивилась, когда при самовольном переходе на рысь ей прилетело бичом по дупе. Вторая попытка - результат тот же. Злобный я гнал его несколько кругов, перевёл на рысь, потом поднял в галоп снова. Уши Мелкого чётко навелись на меня, страшный угол был страшен слабее бича: пусть он там пробовал срезать и прибавлял, галопищем уже не ломился. Здесь очень помогал хлыст, наведённый кончиком на бочину, как фехтовальная рапира.
Эдинбург продолжал бушевать - прыгал на корде, разворачиваясь на кордового носом: если б я не знал, что он мерин, в жисть не поверил бы. Корды начали пересекаться, и я предпочел шагом погулять в руках. "Беснование адского коня" Мелкий переносил абсолютно спокойно, спокойно перенес и какую-то возню возле воротины... новую корду раскрутили поблизости от техники, и я ожидал, что Мелкий станет нарочито шарахаться от неё. Но - никаких прыжков: видимо, Мелкий подустал бегать и теперь тормозил, как можно, сберегая силы: я устал выгонять его даже на рабочую рысь. Так что какие ни есть движения он показывал очень недолго. Я внимательно слушал суставы: да, было, но самым случайным образом, раз на два-три темпа: значит, бонхарен всё же сработал! И когда в манеж забежала большая белая собака одной из здешних ЧВ, он не решил попрыгать по поводу... Подустал? Подмок, конечно, но шерстина в капельках пота торчала вверх, без единой заклейки. Значит, не сильно.
Последний прыжок, всё-таки случился: когда пошли на выход, в проеме уже висел каркас ворот, ещё не обшитый досками - вот почему ковырялись здесь мужики. Полчаса назад его здесь не было - и Мелкий с размаху вкопался в четыре копыта, как в диснеевском мультике. Или это в мультик с натуры попало - в довоенной Америке могли ещё не забыть лошадей... Чем его поразил редкий железный уголок? Уперся чучел решительно: чтобы открыть воротину, пришлось стравить корду на пару оборотов. Тогда он вылетел скачком, всячески выражая недоверие; тут уж я его развернул и заставил изучать несчастный каркас. Изучать каркас мелкому паршивцу было неинтересно.
Сбор навоза в манеже поставлен был отменно: на виду стояли совки и грабли, мешки были привязаны к стене. Сачковать не годилось - поставив скотину, я честно собрал по манежу её отходы. Подумалось, что надо собрать всё, что осталось - в манеже я был последний, мало ли что завсегдатаи скажут. Но те же завсегдатаи неожиданно влетели в манеж и отобрали у меня орудия производства; неожиданно, но им и впрямь здесь жить. Повесив на крюк немногочисленные причиндалы (как же мало их было сегодня!), я присоединился к ребятам, уже накрывающим стол. Как-то резко навалилась усталость: перенасыщение кислородом, в здешних местах дело обычное, да ещё и медовуха сработала... Думал после третьего ковша дезертировать в койку, но народ хотел песен - это ж тоже ритуал! Начал через силу, но потом и пальцы побежали, и голос откуда-то прорезался... Странное чувство - сидишь вот так и поешь в холодном кафе со стеклянной стеной, выходящей на левады и плац, где под прожектором струится снег и под всадником одинокий конь танцует: некоторая потеря ощущения места и времени. Полёт полётом, но пальцы о струны я себе стер до кровавого мяса. А красивые шпоры с горизонтальными колесиками, что я приготовил для Мелкого, так и не пригодились: по плану завтра требовалось Толстую посетить. Посетить, хоть тресни.
