Не люблю я европейскую зиму: бурая трава, мокреть и низкое серое небо крышкой. Насмотрелся в Вене и Будапеште. Венгры объявляют свою страну Страной вечной весны -- только с чего бы они каждую зиму массово в Дунай кидаются? Сейчас снег стаял совсем через пару дней после новогодней ночи: видимо, наверху его включил для антуража. И сейчас я в начале января шёл по сухому асфальту улицы посёлка, а кюветы по её сторонам были полны до краёв: промерзшая земля не брала воду. На краю футбольного поля печально дотаивал снеговик.
Был и намёк на вечную весну: среди истончившихся туч кое-где мелькала неяркая синева... А идти - даже здесь, вне газового купола! - было тяжело, сердце стучало, как где-нибудь на леднике в горах. Ну да, завтра обещали дождь со снегом и всё такой же плюс. Значит, момент я поймал правильно.
Кобылий табун печально топтался на бетоне бывшей автостоянки: танкодром в левадах был основательный. Но где на этом бетоне хвостатые умудрялись вываляться в хлам? Что Старик, что Белый конь были вымазаны в чаче по самые уши: на Белом коне и вовсе ни единого белого пятна не было. А вот старый стервец, против обычая, был грязен с левого борта; на холке двумя полосами розовела кожа - ухитрился обо что-то стесать. Было подозрение - повалялся на том самом бетоне. Под холкой зеленело пятно со времен грибковой инфекции; когда оно уйдёт, наконец - другие давно белоснежной шкурой закрылись, а вот это, на виду... ладно, всё равно поверх него вальтрап лежит.
Январь без снега давил не только на меня: Старик ушёл в себя (или в морковку) и позволил ковыряться в задних копытах весьма нахально. Но к моменту выхода вся банда ещё торчала на стоянке, и я попросил Тангара подсобить, когда полезу в седло: зря отвлёк человека от дел - за углом телятника Старик выключил жеребца вовсе. На прощанье Тангар посоветовал вылезать на шоссейку не обычной тропинкой, а по следам его джипа - там положе и не скользит. А ещё заметил, что желвак на шее Старика визуально вырос, и настаивал на этом: я считал это в чистом виде эффектом зимней шкуры. Что ж, memento mori, и об этом лучше не думать. Не видеть - не получится: вот он, желвак, сам в глаза лезет, как в седле сидишь.
Обочина была редкостно поганой: под тонким слоем глины пряталась ледяная доска, копыта повело практически сразу, а по сухому асфальту идти Старику было жёстко. Ладно, между стеной фермы и шоссейкой хороший газончик есть, почти без кочек - что ж, свалимся туда. А вот кочки на "треугольной" полянке Старику очень не понравились... Откуда здесь кочки взялись, всегда ж ровно было? Выручил трактор (или квадрик?), решительно прочесавший через поляну в перелесок: он раздавил кочки, но не перевернул дёрн. Раздавил он и пару полугнилых лесин, из-за которых мы вертели в перелеске петли среди бурьяна и крапивы; сейчас перелесок был необычно прозрачен, бурьян лежал на земле, как после паводка. Хорошие здесь были снегопады - жаль, бездарно растаяло всё.
Выбираться на шоссейку предстояло по достаточно крутому съезду; если он тоже подмёрз под глиной, шанс навернуться у нас был весомый. Пронесло - как-то легко, не поскользнувшись ни разу, мы траверзнули его наискосок. Когда обхрдили бетонный блок, подумалось, что вот выпадет снег, и Старика сюда не загонишь: до весны придётся маршрут менять. Сейчас нам слегка мешали разве замерзшие лужи.
Родное поле было бурым и блёклым; даже белая колоколенка еле виднелась на фоне серого неба. Под лапами молодых елей лесопосадки узкой полосой лежал снег, покрытый плёнкой воды... обреченный, умерший снег. А ведь пару недель назад здесь лежало покрывало сантиметров в тридцать; меня не покидало ощущение, что время поползло вспять. Да, как в октябре, по полю летали пестрые перья несчастного ястреба, и сверху слышался металлический клёкот второго. Одиночные борщевики, что ухитрились вылезти на краях поля уже под осень, лежали на земле плоскими черными отпечатками: видимо, их траванули какой-то химией ещё в сентябре. При виде этой безысходности Старик совсем уж ушёл в себя - а, по большому счёту, и не просыпался. Побегать, хоть как-то, надо было. Когда настоял - давненько такой тряски не упомню; впрочем, он ведь и не разогреться мог? Ладно, можно и пооблегчаться, очень аккуратненько, вперёд, почти не отрываясь от спины. Хм, получается, и даже скорость растёт - проснулся, не иначе. По старой памяти полез в колею грунтовки - под глиной там тоже лёд, копыто тут же повело. Лезь на траву, не выпендривайся, поросятина - там ведь не скользит? Да, не скользит, до конца поля ни разу больше не было, приятно даже. И раздухарилась конина так, что чуть рысью с горки на нижнее поле не свалилась. Помнится, летом чуть ни на заду сползала и аритмила потом. Сейчас - с трудом притормозил. Не аритмил, дышал нормально, правда, возле "пикничной" березы бегать не пожелал. Пусть перекуривает; если возле речки рысью не пойдёт - тогда звоночек, да. Пока - имеет право, жаль только идеальную трассу шагом идти.
А в дирекции совхоза сидят уроды: ещё когда сказали им про левую свалку - так и листы железа на месте, и коляска на своём месте торчит, разве голубой полиэтилен с неё ветром сорвало. С тех пор успел выпасть снег, потом стаять... свалка и ныне там. Как косить будете, щирые хозяйственники? В прошлый раз Старик тянул от этой коляски серьёзно - не у места стоит, опасно. Но если она стоит второй раз - значит, стоит всегда, и конь прошествовал мимо с ледяным спокойствием. Возле речки попробовали порысить ещё; я вспомнил, что иногда надо и поотзывать, сидеть стало помягче, но не сильно. Уперевшись в горку, Старик немедленно захотел в неё забежать, был не понят и обиделся; а шагом ведь с усилием залез, Пока приходил в порядок, я слушал - не отдувается ли; не отдувался, да, но защёлкало правое плечо - ровно с тем звуком, как нога Мелкого. Только этого не хватало! Но системы не было, и на ровном месте щелчки становились всё реже. Я рискнул сделать галоп - как всегда, до дороги. Снова пришлось держать конину, чтобы не бежала в колее; конина выражала неудовольствие, что её не слушают, но бежала довольно легко, не через силу, и "паровоза" слышно не было. Я уже приготовился входить в поворот по целине, но этот шибко умный свалился на рысь сам: мол, лучше меня знает, когда как бежать. Ну и пускай рысит, образина старая: "заминочную" рысь никто не отменял. Не аритмит, не дыхает, соблагоизволила, наконец, на спину взять - видимо, потому, что я придерживал, не хотел продолжения банкета. Но - пощёлкивает ведь, пора желатин и ему покупать.
Короче, к концу прогулки конина вполне себе проснулась и беспечно перла под горку - при том, что это ей, вообще-то, нелегко: жеребцовские понты, как они есть. Я аккуратненько спускал её, поддерживая поводом: спуститься с трассы, снова по диагонали, получилось неожиданно легко. На следующем спуске, на газончик возле силосных ям, была даже изысканная гадость: спуск пологий, набирать повод, наверное, и не стоило, просто не хотелось, чтобы Старик под уклон костями гремел. Тот сделал шаг, наткнулся на повод - и театрально осадил назад, на асфальт шоссейки (и видел ведь, что машин поблизости нет, но всё же). Я слегка щёлкнул хлыстом под шенкель - типа, друг друга поняли - и конина на провисшем поводе на лужайку сползла. Лужайка в середине сумерек, выглядела мрачно; на крыше каких-то навесов за забором хлопали на ветру обрывки черного полиэтилена, в сером небе кружили вороньи стаи... Настоящий, угольного цвета и с зубчатыми крыльями, ворон тяжело плюхнулся на забор прямо возле нас, потоптался и застыл черным контуром, на котором вдруг мигнул глаз-светодиод. Сколько не видел врановых, есть в этой вспышке некая жуть; даже Старик вдруг башкой махнул, как наваждение стряхивал - или, какую ни есть энергетическую атаку отбивал?
Без приключений свалившись с шоссейки задний двор, Старик довёз меня аж до воротины конюшни; в предбаннике уже горел свет. От греха я громко поздоровался - и был прав: из предбанника раздалось громкое "ой" и навстречу нам закрылась решетка. Старик зафырчал, переходя на храп. Ну да, на ближней развязке - кобыла задом на нас. Не слезая, передвинул Старика носом в стену - тот передвинулся с видом "что я - задниц кобыльих не видел, что ли?". Вот именно, что толком не видел, дразнить не стоит.
Время у меня, к сожалению, тикало - ждали в гости старые друзья, долго мы не виделись. Увы, времени на Белого коня осталось разве, как всегда, крючкануть копыта - есть в этом что-то глубинно неправильное... Сейчас и крючкануть не вышло: видимо, шкура его, наконец, подсохла, и теперь вокруг него плясали три девоньки сразу, заодно работая языками быстрее, чем скребницей. Его девочки среди них не было: заболела, сказали, ветрянкой, и на каникулах - вот не повезло. Без Белого коня я вполне себе успевал на плановую электричку. В общем, я на неё и успел, но совершенно не рассчитал времени передвижения по городу... старею. А в городе не было уже ни грамма снега. И никакого ощущения минувшего уже Солнцеворота.
