Запись за 18 февраля 2018г. Съездил на поле... Приехал!

Неделя после возвращения из Рязани выдалась тяжёлой. После работы я таскался через пол-Москвы на курсы повышения квалификации - безусловно, здорово, но мозги выжигало напрочь. Домой я приходил в половину двенадцатого, а уж домашние задания с курсов получалось делать разве на работе - если работа это позволяла. Уже к середине недели необходимым дополнением к курсам стал черный растворимый кофе, что в местном буфете наливали бесплатно... Ненавижу кофе обычно не пью его почти, теперь вот приходилось терпеть резь в желудке ради сравнительно ясной головы. Сравнительно, повторяю. В субботу продышаться толком не удалось - и я потащился на конюшню не в самой лучшей форме... ну, а про дух и говорить нечего.Как назло, у входа флисовая попона Белого коня на глаза попалась; веселее от этого не стало.
На конюшне я не встретил никого, кроме конюха. Замечу, сегодня ведь последний день Масленицы был: именно тогда совхоз вспоминает, что у него есть конюшня, и требует предоставить лошадей для катания гуляющих граждан. Видимо, туда и было мобилизовано всё человеческое население... но на футбольном поле, где обычно устраивали санную трассу, было пусто, да и свежевыкрашенные сани стояли на законном месте у стены. Видимо, катают под верхом в соседней усадьбе. Бог с ними со всеми. Не спеша переоделся в здорово холодной раздевалке, налил себе чайку; сил чистить старого дурня, что снова извалялся в деннике и торчал во все стороны заклейками цвета старого ластика, сходу не находилось. Разумеется, тут же в конюшню влетела вся толпа: две или три лошади, посёдланные только вальтрапом через трок куча девонек, половины которых я и не знаю... Колдунья, не раздеваясь, свалилась в кресло - мол, спины у неё нет. Спины нет после марша на спине сверхмягкого тяжа? Что-то здесь не то. Но в человечнике стало чрезмерно тесно, пора и честь знать, конина ждёт.
Конина была сегодня какой-то отстранённой, но морковку жрала за двоих. Понятное дело, её хватило до середины великой чистки, после чего ко мне стала приходить серая балда с прижатыми ушами, отсекать меня от бочины, дёргать за скребницу, куртку и мешковину галифе. На словесное внушение балда не реагировала, на пинок скребницей - скорее, обиделась. А морковка кончилась, кроме нескольких кусочков в кармане: неправильная была сегодня морковка, тонкая, вот и ушла быстрее обычного. Договориться добром не получалось, и я поставил Старика на верёвку. Он не забузил, но впал в угрюмую прострацию - даже не махал задними ногами, когда я взялся за крючок... Закончив чистку, протянул ему морковку из резерва - держи, мол, дело сделано. Тот внимательно посмотрел на руку - и одним точным движением цапнул меня за ладонь. Боль была страшная, серая перчатка тут же почернела от крови. И только через секунду-другую дошло, что я только что мог запросто лишиться пальцев... Ни с каким конём такого не было, со Стариком - тем более уж, даже когда он приехал из клуба, полуживой и злющий на весь белый свет. Прощать такое нельзя, жеребцу - тем более. Два раза въехал с ноги в бочину: Старик вжался в стену с видом реально перепуганным. А с перчатки капает уже.. Вошёл в человечник, попросил у Колдуньи людскую аптечку. Колдунья из кресла ответила - возьми там-то и там-то, тут же уточнила - Старик, что ли, тяпнул? Пришлось сознаться, что да, Старик. Тут же из толпы раздался голос - мол, ещё реже на конюшню приезжай, уж кони узнавать перестали. Что хотел, то и заработал. Посмотрел, кто: ага, деваха почти незнакомая, встречались- когда-то здесь же. Вступать в полемику - просто больно, надо руку чинить. Снял перчатку - корневые фаланги трех пальцев синие и распухли, кожа с боков пальцев стесана лоскутами - как он так прихватить-то смог? Промыл дырки хлоргексидином, проложил между пальцев какие-то тампоны, замотал поверх бинтом: кровь толком не унялась, пришлось перебинтовывать минут через десять. А этот несчастный всё ещё на верёвке стоял. Проклятье, спектакль продолжаться должен. Как я седлался, тянул подпруги - помню смутно, пальцы на левой руке торчали вперёд сучками. Выдавать сухари за каждую затянутую дырочку, как было до сих пор, я не стал - просто кидал их в кормушку; кстати, не помню, чтобы Старик их ел. Хлыста решил не брать - дай Бог повод удержать в таком раскладе. Но усилитель будет не лишним - решил напялить старые шпоры, при том, что ценность их психологическая. Колдунья крикнула вслед - иди, мол, на футбольное поле, там вчера санями трассу раскатали получше того, что в левадах творится. В левадах снегу по колено, да. А на поле и впрямь социальное соглашение действовало: ездить там разрешено от Масленицы, покуда не стает снег. Сколько раз оно меня в разные годы спасало... помню, именно там Старик подо мной первый раз в галоп поднялся - сам, и легко. Тогда мы поняли - прочухался конь. Господи, когда это было - а сейчас он вона как. Впрочем, выход состоялся на удивление тихо: без танцев зашли за конюшню, на заднем дворе телятника я спокойно уселся уже со знакомого бетонного блока. Проходящие местные, небось, смотрели на меня, как на полного чайника... А наплевать. Конь всё понимает, ему так явно проще, а мне уж сегодня, без одной руки - тем более.
Движение по шоссейке было больше обычного... Старик скользил по наезженному снегу, убраться с дороги хотелось поскорее. Вот, наконец, дорожка через поле; Старик явно задумался, нужно ли нам лезть через снежный отвал, и тут мне первый раз пригодились шпоры - ясное дело, в режиме показа, что они есть. Но тормозил Старик не зря: на протоптанной людьми тропинке он не помещался, проваливался в стороны, дергался и тянул вперёд. Странное дело - такой ширины ему обычно хватало... может, он просто не видит белое на белом? Когда слева подошла и впрямь неплохо наезженная трасса, мы пересекли поле до самой хоккейной коробки. И снова пришлось перелезать через сугроб; похоже, перед санями трассу прочертили бульдозером. И копыто не проваливалось только на следе гусеницы, там, где снег приминало брюхо саней, тут же по скакалку уходило. Как же они вчера весь день по этакой целине рассекали? И как затаскивали сани - не делали же по главной улице петлю? Должен быть с проулка ещё один съезд, его ещё предстояло разведать.
"...Поставил трактор в колею, педаль на газ - само домой привезёт." Примерно так я себя чувствовал на санной трассе Колдуньи, больше всего напоминавшей смятый с разных сторон пончик: как туда вписывались сани с русской запряжкой, было понятно не очень. Мы, как я уже сказал, рулили по этой самой колее от тракторной гусеницы. В общем, колея была неплохой - твёрдой и ширины допустимой. Сделали круг, другой.. Как-то внезапно заметил, что рулю в строевом разборе, но правой рукой: тот самый трактор в колее. Нашли сбоку твёрдую, идеально расчищенную площадочку где-то десять на двадцать - скорее всего, Колдуньин поворотный круг. Наверное, и нам будет правильно тут разворачиваться... Тронулись рысью - почему бы нет? Заметил, что Старик взял на спину с первых метров, чего не было, пожалуй, с год - извинялся он так, что ли? По крайней мере, сидеть здорово удобно было. Проваливались иногда - тоже было, но ритма не теряли и, главное, не сбивали дыхание. Слушал всё время - тихо, на "паровоз" и намёка не было. Пожалуй, решимся на галоп.
Боюсь, поводом для довольно чёткого посыла в очередной раз была шпора. Мы довольно красиво пролетели мимо стайки мальчишек, валяющих друг друга по сугробам, сделали три четверти оборота по трассе и вылетели на поворотный круг, на котором я, собственно, и думал завершить это дело. Только вот Старик думал, что галоп положено и в другую сторону делать! Я потихонечку набирал повод, идя вдоль стенки поворотного круга, когда конина подпрыгнула, глядя на пацанов, дуркующих на сугробе, и резко изобразила траверс, который я его вовсе не просил. Через пару темпов движения боком я сунул шпору в противоположную бочину - хватит дурить, ложись на курс, наконец - то... Как же, до барабана ему была эта шпора: так вот, траверсом Старик вылетел с площадочки на круг и рванул в обратную сторону, потихонечку поднимаясь в галоп! Да, перед этим мы галопировали куда тише. Пролетели три четверти круга, попали на участок каких то рытвин; я спросил - может, хватит? Фигня - ответил старый хрен и полетел по рытвинам, переваливаясь из стороны в сторону и заметно кренясь вперёд. Вылетел на плошадочку, сделал круг, переходя на рысь, пробежал ещё треть круга рысью, потихоньку замедляясь - заминочная рысь, как положено. Пацаны были в экстазе - орали и прыгали, но старый деятель сейчас и ухом не вёл.
А после поскакушек таких отшагиваться надо... Мы накручивали шагом круги, и ступни мои неуклонно дубели - проклятье, в валенках! Руки в сомнительных перчатках при этом были тёплыми - вроде, и отёк на укушенных пальцах поменьше стал, но не гнулись они по-прежнему. Разве - все три одновременно. Над головой с воплями барражировала немаленькая стая врановых, потом, вроде, раздались знакомые щелчки воздушки; совсем рехнулись - прямо в посёлке из воздушки палить? И ведь где-то рядом, тогда лучше валить отсюда. Нет - не воздушка это: в хоккейной коробке появился народ, пошёл отрабатывать удары по воротам - под верхнюю штангу, такой удар в детстве мы называли "пачка". Кстати, ворота смотрят аккурат на поле, и сетки над ними нет, может и к нам прилететь "пачка" очередная. Поползём домой, что ли, вроде, отшагались уже. Впрочем, и на галопе Старик не отдувался; может, стоило ещё полкруга галопом пробежать?
...Когда мы вернулись, во всех трёх левадах болталось по жеребу; Старик нахально вкопался и завопил, но ответа, замечу, не дождался: кто-то вдумчиво изучал следы табуна, кто-то философски тянул сено из рулона. Спрыгнув на землю, я приготовился к пляскам и прыжкам, но конь спокойно стоял, глядя в белое поле - казалось, он снова ушёл отсюда в какой-то свой, личный мир... Но финишную морковку взял с моей ладони подчёркнуто деликатно: я и не думал, что он так может - всегда торопился, будто каждая морковка последней была. Выводы сделал, да. А вот мне было скорее стыдно - но по-прежнему очень обидно, что Старик вообще так поступил.
Устал я, надо сказать здорово; вломился в человечник, с трудом нашёл свободный стул: народу не убавилось, сидели друг у друга на ушах. Стащил с руки закорузлый бинт, попытался заклеить дырки пластырем - пластырь этот в моей индаптечке лежал пару лет, пожалуй. И пропустил за этим, когда маразм пошёл на новый виток. Всё та же деваха громогласно объявила, что шпоры - зло и приводят к перитониту. Собрал глаза в кучку, попытался объяснить, что на Старике могу ездить и вовсе без трензеля, и для чего нужны шпоры вообще и сейчас в частности. Этого никто не услышал: в человечнике стоял гвалт. Младшие девоньки сидели с квадратными глазами. Сквозь весь этот фон пробивался стальной голос девахи - нехрен, мол, держать коней, если на них времени не хватает, это значит раз за разом их предавать, хозяин должен быть рядом с ними всегда. На мой вопрос - а ничего, что на жизнь лошадей ещё и зарабатывать надо, последовал ответ молниеносный - что ты лузер, проблемы твои, а не лошадей: она, мол, лошадь в школьные годы купила, работала после уроков, чтобы оплатить постой и лекарства и каждый день у лошади была. А лошадь эта сперва убивала всех, а потом её без седла и уздечки возила. Если только тебя, не других, все подряд кони разносят и за пальцы хватают - не повод подумать, нужен ли ты им?
Говорить было не с кем и не о чем. Я заклеил пальцы, переоделся и ушёл раньше, чем планировал. И всерьёз подумал о том, что пора валить: если помогалки начнут дружить против тебя всей толпой, ничем хорошим это не кончится - просто потому, что на конюшне они живут, а ты только приезжаешь. А если у них ещё и лидер проклюнулся - это крепко усугубляет. Может, и пора телеги в дальнюю дорогу собирать - слишком сильно тут Белым конём пахнет. Только вот Старик после переезда точно долго не проживёт.