Вот так весна приходит в России... Снег оседал на глазах, между сосен стоял промозглый туман. Плацы и бочка умерли разом, лес был непроходим, ещё когда они работали хоть как-то. Та самая распутица, когда весь транспорт патриархальной России стоял и ждал, пока просохнут пути.
Кони в левадах тонули чуть ли не по середину скакалки. А у меня оставалось только два дня, и за эти два дня нужно было поставить конине голову на место. Только вот зачем - если вопрос берейторства в воздухе висел? Нет, уже не висел - стараниями Февронии с Мелким согласилась работать Рябинка - сильная всадница, согласия которой я не ожидал вовсе. Значит, мои телодвижения были не напрасны... Я влез в ботинки с крагами, заранее прощаясь с сухими ногами, собрал гору конского барахла, которую так и не приучился за эти десять с хвостиком лет без труда вытаскивать через набор дверей с тугими пружинами. Почему-то решил не одевать шпоры немедленно - кажется, для того, чтобы не похабить оси роликов, доставая конину из левадной грязищи. Как в воду глядел: не понадобились мне шпоры тогда. Мелкий, как и прежде, удирал от меня по леваде, месить грязь не хотелось, и я применил старый, почти забытый приём, на который непременно ловилась Толстая посреди табуна в бескрайней пойме Оки: поломав баранки, я потихоньку скармливал их всему контингенту, не обращая на мелкого поганца никакого внимания - и он ожидаемо просочился промеж собратьев и предъявил мне свой хобот с диагональной проточиной. Культурно просочился - мама толпу таранила бы, пожалуй. Ещё пара сушек - и недоуздок водружён на хобот; дотащить енто до коновязи уже дело техники, хотя под ногами хватало покрытого водичкой натёчного льда. Оно чапало за мной подозрительно тихо - и лишь на коновязи я понял, почему: шкуру вдоль хребтины можно было выжимать - конина снова искупалась в луже! И флисовой попоны нет - говорят, Шелена забрала в стирку. Ох, что я в этот момент сообщил ей через астрал... День катился к закату: высохнуть конина уже не успеет. Оставалось выщипать шерстину там, где она была сухой, напялить уздечку и поработать на корде - в вожделенном манеже. Пользование которым, помнится, стоит аж двадцать рублей.
Никак не привыкну к тому, что, почистив коня на привычной коновязи, приходится в проход конюшни нырять... В конце коридора было неожиданно темно: уши Мелкого резко взлетели, глаза полезли было на стебельках. Закрыта воротина в манеж? Нет, достроен, наконец, тамбур, вместо которгого ещё месяц назад светилось небо. Через фундамент манежа, впрочем, перешагивать пришлось; надеюсь, через месяц здесь уже нормальный пандус будет. Мелкий несколько напряженно уставился в гулкое и пустое пространство: единственным живым существом, кроме нас, была раскормленная черная кошка. Она с хозяйским видом разгуливала по сваленным у стены препятствиям, нарочито медленно, задрав хвост, шествовала поперёк нашего курса. Сразу вспомнилось, как, много лет назад, над таким же обуревшим котом недобро пошутил Молодой - а Мелкий в нюансах поведения Молодого напоминает здорово. Ух, с каким воплем на грани сверхзвука вылетел тогда с плаца кот... Кстати, они тоже черным был.
В манеже было удивительно промозгло и холодно - чистый погреб. Застаивается воздух в фанерной коробке, что ли? Полоса замёрзшего грунта вдоль ближней стенки, твёрдая, как асфальт, сейчас, вроде бы, растаяла - по крайней мере, сантиметров на пять. Первым делом мы обошли манеж, неспешно обнюхивая всё, на что Мелкий делал стойки: отдельно обнюхали стоящий в углу трактор. Мелкий выразил к нему отношение - навалил перед ним большую кучу. Ладно, будем теперь знать, куда с совком приходить.
Давно известно - Мелкому не должно быть скучно! И я рисовал с конём в руках всякие змейки и вольтики. Всё шло по плану - Мелкий, что радовало, не подпрыгивал на разные внешние звуки, обходился тем, что пучил глазья и громко сопел. Не так плохо - видимо, настраивается на работу. А, может, экономит силы, чтоб на быстром аллюре зажечь? С этой конины станется.
Зажгла конина точно в том же стиле, что и вчера: сверху донёсся мощный шелест, законченный мощным плюхом, с наклонной крыши пласт снега сошёл. Прыжок на месте, мощный удар в трензель, и - полетели... О, мощный скачок вбок: на корде - нечто новенькое, пришлось позицию сменить. Оголтелый галоп с шараханьем от дальнего правого угла: уж и я выучил, что там конееды живут. Ну, а раз конееды - будет бегать, пока не придёт в разум, и ещё чуть-чуть больше. Ну да, придётся побегать и мне - так и бегать легче по идеальному грунту. Не по этому ли рванула конина: не лёд под ногами, не чача - надо бегать, пока дают. Наконец, поскакушки кончились на моих условиях, и, сделав ещё пару подъемов с голоса, мы зашагали. Сейчас я особенно внимательно слушал суставы - мощных и долгих щелчков, как раньше, слышно не было, но какие-то мелкие шли совершенно случайным образом. Отличить щелчок от хруста щепки, попавшей под копыто, не получалось, хоть тресни, а другой ровной поверхности, глушащей звуки, сейчас, в распутицу, пожалуй, что и не было. Диагностику придётся до лучших времен отложить.
На следующей рыси, поначалу вполне рабочей, случилось испытание серьёзное: в манеже появился Кремень (Мелкий насторожился, но и только), походил туда-сюда, собирая с земли всяческие щепки, потом сложил из них костерик и запалил... аккурат в "пугательном" углу. Вверх потянулось полупрозрачное пламя, дымом почти не пахло - всё моментом выдувало в отверстия под окна. Мелкий снова начал отклоняться от траектории и прибавлять... отклоняться - но неоголтело, а, значит, была надежда обойтись только добрым словом, без кулака. В общем, я обошёлся - или переключил внимание конины на работу: Мелкий расширялся/сокращался, менял аллюры и в какой-то момент перестал пялиться на костёрик вовсе, чем в глубине души я был весьма доволен. И на последних метрах он достаточно спокойно отнёсся к тому, что в манеж ещё один конь пришёл. ...Короче, даже с прошлым занятием был некоторый прогресс. Видимо, здорово скучно было конине, раз она по чужим правилам играть соглашалась.
