Три недели на рабочем месте не был: сначала Мещера, потом жестокий грипп, толком недолеченный - а потом до кучи довольно спонтанный вояж в Псков. Три недели жизни в своём темпе - за 16 лет работы в конторе первый раз, между прочим. И три недели не был на конюшне. Нет, четыре: по возвращении дел накопилось столько, что после работы бежать на конюшню не получалось никак. Конина могла впасть в депрессию, могла и обозлиться... Хотя вести с конюшни приходили скорее комические: пару дней назад старый хрен отказался идти на зов домой из левады, гулял по территории, переметив все левады, и сдался, только когда в конюшне загремели вёдра: кашу, смысл жизни дают. Злобная Колдунья ешё им помурыжила его под закрытой воротиной - мол, ты гуляешь, так и гуляй. Если коню паршиво, развлекаться он не станет всяко. Но вот обмолвка, что у коня перепали бёдра, и это, мол, возрастное, напрягла: меланомы ить никто не отменял.
А ехать опять пришлось в субботу! При том, что в пятницу с непривычки я на четырёх костях домой ковылял. И проспал - до половины одиннадцатого, а выходить надо бы в двенадцать, потом в электричках дыра. Удивительно - вышел вовремя; в метро для проформы глянул Яндекс-расписание: мама моя, оно поменялось, поезд на пятнадцать минут раньше идёт. Не надеясь на удачу, сделал хороший спурт по метро - и ведь успел с запасом восемь минут. Рекорд скорости поставил - и пусть он остаётся рекордом, впредь не хочу так. Уже в посёлке купил пять кило морковки: конина, конечно, обидится, но она достаточно продажна. Да, я тащил с собой одинокий кусочек сахара, что забыл скормить Старику на прощанье в прошлый раз... Это казалось почему-то крайне важным.
В посёлке стояла жара - и не малейшего ветерка. Окна и двери конюшни были открыты настежь; табун в полном составе болтался почему-то в большой леваде - ох, так ведь там нынче работать не получится, изведётся же зверь. Впрочем, левады смотрелись чистым песчаником - пожалуй, я бы туда не полез. Интересно, куда бы полез: говорят, в двух деревнях к северу опять проявились давешние волки, пошли давить на подворьях собак... "Наше" прогулочное поле там недалече, для волков - не расстояние. И Колдунья от греха предложила нам новый маршрут - к востоку, через короткий, но довольно стрёмный по траффику мостик и на тамошнее поле, отделенное от волчьих угодий активно живой воинской частью. Народ с конюшни через этот мостик не ходил никогда - не были уверены, что конины не психанут, когда не надо, а под откос там сыпаться изрядно. После высокого моста через речку эта канава для Старика - пустяк, конечно, но кидаться наобум мне не хотелось вовсе: пусть Колдунья, как в том анекдоте, пальцем покажет.
На конюшню приятно было посмотреть: без меня её побелили изнутри, покрасили двери и решётки - выглядело всё очень и очень пристойно. Ямочный ремонт Тангара тоже пока держался. В раздевалке на кресле, как всегда, возлежала Летучая и вовсе не собиралась выходить наружу: всё-таки, здесь был приятный холодок - зачем на жару вылезать? Говорят, что она сопровождает "свою" девочку, когда та отрабатывает коней, ничуть их не боится и чуть ли не лезет под копыта. Эх, нам бы со Стариком такую спутницу... но меня Летучая только терпит, и, похоже, побаивается. Сегодня я успешно подкупил её овсяным печеньем - и теперь она томно хлопала глазьями, свесив с кресла свой драконий "клюв". Уже прогресс... Надо будет в следующий раз её гематогенчику захватить: мало встречал собак, чтобы на это не купились.
...Старик медитировал в обновленном деннике, прислонившись задницей к стенке. Он был весьма неплохо вычищен (спасибо добровольцу, что это сделал) и перелинял, наконец, до правильного летнего состояния. Увы, бедра и впрямь втянулись, да и позвоночник сильнее обычного торчал. Брюхо - умеренно подтянутое брюхо, но сколько лет он почти барочником смотрелся! А сейчас - довольно нескладно. Посмотреть в деталях не удалось - он приковылял к решётке и воззрился на меня с немым укором. Я тут же сунул ему в хобот мистический кусок сахара - тот его втянул после некоторых раздумий. Потом перешли на моркву: первые четыре скормил лично, из рук, потом отправил пару кило в кормушку. В деннике напротив задёргался Молодой - выдал и ему. Шакалил он всегда с чистой совестью, но обязанным после этого не считал себя никогда. Так что получи полморковки и отвали, свой путь ты сам выбрал. А я сейчас стариковой шкурой займусь, пока он свои килограммы моркови хомячит. Шкура была на удивление чистой - но продолжала линять, хотя линять было, пожалуй, некуда - волос был длиной дай Бог миллиметров пять, но этого волоса накопилось на полпарика и раз за разом забивало скребницу. Кстати, я был не совсем прав, что конина перепала: по крайней мере, по рёбрам скребница не стучала. Про меланомы постараемся не думать. А вот вернуть в работу, пожалуй, придётся: имеет смысл лишний раз на конюшню вечером заглянуть.
Итак, чистка проходила рутинно, за исключением того, что Старик переел морковки: полез бодаться, когда я полез крючковать копыта. Думал, в кормушке пусто, принёс ещё - так нет же, там лежало ещё две штуки. Нетронутых. Девоньки притащили охапку свежескошенной травки - накинулся с чавканьем, по морде потекла болотного цвета слюна; надеть уздечку получилось с трудом, Старик вытребовал слабо затянутый капсюль и снова уткнулся в кормушку - но потом вышел без особых споров: как знал, мерзавец, что его ждёт развлекуха почище. Я предвидел, что на виду хвостатого общества он устроит цирк, попросил Эсперанс подержать, пока полезу... Едва отдал ей поводья - две свечки одна за одной и вопли без перерыва. Ого. Подтащил к сенной кипе, думал поберечь спину. Поставил ногу в стремя - старая сволочь прыгнула через кипу и ломанулась к леваде, волоча висящую на поводе Эсперанс; как я остался стоять в стремени - не понял. Да, нужно было сразу идти за угол; что ж, пошли, с четырьмя турами вальса. За углом конина попритихла, я влез - но теперь-то мы ехали не в проулок, а вокруг левад и на шоссейку! Едва табун снова попал в поле зрения Старика, тот заорал и пошёл предельно сокращенным галопом - со скоростью шага; я и не думал, что он умеет так. Эсперанс внимательно смотрела вслед - я изобразил спиной нарочитое безразличие, но подумал, что жить становится веселее. Под стариковы песнопения на шпоре миновали леваду с табуном; теперь бы уйти через лужайку и лезть на шоссейку подальше... только вот тропинка там для Старика была крутовата. Самая пологая - как раз у дальнего угла левады, а в углу уже торчит Магадан, явно желающий поучаствовать в этой движухе. Пинаю Старика к тропинке, тот идёт тяжелым пассажем. А по шоссейке над нами летит, сверкая, лавина машин одна пафосней другой - светофор на перекрёстке переключился, и дожидаться, пока пройдёт, нужно под горкой, иначе точно под колёса вылетим. Пиаффе под шпорой с упором в повод. Наконец, пролетела последняя; отпускаю повод, шенкель - конь тяжелым, но очень мощным рывком вылетает на асфальт. С обеих сторон к мосту летят машины, конца им не видно - надо перескакивать через дорогу немедленно. Старик долбанул несколько раз копытами по асфальту - видимо, стало больно, поумерил пыл. Мы - на насыпи, по бокам пруды, впереди - мостик, тот самый. Хорошо - длиной метров тридцать, потом должен быть съезд. Скорей бы. Навстречу пролетает газель-рефрижератор, потом один здоровущий полноприводник обгоняет по встречке другой, сигналя, как оглашенный, а навстречу несётся третий. Старик мотает головой, но лежит на курсе. Моя внешняя нога развёрнута - если что, воткнуть в бочину эту недоразвитую шпору - недоразумение, с этой шпорой только секунды терять. А съезда влево всё нет. Колдунья говорила - у столба; прошли один столб, другой; по прежнему под нами тянется узкий крутой кювет, заросший крапивой, измерять его глубину что-то не хочется. Наконец, даже не съезд - намёк, просто пологий склон. Мы на ровном зелёном лугу со свежепосеянной травкой. А сколько нервных клеток сгорело!
Какой-то намёк на колею шёл назад, к пруду. В принципе, нам туда - идём вокруг поля, заодно изучая боковые дорожки. Колея ровненькая, Старик решил рысить: рысь с аритмией, ноги идут неровно, на спину, понятное дело, не берёт; приходится облегчаться по всем правилам - поясницей вперёд. Получается неважно - чувствую, насколько зажат у меня плечевой пояс. Но ничего, идём, не спотыкаемся, только вот уйдём с колеи немного вбок, жестковато там. В кармане перочинный нож звенит о мобилу, действует на нервы. Старик сопит - неужели устал? Нет, скорее, нюхает ветер. Да, поднялся ветер, очень резкий, но тёплый, как из Мещеры прилетел.
Колея упёрлась в пруд и так закончилась: то ли ездят сюда на шашлыки, то ли машины против правил моют. На другом берегу - игрушечные дачные домики, по лугу бегают детишки... А вдоль лесного массива идёт глубокая канава с болотистым дном, никакого намека на переход. По тому берегу идёт асфальтовый проулок, за ним - бетонный советский забор, здорово похабящий пейзаж - видимо, та самая военная часть. Значит, туда не надо, но нам и так не плохо - луг необычайно ровный, копыто идеально встаёт. Старик был готов бежать и по целине; я решил, что хватит, придержал - и получил активный тьёльт, которого уже год как не видел. Старик желал бегать! По траве бежала тень - хвост был отставлен, как у араба. А из хобота свисал длинный нахальный язык: капсюль я так и не затянул... Надо сказать, Старик выводов не сделал, за травой не нагибался: двигаться ему сейчас хотелось больше.
По левую руку от нас по-прежнему тянулась канава... Ненавижу здешние овраги: переправиться верхом через них - проблема, по досточкам-бревнышкам кони не ходят. Ещё осенью полюбовался, как нахоженная тропинка прыгает через очередную гать - а оврагу конца-краю не видно. А ещё под занавес совдепа местные власти укрепляли стенки оврагов дачными посёлками. Вот такой и нарисовался на том берегу канавы... Серьёзный, с коттеджами. Вот и в сторону него решительно пошла не то, что тропинка - колея. Всякий переход через канаву ценен, тем более здесь; мы направились туда. Увы и ах: возле самого посёлка колея упиралась в недоброго вида глиняный зыбун, здорово похожий на закатанную бульдозером помойку. Человек по кочкам пропрыгает, конечно... Но стоит ли туда соваться коню? Нафиг, не на войне. И ведь прав был: уже после поглядел на спутниковую карту - всё равно в тупик бы попал, вокруг посёлка всё та же воинская часть, и единственная дорога - по той стороне канавы. Асфальтовая, замечу. Нам - неинтересно.
Итак, мы по-прежнему двигались краем леса. Вскорости ожидался третий поперек курса овраг с домиками за ним, и вдоль него я мыслил повернуть направо, а там, до шоссе и вдоль него домой. К нам привязался первый слепень - огромный, черный, как уголь, глаза переливались углепластиком. Кадр предложил от него убежать: так мы сделали вторую рысь. Мобила снова звенела о ножик. Старик подрыкивал и отплевывался какой-то мошкой - я снова не понял, паровозил он, или нет. Слепень быстро отстал, а рысь загасла, когда правее нас началось культурно вспаханное поле: по нему ползали трактора с какой-то сельхозтехникой, народ грузил в неё какие-то мешки: семена, удобрения? Слева по-прежнему тянулась канава, а за ней, отступив в лес, красовалась колючая проволока, натянутая в несколько рядов спиралей так, что пролезла бы разве кошка: волкам и впрямь тут не светило. Колючка была знакомая - осенью мы упёрлись в неё во время затянувшейся шаговой прогулки, и обошли её с севера, через старый посёлок. Сейчас мы - на юге, и повторять старый опыт не хотелось: хватит на сегодня коню. Надо было думать, как двигаться в сторону дома.
Вернуться к шоссе можно мимо тракторов... пылища, машины и механизмы - не хочется. Можно пройти ещё вперёд, до следующей канавы, за ней очередные дачи торчат. Прошли - тоже не понравилось: дорога шла по другой стороне канавы, вдоль дач - асфальтовая, разбитая, напичканная машинами по случаю субботы, и квадрик там же рычит. Ну и леший с ними со всеми, вернёмся к предыдущей канаве, там грунтовка хорошая была. Развернулись, пошли - навстречу что-то странное: вроде, с моторчиком, мелкое, неясного силуэта. Ого, скутер с двумя передними колёсами, за рулём - позитивная европейская старушка. Пропустили; Старик слегка затанцевал, пошёл мелкой рысью - ну, хотелось ему сделать эту рысь. Мелкий бы на его месте со свечи в канаву бы сиганул: плавали, знаем.
...Добрались до шоссе, повернули вдоль него. Ближе к дороге травка была какая-то чахлая, серо-серебристыми полосами лежало не подобранное в прошлом году сено... ипподром! Старик снова выдал рысь и ясно намекал на галоп: зад затрясся, видимо, уже галопом шёл. Нет, по первому разу галопа не будет: я решительно задавил конскую задницу своей, кажется, первый раз за сегодня отзывал от локтя. Получился энергичный мах - что характерно, меня почти не трясло. Точнее, трясло мелко - мелко. Взглянул на тень - плечи идут ровно, значит, не колбасит, сам к себе цепляюсь. Народ из машин любуется, руками машет. И тут - резкий стоп, чуть в гриву носом не влетел: Старику опорожниться приспичило на виду у почтеннейшей публики. Стыдобища, конечно, но с меланомами в кишках путь калится, как ему проще. Не на боевом поле, в конце-то концов.
С пригорка за мостиком конюшня была, как на ладони: табун ушёл, это радует, но в правой леваде - очередной жереб, и нас он тоже увидел. Старик пошёл через мост пассажем - гнида, по обочине, на нашем берегу завопил. А съезд на лужайку - перед левадой в упор. Свалились, под шенкелем прошли пол-левады; там старый хрен вкопался поперек курса и объявил, что шпору он, пожалуй, потерпит. Ладно. Убрал ногу за подпругу, шпорой поставил задницу на место. Стоим всё равно. Посыл шпорой - раз, два, три; в ответ тяжелый пассаж, "на, подавись", ноги как молотком по земле стучат. До последнего метра. Колдунья увидела, крикнула, чтобы отшагался по автостоянке... По асфальту? Ничего, мол, шагай. Ну, заехал, сделал два оборота; конина подыгрывает, осаживает из дальнего угла; отшагаемся мы так, как же. Колдунья посоветовала слезть, мол, успокоится; в ответ - полусвечка и вопли. Конь из полей вернулся. Колдунья явилась к нам и взялась за повод, душевно рассказывая, как, чем и куда он сейчас Старика воспитывать будет. И ведь притих старый дурак, ходил тихо, пусть и откровенно злорадные морды козявил. Зато потом в деннике ни морковки из моих рук не взял, ни сахару - отношение всё-таки высказал. Прочем, его свежая зелёнка ждала - какая тут нафиг прошлогодняя морква и дезертир-хозяин? "Конюх принёс смысл жизни"(С).
Пока Старик смысл жизни потреблял, я проверил ноги: теплые, но не отёчные, без биения. Но вот поскрипывали они на последнем километре... Спросил Колдунью, чем купировать будем - она для начала предложила от прошлого курса пару недель отойти: вроде, лучше не стало, но не стало и хуже, значит, не мешало бы посмотреть, куда теперь без подкормки качнёт. С этим я согласился. Опавшую меланому на шее она тоже заметила, и приписала это целебным свойствам корней молодого лопуха, что уже месяц ему в кашу добавляют. Об этом промолчу, но в целом конина очень и очень понравилась, много болячек ушло... Сильно подозреваю - она просто от меня отдохнула.
