Длинная неделя перед праздниками - мрак, на праздниках - в Мещеру, на силе воли. А Старика нужно двигать. Разумеется, хотелось выкроить из длинной недели два дня, разумеется - не сложилось. Итак, обычная среда и полное отсутствие съедобной морковки в магазинах. На рынке - по восемьдесят. Вспомнил разанских гавриков, на станции, теряя светлое время, купил три пакета сушек. Дома, между прочем, сохнет немеряно сухарей.
Последние дни хватало шквальных дождей, но в посёлке сейчас было удивительно сухо, и кюветы на улице высохли до дна. Разливался необычайно тонкий, нездешний запах: цвела белая акация, откуда она здесь? В сельской местности по жизни сажали желтую. Конечно, здесь была и желтая - уже выкинула стручки, и местные пацанята с экстазом делали из них свистульки. В их возрасте я свистульку, помнится, не освоил. Несмотря на свистульки, в посёлке царил покой, за что я его и люблю. И по трассе за конюшней бежали лишь одиночные машины - все уже вернулись домой, значит, была надежда проскочить в ближние поля... Что ж, попробуем.
Старик сперва отнёсся к сушкам благосклонно, но с первой же минуты стал удирать от щетки по деннику, за что был поставлен на верёвку и обиделся - сушки не доел, пить из ванной не стал. Вроде, и лысый он сейчас абсолютно, и в лужах не лежал, а с чисткой я провозился изрядно. В районе подпруги нашёл две залысины, решил было, что проковырял шпорами, и выпал в тяжёлый минор, пока не допёрло, что вряд ли шпоры применяются ПЕРЕД подпругой. От греха решил посмотреть внимательно, где у меня в итоге нога оказывается.
В левадах никого - уже хорошо. Уселся без приключений, но Старик тут же стартанул весьма бодренькой мелкой рысцой, а, когда понял, что обходим левады - ещё и прибавил. Насыпь шоссе поднималась метра на полтора, все тропинки - равно поганые, как здесь дачники ходят? Машин поблизости не было; взлетели сходу, неожиданно мощно взлетели, да и наверху Старик не особо затормозил - почесал по кромке шоссе тьёльтом, рисуя змейку то по асфальту, то по обочине. Змейка - не есть хорошо, тем более на трассе... но в прединсультном состоянии пациенты так не подпирают. По бокам насыпи тянулась мятая полосатая ограда - народ протоптал широкую стёжку с другой стороны, в упор над прудом. Там решил не идти: если прыгнет, под откос и посыпется. Впрочем, если пойдёт со стороны проезжей части, шарахнется - аккурат в ограду ногами и придёт. Да уж, об этом лучше не думать - конина и услышать может. Эта конина - услышит. Так что с кислой миной я тянул к столбику-реперу, за которым должен был открыться съезд на поле. Старик пританцовывал своим тьёльтом и, похоже улыбался про себя. Наконец, спрыгнули, развернулись назад, к пруду. Замечу, этот нервный участок я проехал, шпор не задействуя. Уже на поле рассмотрел, как стоит нога: как и думал, сантиметрах в двадцати за подпругой. Интереснее было другое - нога свисала ниже бочины, так, что могла обнять конское брюхо, и даже в таком виде шпоры утыкались в пустоту: чтобы сработать ими, нужно было сознательно и довольно высоко задрать каблук. Значит - всё фигня, живём, как и до этого.
На хорошей грунтовке вдоль пруда лежала густая вечерняя тень старого ивняка; из неё нежными звёздочками светились соцветия болиголова. По другую сторону на закат уходило поле: метёлки трав переливались ослепительно яркой золотистой пылью. Разве запад там? Мысленно прикинул к местности карту - да, там. Старик объявил, что хочет рысить, и взял темп весьма приличный. Я испугался, что одышка у коня начнётся с ходу, однако он сопел, подрявкивал, щёлкал, продувая ноздри - но ведь не паровозил! Странно, что он вовсе не откашливался от комаров: ну да, конечно, оксареп, но тогда бы гнус всё равно болтался бы вокруг, на нервы действуя. Но сейчас в луче закатного солнышка не блестело ни одной крылатой твари... И небо ведь ясное. Неужели совхоз вызвал сельхозавиацию и потравил летучую пакость нахрен? Контора небедная, позволить себе может.
Если помните, грунтовка кончалась, упираясь в заводь на пруду, и дальше не было ничего. Нет, было что-то странное: среди густой травы тянулись какие-то параллельные тропы. Я сперва подумал на квадроциклы, но там обычно не было второй колеи! Людям через поле ходить не очень интересно, да и некуда, мотоцикл - по такой траве стрёмно, мало ли что под ней быть может... Может быть, косули приходят кормиться? Но со всех сторон либо дачи, либо воинские части - как они сюда попадут? Хотя, если подумать, овраги для них - не проблема вовсе.
Откуда взялись тропинки, Старика не интересовало: он легко прошёл поворот и встал на ближайшую, явно желая продолжить рысь. Я смог настоять, что пора и пошагать; рысь долго гасла, потом сменилась тьёльтом, и дальше сокращаться он не хотел. Тяжеловатый тьёльт, но вполне активный, так что сгодится. До следующего овражка, пересекающего поле, мы добрались с опережением графика. Может быть, правильнее было двинуть отсюда к шоссе и там разворачиваться к дому, но поперёк поля не шло ни одной мало-мальски натоптанной тропинки, лишь вдоль оврага тянулись эти вот странные дорожки. Решил рискнуть - добраться до следующего овражка, где, я точно знал, шла тракторная дорога. Канава изгибалась тут крутой дугой, и мы со Стариком встали на ближайшую тропинку - авось, срежем! Тропинка странно змеилась, где-то исчезала вовсе, чтобы возникнуть на метр в стороне; под ногами иногда попадались какие-то колдобины и выбоины, еле видные из-за травы. Старик чесал вперёд; в какой-то момент он решил, что пора бегать, и решительно порысил, высоко поднимая ноги - вокруг зазвенела, зашелестела трава. Старик отфыркивался, и и снова я не слышал "паровоза"; что за чудо с кониной случилось? Трава расступилась: вот она, белая дорога. Четкий поворот, запрыгал зад - значит, галоп? Шоссе летело навстречу, на другой стороне - что-то вроде переезда; странно, до него далеко ещё. Поворот вдоль шоссе, тут по лугу и впрямь ехал квадроцикл; колея хорошая, как раз для нас. Дышит по прежнему нормально, но пора закругляться, чудес не бывает. И ведь не хочет: раздухарился хрен старый! Ладно, сделаем вид, что это "заминочная" рысь, сократимся уж потихоньку - ну да, в сторону дома. Только сейчас всё-таки споткнулся зад: первый раз сегодня - и последний. За нами летела длинная закатная тень, в ней что-то было не так: ага, хвост стоял по-арабски, волной. Старое чучело явно кайфело. В траве попалось треснутое лобовое стекло; конь отпрыгнул - мол, непорядок, здесь такого быть не должно!
И снова удалось сократиться только до тьёльта; не очень хорошо - на этой стороне дороги обочина закатана в асфальт. Трасса спускается с горки: внизу тот самый мостик, за ним конюшню хорошо видать. В леваде - белое пятно; серый жереб. Старик лёг в повод, тьёльт сменился неплохим пассажем. А с шоссе спрыгивать аккурат у левады... Но Бог есть: рядом с жеребом мелькнула белая шевелюра Колдуньи - ура, заводит, проблемой меньше! Старик был разочарован, пилил пассажем до самой конюшни. Совать его в денник я в таком виде не стал, поболтался в жёсткой, как камень, леваде, сжигая драгоценные минуты до электрички. Старику это не понравилось - финишную сушку из моих рук он не взял, не прикоснулся и к сушкам, что так и валялись в кормушке. А в прошлый раз морковку не доел. Я удручённо стащил с него седло, развернулся к выходу; тут мои плечи удивительно нежно погладил стариков хобот, из-за правого плеча раздалось сопение: мол, не горюй, просто травка у меня сейчас лучше идёт. Старика редко пробивает на сантименты, а такой нежности и вовсе за ним не водилось.
...А электричка уже била копытом где-то где-то за горизонтом; до следующей - ждать ещё час. Собирался я, как по тревоге; сапоги стащил, не снимая шпор (в голове всплыло бессмертное "Не видал до этих пор я на вёдрах медных шпор"). Потом был натуральный марш-бросок - и зря: конечно, электричка опоздала, когда на путепровод залез, огня было ещё не видать. Ещё стало ясно, куда исчезли комары - в анабиоз впали: вокруг стремительно холодало. Пока бежал, не чувствовал, а вот когда вышел из поезда, холодом стиснуло не по-детски. Отогреться в метро толком не удалось, на выходе я напятил под ветровку предусмотрительно захваченную с работы кацавейку и офицерское кашне. Чуете, люди - в кашне приходится В ИЮНЕ ходить?
... И шпоры сегодня мне не пригодились ни разу.
