Неделю мы прожили в каких-то тропиках. Наконец, погода решила поменяться - небо обложило тучами, информеры пообещали грозу; да, как-то ночью загрохотало - но гроза была сухая. Зато под тучами образовался знатный парник... На работе, где кондей на кондее, тучи за бортом смотрелись несерьёзно, а вот выйти означало попасть в аквариум. И дома, надо сказать, было не лучше. Шея, которую так славно отпустило в Рязани, заныла аккурат в пятницу и не отпустило к воскресенью. Встать с дивана сил не нашлось - впрочем, после обеда прилетела пара тропических шквалов, и, наверное, хорошо, что я их встретил не в седле (и что бы осталось от овчинного седла нафиг?). Духотища продолжалась и на неделе: лошади гуляли ночью, а лезть в седло не рекомендовалось раньше девяти... Шанс попасть на последнюю электричку был - если последняя электричка, конечно, будет. Ночевать на конюшне негде, да и было бы - дома точно не поймут. И на работе не поймут тоже, если припрёшься туда утром, благоухая навозцем. Понедельник, вторник... среда: похолодало в течение дня, похолодало неожиданно резко. Тучи грозили пролиться с минуты на минуту - но весь день было сухо. Прогнозы обещали бесконечный циклон; словом, если рисковать - так именно сегодня, потом только хуже будет.
...Подлая туча пролилась уже в посёлке, на полдороге до конюшни - разумеется, там, где и спрятаться было негде. Ветровка защитила, пусть и слегка подтекала по швам, джинсы с кедами можно было отжимать, и ведь не высушишь: по жаре конюшенный бойлер был отключен неделю назад. Стоило пройти воротину - дождь прекратился, будто выключили, даже какие-то синие разрывы появились. В левадах стояла хорошо перемешанная грязь - и её месил одинокий Фантазус, похоже, принявший удар на себя (впрочем, этой конине любой шквал по барабану, на таких вот деды воевали). Старик явно успел отгулять до дождя - был умеренно пылен, но и только. Странно, что он при этом слешка линяет; по поводу жары решил быть лысым, словно текинец? Хуже то, что он ещё на пару килограмм похудел, новая подпруга сошлась на одну дырку короче. Колдунья поклялась, что пьёт нормально и жрёт кашу не три, а четыре раза в день. Подвёл лишний раз к ванной - пить не стал, заорал на соседей. Может, пил часом раньше - а, может, не понял, что пить хочет, бывает такое на старости лет. Яблочным соком, что ли, в следующий раз воду подкрасить?
Убитой погодой конина не выглядела - пошкандыбала на выход бодренько. Да и тучи, как казалось, раздувало; плащ-накидка, что всучила мне Колдунья ("Хоть седло пожалей!"), тяжело болталась за плечами и колошматила по ногам, рубашка под ней сходу захлюпала. Хламида эта здорово напрягала при посадке с родного блока: ещё и этот выпендривался, сдёрнул меня оттуда, а потом, не успел я сесть, с места попытался подорвать прямо по асфальту... Обиделся, что ли, что в воскресенье меня не было? Так в воскресенье он так не побегал бы точно - говорят, растекался по полу, водичкой брызгали каждые два часа. Зато теперь сайгачил, как молодой - впрочем, пока не вылетел на шоссе. Видимо, нелегко ему этот прыжок даётся, если потом метров двести ветром шатает. Глянул на часы - ничего, не позже обычного. Так что пусть ползёт, как ползётся - команд на быстрые аллюры сегодня снова не будет. Сам, всё сам.
Над полем летел порывистый ветер, тучи неслись неестественно быстро - и, похоже, в самые разные стороны: вида они были порой самого зловещего. Может, и права была Колдунья с этой хламидой... Старик нюхал ветер и бесприрывно фырчал - так часто, что я совсем уж принял это за одышку с первых же метров. По такой погоде - а запросто. Отдал ему повод - пусть шею не напрягает. Новая трава на поле отросла сантиметров на десять - бегать, если что, получится. Хотя не факт - возле трассы поле было вспахано какими-то копытами, и не факт, что лошадиными - ну не погонит Колдунья сюда смену через недобрый мостик... Коров гнали с фермы на ферму, видимо. Кто бы это не был, колдобины получились знатные, Старик споткнулся на них пару раз. Ушли в сторонку от тракторной колеи - нарушаем, конечно, но ноги дороже.
В прошлый раз Старик расшагивался больше половины первого поля; сегодня же, по холодку его явно пёрло - и ещё возле канавы он перешёл на тёльт. Я не реагировал, будь, что будет; мне казалось - бегать было ещё рановато. Старик тоже был в сомнениях: поднимался раз за разом, но через два-три темпа возвращался на тьёльт. Наконец, вроде решился, порысил устойчиво - и тут же сделал длинный прыжок, рванул галопом, причём скорость росла так, что если позволить, мог быть и честный карьер. А у меня повод был, считай, брошен! И зря: Старику тут же повело передние, он посыпался носом вперёд, но я тут уже повод набрал, поддержал - но с галопом вместо первой рыси не согласился решительно. В результате Старик изобразил достаточно резвый мах, при этом фыркал, отплевывал комаров и, что уже тревожно, отдувался, но отдувался случайным образом - где-то через два темпа на третий. Я аккуратно облегчался, но задаА даже по мокрой траве бежали вполне уверенно. Пускай бежит пока... Некоторое время бежал ровно, потом всё-таки пошёл прибавлять - и теперь уж "запаровозил", как следует, на чём я рысь и прервал. А ведь обиделся, старый хрен, на тьёльте остался, притом, что нелегко ему давался этот тьёльт. Если бы понты могли светиться... (С)
Итак, на второе поле мы вышли тьёльтом; тяжелые вдохи исчезли метров через сто, и конина возжелала продолжение банкета. Пять минут перекура - конечно, мало, и я решил, что если Старик настоит на рыси, галопа сегодня не будет вовсе. И он настоял - ещё до поворота, я в ответ загрузил зад: конина разгоняться не стала, но зад упорно подпрыгивал: снова мы исполняли пресловутый монгольский аллюр, и сдаваться Старик не собирался. Я с некоторым удивлением заметил, что, вроде бы, и облегчаюсь, плечи мои ходят вверх-вниз, и упор в стремя, вроде бы, имеется - а зад при этом вовсе не отрывается от спины! И убей меня Бог, если бы я смог повторить это осмысленно: видимо, Старик в очередной раз нащупал режим, когда всадник ему слабее всего мешает. Хотя - и поучить посадке мог, хоть последнее время этого не случается особо... В любом случае, спасибо ему на этом. А ещё за то, что шею мою на этом аллюре отпустило. Вовсе.
Итак, по-хорошему Старик тормозить не хотел: к дому идём, там макароны дают! Главное, по шоссейке летел поток - как дышит конина, и не слыхать было, а посему я отсчитал ещё три столба и нажал на тормоз. Старик выразил отношение - в первый раз лёг в руку, в ответ я попросил остановку уже настоящую... Тронулись - снова тьёльт, тяжеловатый, но демонстративный. Каждые пятьдесят метров - может, порысим? Усаживаюсь поплотнее, отзываю - на некоторое время соглашается. Раньше бы балда висела на руках до самой конюшни, сейчас - нет. Ресурсу маловато - тратить не хочет?
Как-то не заметил я, что новая туча пришла; на тёмном фоне загорелись подфарники машин, бегущих по шоссе навстречу. Пора застёгивать хламиду, и впрямь седло драпировать. Старик, как назло, ускорился по обочине - не иначе, в леваде кого-то узрел, а навстречу то автобус рейсовый, то полосатая бетономешалка: застёгивайся со всем этим. Ну да, конечно - в леваде серый жереб, ещё и повалялся до состояния чубарого. Старик, похоже, начал медленно закипать от вида чужого счастья, но ничем, кроме пассажа, отношение не выразил - и свалиться с него вместе с хламидой получилось без приключений (почему-то я жутко боялся зацепиться шпорой за полу). Пронесло. И дождь пронесло - точнее, он ударил, едва мы вошли в конюшню; cледом за нами затащили знатно жеребцующего серого, но, надо сказать, за человеком он шёл при этом достаточно культурно.
Старик, вернувшись в денник, уткнулся носом в остатки молодой моркови; кусочки той же морковки, что остались у меня по карманам, почему-то не заинтересовали его вовсе. Несмотря на эмоции у левады, бока ходили вполне приемлемо. А мне, похоже, предстояло пилить на станцию под дождём, причём в недосохшей одёжке, и перелезать в неё весьма не хотелось. Неспешно отстегнул шпоры, вылез из сапог; на пыльных сапогах отпечатались идеально черные следы тренчиков. Шпоры загадило брызгами до тёмно-бурого цвета - или так в раздевалке падал свет? И тренчики до кучи разлохматились: пора менять, но это уже после отпуска. Кстати, на время отпуска надо бы отдать в химчистку овчинное седло; интересно, в какую химчистку его возьмут?
...А шея, к моей досаде, в электричке заболела снова: она терпимо относилась к рюкзаку, но кресла в поезде новой модели оказались для неё неэргономичными вовсе.
