Я стоял на перроне, а вокруг меня темнело на глазах: пришёл я в сером сумраке, а через четверть часа его сменил лиловый, лишь на западе догорал холодный закат. Было не слишком-то тепло: кажется, правильно я захватил на обратную дорогу поддевку. Несмотря на золотую осень, настроение было так себе: ещё на работе пришлось дважды приложиться к "медицинской" фляжке, и душа насущно требовала третий. Ага - прямо в поезде? А вылезу я уже в чёрную ночь, и на конюшне запросто потребуется четвертый глоток... глядишь, к концу мероприятия и фляжка кончится. Главное, не кончилась бы раньше. В старой, с деревянными сиденьями, электричке уличный музыкант наяривал на духовой гармошке под саундтрек: в принципе, довольно приличный джаз, но сейчас он вызывал раздражение. Деревянные сиденья, без лака, покрытые непривычной тёмной морилкой, вызывали аллюзии девяностых. Только не хватало ещё сейчас провалиться сквозь время... Хм, не кажется, что я каждый раз, отправляясь на конюшню, и так сквозь время проваливаюсь?
На улице посёлка стоял промозглый туман; холодом сжало со всех сторон до физической боли. Сильнее всего досталось не закрытому бейсболкой затылку, руки не получалось согреть даже в карманах: я тихо радовался, что заранее забросил на конюшню перчатки, но до перчаток требовалось ещё дойти. И как в перчатках в два повода работать - может, отменить мероприятие? Тем более, что казалось - даже землю под ногами схватило, она звенела под ногами огромной бетонной плитой. Колдунья, что в обед рекламировала грунты в леваде, сейчас так оптимистично настроена не была - мол, Фантазус, самый устойчивый местный жереб, под вечер в леваде скользил, так что смотри, может, только шагать сегодня придётся. Положим, скользить было негде, а вот слишком жёстко могло быть очень даже. Так что и впрямь придётся смотреть. Но в одном я был благодарен холоду точно: он вывел меня из депрессии, накатившей на меня в электричке, о фляжке с коньяком я и думать забыл - только вперёд, и так слишком много времени потратил на трёп. Вытащил Старика к ванной, специально на недоуздке: он интереса вовсе не проявил. Смахнул рабочую площадку, долго возился с пелямной цепкой - она была велика ровно в два раза, значит, в следующий раз придётся взять пасатижи и укоротить её с правой стороны на четверть. Провисала она всё равно, хоть свободный ход был по обычаю - до 45 градусов. Старик был недоволен и тем, что его оторвали от морковки, и цепкой в отдельности: затянул её в рот вместе с грызлом и стоял, дёргал башкой и с мерзким скрипом жевал все эти железяки. Не с первой попытки выташил цепку - она была сплошь вымазана красной от моркови слюной, такая же слюна капала изо рта, багровея в свете фонаря. Лучшей картинки о варварском железе, рвущем рот с первых минут, было не придумать.
За воротиной конюшни вокруг нас сомкнулась чёрная ночь - налобный фонарик пробивал её вовсе неубедительно. Ноздри коня курились паром, как у того ещё дракона; через пар, крутясь и посверкивая, пролетали частички тумана. Неизменная чача на входе в леваду загустела - и, хотя проминалась под ногой и копытом, ездить по ней явно не стоило. Мы перепрыгнули туда, где было потвёрже; эх, ну и как лезть в седло с этим самым пелямом - потащится животина не туда, сработает криво железка, и что будет? А ничего не было. Залез с первого раза, на удивление легко разобрал поводья: разобрать решил строго по классике, трензельный повод над мизинцем, мундштучный - над указательным. Поводья прошли сквозь кулак, как всегда там лежали, но как работать ими поотдельности, я, хоть убей, не понимал. Когда-то Птица приучала меня к Филлисову разбору, там всё было ясно, но народное мнение считало его слишком жёстким - и вспоминать его я не хотел с самого начала. А испанцы из Кордовы ездили с таким разбором, что я замыслил сейчас. Значит, пытаемся работать именно так.
Колдунья, кажется, дула на воду: плац был очень неплохим. В воскресенье он показался сплошной доской высохшей добела глины - сейчас он вполне пружинил, а колдобины, если и были, вполне приминались копытом. Мелкие зыбуны скукожились до небольших тёмных кругов, единственная лужа лежала в стороне от диагоналей и жить особо не мешала. Конь снова шёл по плацу совершенно бесшумно. Только вот особо идти вперёд он не хотел, и я не мог понять, то ли железка, не самая гуманная, к тому же взятая в контакт, его подтормаживает, то ли просто настроения нет. Но рулился конь хорошо, очень хорошо. И останавливался от лёгкого движения поводьями.
Ждать, пока я освоюсь с хватом, Старику надоело. И он порысил - вроде, ровненько, но медленнее обычного. Я облегчался, как положено на первой рыси, что не всегда устраивает Старика: бывает, он задами начинает спотыкаться - в общем, сидеть мне в седле или нет, последний год решается по факту. Сейчас задние ступали очень уверенно, будто и не было строевой рыси. Может, он немного на зада подсел, оттормаживаясь железкой? Я следил за собой: в какой-то момент возникло чёткое ощущение, что спина гнётся вперёд; выправил, тут же вспомнил реплику Февронии, что руками я на рыси машу, как дирижёр... Как показалось, кулаки ходили в допустимых пределах - но вот были эти пределы допустимыми, тем более на пеляме? Разумеется, задёргался, поводья поползли между пальцев, как 15 лет назад, контакт потерялся и Старик вполне резонно зашагал. А ведь не прошло и минуты, конь не отдувался вовсе - значит, был неправ, будем добегивать. Обиженный новым посылом Старик не пошёл дальше тьёльта, я пропихнул его на рысь, усиленно облегчаясь на полметра вперёд: Господи, какая карикатура! Хватило меня (и его) ещё на пару кругов, это где-то минута: то, что и требовалось доказать.
На шагу мы вляпались в неизвестный доселе зыбун, вылезший на подходах к дальнему правому углу: раньше там было чисто, я послал Старика на вольт, а там оказались пусть пластичные, но колдобины. Чистое пространство для какой ни есть работы сузилось и стало совсем уж бесформенным. Да и пойди сделай что-то упорядоченное без букв, в свете налобника... Накатила такая тоска - хоть слезай с коня, за фляжкой беги. Так с этим оголовьем его и не привяжешь. А делать на шагу что-то надо - и вообще чего-то делать надо, чтобы не лезла в голову всякая муть. Как просить прямое сгибание с этим разбором - разворотом кулака вверх? Нерационально крайне, да особо и не развернёшь: может, поэтому разбор нестрогим считается? И тут чего-то произошло: мало того, что Старик немедленно вкопался и злобно задёргал головой, он ещё и осаживать пошёл. Ослабил повод, усилил шенкель - всё равно осаживает, ещё и ускоряется! Шпора, потом серьёзная шпора: в ответ - рысь назад, после Молодого восьмилетней давности такого я вовсе не упомню. А Старик ещё и к ограде прижаться пробует; ударом шпоры откинул задницу в сторону - удалось, ещё через несколько темпов задним ходом Старик влетел в лужу, единственную на плацу, зато, кажется, невысыхающую напрочь. Видимо, холодная водичка включила мозги, потому что из лужи мы выскочили головой вперёд и вполне приличной рысью. Что это было - пелям очередного таракана разбудил? Разбудил, похоже, потому что всё пошло наперекосяк: даже шагом коня приходилось проталкивать, а при попытке выслать рысью Старик вкопался снова. После минуты ходьбы задним ходом я смог поймать робкое движение вперёд, провел поясницей, выслал - конь пошёл! Сколько бы не было посылов рысью потом - высылался, да, но после довольно грубой шпоры, что вовсе не дело. Теперь он начинал разгоняться, задирая голову, меня начинало трясти - вроде, и не сильно, от спины не отрывался, но и это весьма нехорошо. Сократиться на пеляме получалось очень легким движением: скорость становилась немного медленнее средней, сиделось мягче, но до последнего момента сохранялось ощущение, что здесь что-то не так. Вернётся из поездки Ника - непременно попрошу видео заснять. Ну, или Эсперанс, если не против будет. Должен же я это проанализировать наконец?!
Галопировать грунт, на удивление, позволял, только вот Старик весь ресурс спалил на беготню задним ходом... Я думал сделать по широкому вольту в каждую сторону на самом большом чистом пятаке - но с первого раза конь не пошёл. Побежали снова с исключительно грубого посыла: да, кончился ресурс, паровозное дыхание с первых метров. Круг в каждую сторону превратился в полкруга; по крайней мере, мы хоть как-то с посылом разобрались. Решил сделать заминочную рысь, дыхание успокоить - в сущности, не делал ничего, но голова вдруг в положение вперёд-вниз стала и потом стояла так и на шагу. Может, задача данного пеляма - в автоматическом режиме работать, если имеется контакт?
Отшагиваться было скучно, время тикало уже весьма напряжённо. Выехали с плаца; тропинка в сторону пандуса была заметно твёрже: заморозок, похоже, и в прямь был. Прямо под ногами коня загорелось два лимонных светодиода: конюшенная кошка, как водится, считала, что все уступают дорогу ей. Старик и впрямь сдвинулся на след вправо. Кажется, железка ввергла его если не в депрессию, так в глубокие раздумья: он вошёл в конюшню молча и вкопался перед своим денником, не реагируя на крики и метания жеребцов напротив. И морковку из руки не взял - при том, что цепку я снял раньше, чем ослабил подпругу. Морковка меня, мол, и так в кормушке ждёт, чем откупаться за свою дурь станешь? Я откупаться не стал: порезал кубиками морковку, понёсся одаривать серый клан. Старуха, как всегда, лежала, и на этот раз грязна была неимоверно, как будто по спине кто-то в грязных сапогах прошёлся; лопала она, как водится, не вставая. Голубоглазая Драконица ухватила самый большой кусок морковки, не смогла прожевать, раскусила - кусочки разлетелись по деннику, она отправилась их собирать и для общения была потеряна. Но сквозь боковую решётку отчаянно махала ушами мышастая кобылка: в прошлый раз она общалась нехотя - мол, я не её человек, но сейчас от халявы отказаться не могла. Она довольно умело расправлялась с морковкой, а ведь ещё три дня назад исключительно криво её с ладони брала: сожрала всё, что осталось, ещё и в глаза кокетливо заглядывала... у кого научилась - у Драконицы, что ли? Наконец, мне её погладить удалось - "крыс" при этом, замечу, не было. Что ж, договариваемся потихонечку, только вот зачем?
А время моё было уже отрицательным. Давненько не собирался так быстро. Не забыл захватить ремни для шлеи Мелкого, кубанку для себя - шпоры вот забыл, а они весьма актуальны, Мелкий аккурат сегодня хозяйку высадил. Возьму с собой старые, конечно, но толку с их 15мм - только зря пятку выворачивать. Старику, желающему особенных вкусняшек, скормил два куска "человеческого" сахара - принял он их очень сдержанно. И рванул на станцию. Даже с поправкой на надетое термобельё ночь казалась теплее, руки не мёрзли без перчаток: как всегда, езда разогнала кровь. Спина поскрипывала, но поскрипывала, скорее, правильно. Именно сейчас, во время спурта по вечернему посёлку, до меня дошло - а не надо действовать каждой парой поводьев отдельно! Смысл именно в том, что при этом разборе оба повода работают от одного движения. Да и не даст мне пелям возможности сработать каждой парой порознь... А вот за конфликт было обидно - может, и не стоило недобрые воспоминания Старика бередить: мало ли, чего он теперь в ответ выдаст. Шёл он устойчиво, раз, и вперёд-вниз стал, это два, а даже самый лёгкий сбор с его опухолями противопоказан. А почему вот он тормозил - вопрос: я железкой нагрубил, или с прошлого раза отдача идёт. Короче, ещё раз попробую - но крайне аккуратно. Повторится конфликт - нафиг пелям. Будет управление хуже, чем с трензелем - опять же нафиг. Задумка с пелямом казалась теперь негуманной крайне. Не этот конь для неё нужен, всё такое у него позади, незачем бередить. Вроде бы, не обиделся - когда рассёдлывал, на ручки лез. Но стоит ли вообще на нём опыты ставить?
