Над городом летел ветер безвременья: сильный, тугой, вроде и не холодный, но минут через десять пробирающий до костей. Он стремительно нёс рваные тучи всех оттенков серого, между которыми сверкали полосы синего неба - светящегося и неимоверно холодного, как булатная сталь. Безвременье? Ну да: именно таким было небо зимой 2007-го, когда в январе под ногами лежала зелёная трава. И в другом январе - в Будапеште, где снега тоже не было, а по газонам стелился плющ... Местный таксист тогда с гордостью объявил Венгрию страной вечной весны - но вот ощущения весны тогда не было напрочь. Не было его и сейчас. С чего бы это Будапешт в голове всплыл? Ну да, конечно, между футбольным полем и дорогой дюжину пирамидальных тополей воткнули: аллюзия просёлка где-нибудь в Пуште. И бесснежная зима, как во время сражения у Балатона. Про сражение - может, не надо?
На задах конюшни ноги скользили по укатанной глине; танкодром в левадах зашкаливал. Конечно, мы тронемся в поля, там должно быть хорошо, но глинистый съезд на шоссейку как перейдём по такому катку? Лошади в левадах печально толпились на островках, где чача была помельче, и, конечно, разбивала их окончательно. Осиротевший серый клан болтался на обычном месте, в коридоре безопасности, и голубоглазая Драконица издали строила мне рожи, перегибаясь за ограду. Сухарей у меня сегодня хватало на всех - но, получив своё, кобыла довольно свирепо погнала мышастую полуторницу, тоже надеющуюся на сухарик... Я отошёл подальше, подозвал мышастую к себе: она успела съесть пару сухариков, как её снова прогнала голубогоглазая кандидатка в альфы, выразительно клацая зубами. Видимо, придётся остатки в деннике скормить. Кормление-поглаживание продолжилось и в жилой зоне: в кресле нахально возлежала Летучая, торча мослами в разные стороны, как сидящий птеродактиль. Если помните, её сослали в конюшню за то, что своё законное кресло она попросту съела... Теперь кто-то дал слабину, и она торжественно тусила с людьми. Мне она устроила обычную сцену "Ну что за гадость этот ваш гематоген, но вы давайте, давайте", чем вызвала у народа взрыв смеха. Когда гематоген кончился, Летучая очень театрально развернулась в кресле "клювом" от меня, при этом её рычаги двигались какими-то вовсе левыми путями. Аристократка фигова - полуволчица вон гладиться сама приходит.
Старик точно знал, что с ним сегодня будут мириться: пока я развешивал хозяйство на двери, в филенку с той стороны раз за разом прилетало копытом... Сухари были стресканы со скоростью неимоверной; они были куда важнее кобыл, которых водили пить к ванной. Кстати, попить требовалось и нам: если взять потом паузу минут на пятнадцать, старый хрен помочится в деннике и не будет потом изображать в полях почечную колику. Минуты эти я потратил, чтобы подвесить в шкафчике светодиодный фонарик: наши девоньки были здорово удивлены, полуволчица - тоже. Проклятье, сколько места в нём рычажное оголовье занимает! Сколько я с ним возился, и - впустую. Увезу домой: ездить на рычагах мне не на ком. В теории, на нём работает Мелкий, но ему этот пелям будет безусловно мал. А даже и не мал - мне оно надо? На Мелкого у меня совсем другие планы есть. Пока ещё есть.
Сегодня у меня возникло желание делать всё, как положено, и это не ускоряло сборы. Вот и табун успели загнать... я привык, что это происходит с бардаком и дракой, если кто-то особенно ушлый отправляется изучать чужие денники. Сейчас это напоминало действия расчёта по боевой тревоге: табун втягивался в конюшню колонной по одному и, не снижая скорости, разбегался по денникам; мне даже показалось, что первыми бежали обитатели самых дальних денников, что способно для сбережения времени. В Колдунье проснулся товарищ прапорщик, или разделение на два табунка помогло? Старик довольно безразлично взирал на эту суету, но загугукал вслед самой толстой кобыле... Ему пышные женщины нравятся.
А вот на улице Старику красоваться стало не перед кем: выйдя наружу, он крайне разочарованно оглядел пустые левады и как-то обиженно проследовал к родному бетонному блоку. При этом он корчил совершенно человеческие рожи; губы двигались, будто он говорил что-то без слов - скорее всего, загиб Петра Великого. Уже неся меня в сторону трассы, он напряжённо вглядывался в пустые левады, потим разразился воплями... для кого? Что-то не хотелось ему уходить от конюшни сегодня. Неужели снова сделать дела не успел?! Впрочем, на этот случай у меня были с собой привязь и коновязный кол: будет проситься - подпругу отпущу, и седло сниму, но мочиться, деятель, ты будешь здесь, а не в деннике, а потом по маршруту пойдёшь, куда велено. Или - чего новое изобразит?
С конём и впрямь творилась неподобь; он странно долго задумался перед тем, как взобраться на дорогу (чистая глина, но ведь можно и по травке обойти), как-то вяло двинулся обочиной через мостик, вскидывая уши на каждую встречную машину - а машин, как назло, летело навстречу больше среднего, и мне не терпелось убраться на травку. Так и на совершенно пологом съезде он глубоко задумался, а машины всё бегут, и помятый шахидмобиль радостно нам задудел... Увы, шпора, и конь сполз по съезду, словно под ногами был склон градусов под тридцать. Что происходит, в конце-то концов?
Спустившись на луг, я сразу положил Старика на курс вдоль шоссе: была у меня мысль разведать дорогу на юг, параллельно железке - было подозрение, что в жизни пригодится. Чудеса продолжились: Старик лёг на курс и пошёл со скоростью, в два раза меньшей его обычного шага. Не успел таки сходить в туалет, зараза?! Можно поддерживать шаг, конечно - но с каких это пор шаг Старика надо поддерживать?! Если сидеть просто так - и без того невеликая скорость неуклонно падала. Замечу, дрожь его не била, дышал нормально, шёл не в раскоряку - но всё равно тормозил. Лесополоса, на край которой я целился, как и не приближалась, а конь ещё обозначил аккуратный поворот влево. Влево? Его же обычно вправо несёт. Но влево - обычный круг, значит, показывает, что хочет гулять, как всегда. Или стандартный маршрут и в конце - туалет в деннике? Не дождётесь. Дотянем вот до лесополосы, чтобы позорища этого с дороги видно не было, и пусть делает дела хоть до второго пришествия. А Старик делал вид, что вот-вот рухнет, и нервировало это здорово. Наконец, дотянули до кустиков, я стащил седло - и что? Минут десять старая скотина хрумкала побуревшей осенней травой, как будто притащилась сюда именно за этим; пару раз, оторвавшись от травы, он нарочито трогательно обнимал меня шеей - и всё. Я стоял, мрачно глядя на солнце, ползущее к горизонту через нарезанные слоями тучи: такими темпами дай Бог до темноты дотянуть до перекрёстка и вернуться. Но самочувствие конины - на первом месте; будем глядеть, чем это всё закончится.
То, что события развиваются не по плану, Старик понял минут через десять. Что характерно, подошёл, ткнул носом - раз, два, три. Сам приглашает ехать? Вопрос только, куда... Нам по-прежнему надо найти дорогу на перекрёсток, а для начала культурно через шоссейку перейти. И ведь участвовать в этом конина согласилась, а ведь пришлось лазить по буеракам вокруг лесополосы, съезд искать: та левая грунтовка, что народ наездил на дачные участки, была отделена от полей с двух сторон(!) узкими рвами, что были явно подновлены несколько дней назад - совхоз с квадрациклами борется, а мы вот под раздачу попали. Перелезать пришлось путями совершенно кривыми, но на грунтовку мы выскочили, и Старик по ней зашлёпал весьма шустренько - только ради чего? Съезд на другую сторону шоссейки оказался позади, возле грунтовки куда менее выраженной: я её видел, но проехал мимо. Значит, назад, по обочине. А летящие мимо машины уже ближний свет включили...
Итак, препозиция: слева выше уровня поля идёт шоссейка, потихоньку уходя направо, тракторной колеи вдоль дороги нет... Сзади - дачные участки, возле въезда на них машины толпятся: в принципе, день вполне годится, чтобы доделать на дачах предзимние дела. Справа, за полем, тоже дачные участки идут, вдоль них - грунтовка. Там, где должен быть наш перекрёсток, торчала какая-то местная индустрия наподобие цементного заводика - впрочем, я что-то подобное на спутниковой карте видел. Под ногами - скошенное поле чего-то наподобие сои, как и на той стороне: торчат низенькие будылья с первым рядом длинных листьев. Интересно всё же, что это. Решил тронуться вдоль дороги: поле было очень ровное, копыто должно хорошо стоять. Старик тронулся вполне приличным тьёльтом: может, у него и рысь получится? Попросил - а ведь получилась: пошёл в охотку, даже разогнался. Я честно облегчался, отслеживая поведение задних ног: они довольно долго шли устойчиво, но в итоге длинно заскользили, как на катке - видимо, пора было тормозиться. На самом деле, пора было возвращаться: мы как-то незаметно влетели в серый сумрак, до кучи прямо посреди поля торчал какой-то явно старый дом совершенно не местного, какого-то даже немецкого вида, из тёмного кирпича, с двумя широкими дымовыми трубами... а мы здесь нахально топчем поле, и чьё оно, уже не ясно - может, и не совхозное уже, а обитателей дома - чем чёрт не шутит? Подъезжать ближе что-то не хотелось, но прямо за домом мы увидели огни поперечной трассы, а правее вдаль убегали подфарники аккурат по той дороге, вдоль которой я мыслил потом идти. Картина была ясна, можно было возвращаться. За перекрёсток наведаемся в следующий раз.
Для начала я решил убраться с поля - даже на убранном чувствовал, что неправ, Нашёл какую-то тень колеи, пошёл по ней на грунтовку возле дач: следы за нами оставались заметные - ох, не дело. Грунтовка была разъезжена в четыре-пять параллельных колей; мы были на полпути до неё, как навстречу проехал УАЗик военного образца, но затюнингованый донельзя; он въехал на какое-то крупное подворье, наподобие склада стройматериалов, и оттуда раздался такой хор собачьих голосов, что стало неуютно вдвойне - а я и так себя нарушителем чувствовал... Старик считал мои метания через седло и побежал в сторону шоссе хорошей размашкой - и спотыкался при этом раза за разом. Я попытался сесть - и понял, что не могу: трясло меня не хуже, чем в Мещере на несчастной Княгине. Попробовал сократиться, отозвать - понял, что Старик зажал шею намертво; так когда-то зажимал шею Белый конь, устраивая крайне редкий, но серьёзный разнос. Ещё год назад я стал бы драться. Сейчас решил - ну его нафиг, домой и впрямь быстрее надо, не хватало на драки скудный ресурс конины жечь. Тем более - вот-вот перескочим через шоссейку на луг, а там уже только шагать придётся.
А конина хотела домой. Хотела здорово: пусть я не давал рысить, она чесала тьёльтом, который был не сильно медленней рыси. Самое главное - тьёльт был лёгким и плавным, что я последнее время подзабыл: вперёд Старик ломился частенько, но чувствовалось, что через силу это всё было. Сейчас движение было этаким воздушным...Где-то на середине поля мы подняли из травы огромного ворона: и чего он сорвался с места - в тридцати метрах сидел, не ближе. Ворон недовольно крикнул и, распластывая зубчатые крылья, растворился в сумерках где-то возле пруда. А Старик, как положено, ближе к дому раздухаривался всё сильнее: на мостике заорал и рванул рысью - очень вовремя, навстречу как раз поток от светофора летел... Левады пустые, в чём тогда дело? Ага: на лужайке, которую мы должны будем пересечь, сфокусировался высокий тёмный силуэт - Эсперанс двигала по травке Фантазуса. Надо сказать, Фантазус молчал и стоял на курсе, как честный, но Эсперанс заметила нас издали и растворилась с конём в темноте, на полочку к самому пруду ушла. Старик крайне решительно спрыгнул с шоссейки в кювет - "враг бежал!" - и вокруг левады двинулся пассажем, изогнув хвост и теряя скорость по сантиметру. Ну и зачем я три километра до этого пытался его на шагу держать?
В конюшню мы, какой уже раз, вступили молча. Пока я возился с засовом, мимо пробежала Колдунья, отругала меня за засечку на путе задней ноги и рваную губу(!) разом. Засечка на правой ноге и впрямь красовалась - главное, я не мог, хоть убей, понять, когда он её заработал: галопа не было, и вообще всё было очень ровно. На размашке? Верится не очень, сколько раз он бегал той размашкой, и ни одной царапинки. Разве когда с шоссейки домкратом сыпался... А с губой попросил подробнее - ни крови, ни старых болячек видно не было. Подсветив фонариком, Колдунья показала трещинку в углу губы - того же цвета, что и губа, похоже, очень старую: мол, не мог ты её пелямом три дня назад посадить? Посадить, судя по цвету, вряд ли - явно осталась она с времён прокатских. А вот затянуть шрам в щель империала, в общем-то, могло, и тогда ясно, почему он не сразу дёргаться начал, а где-то через полчаса... Плевать, экспериментов с рычагами больше не будет. Только закончив полемику, понял, что мы всё ещё стоим в проходе, а нос Старика смотрит на решётку денника Драконицы. И ему - всё равно. Вообще. К покойной старухе он сочувствие проявлял, а как та в охоте была - приосанивался даже, шею гнул. Сейчас - ничего. Колдунья заметила, что вообще-то они через решётку общаются, причем довольно ровно, без взбрыков. А взбрыки, мол, у Старика реально для меня - мол, показывает, что он ещё о-го-го. Ну да, наверное... А что за представления раз за разом этой осенью происходят - и ведь простенькие, прокатские? Конина на старости лет обратно во времени тронулась?
