Суркова Лена
Новичок
Забавно наблюдать, как растут дети, как они меняются - меняются их вкусы, взгляд на жизнь, предпочтения в пище, в одежде, но самое, наверное, главное - это их взаимоотношения с живыми существами. Не случайно кому-то хочется слона, а кто-то мечтает о собаке, один ребенок без ума от рыбок, а другой обожает телят. Одно общее есть у всех романтиков - они мечтают о лошадке!
Эта история началась еще в детстве, когда мама учила со мной стихотворения всеми любимой Агнии Барто. Почему-то "Я люблю свою лошадку" мне нравилось больше всего. Наверное, с этого произведения и началось мое теплое, трогательное отношение к лошади. Где была лошадь, там была и я. Словно под гипнозом, я шла вслед за милой коняшкой, а не за родителями. Оглушительно-громкий голос мамы, зовущей меня на весь парк, выводил меня из этого состояния - приходилось возвращаться к родителям. Каждый раз в такие моменты я огорчалась, что в свою маленькую квартиру я не могу взять большую лошадку.
Непонятный всем детям СССР мультик "Ёжик в тумане" я смотрела только потому, что там была лошадка. Она так же завернута в туман, как в моих самых добрых снах. Не знаю почему, но именно белая лошадка вызывала во мне такой невероятный взрыв эмоций, что ни о чем больше я думать не могла и не хотела. Я всюду искала глазами эту коняшку. Но вот что странно, эта лошадь, из мультика, она была абсолютно белой и, как будто, сдаланой из тумана, если из него вообще что-то можно сделать. Настоящая же белая коняга, то есть альбинос, она не белая совсем - у нее кожа розовая, ноздри тоже, а шерсть, как сгущенка - желтоватая. И глаза у реальных альбиносов оказались не темные, как в мультике, а светлые, белёсоватые. Мне даже показалось, что та белая кобылка, которую я увидела в парке была слепая - и мне стало до боли жаль это существо: такое красивое и такое несчастное. Слава Богу, это были только мои домыслы, а животное из парка - вполне здоровое - стало для меня открытием и изменило мои вкусы. Теперь я восхищалась "рыжим конём", потому что именно про рыжего пели все пластинки голосом М.Боярского, и эта была моя детская реальность. Но вот беда - я не могла тогда понять одну фразу - "косит лиловым глазом". Для моего детского сознания слово "косит" было неразрывно связано со словами "косить"(траву например) и "косой", то есть больной, с косоглазием - но ведь конь не может страдать косоглазием, если о нем этот дяденька поёт так весело!!! А как слово "косить" соотносится с этой загадочной фразой, я понять не могла. Да и лиловый глаз, значит фиолетовый, а разве у лошади он такого цвета? Снизу глядя на лошадь, можно увидеть, что глаза у нее темные внутри, как у собаки, но прозрачные сверху. И ничего лилового в глазу у лошади я увидеть тогда, в детстве, не могла.
Кто бывал когда-либо на российском побережье Чёрного моря, гористой его части, мог наблюдать такую картину - лошади просто гуляют там, где им вздумается: в устье реки, по краям взлетного поля, на огородах и поросших травой горах. Как играют и едят траву лошадки я наблюдала ежедневно, пребывая не отдыхе, но всегда мне хотелось одного - подойти поближе и погладить коняшку. Вот так одна из моих попыток подойти к красивой кобыле чуть было не закончилась трагически. За ней ухлестывал довольно массивный жеребец, но мне абсолютно не ведомо было про брачные сезоны и спаривания, поэтому самца я и не думала замечать. И когда возбужденный жеребец помчался за мной, семи- или восьмилетней девчонкой, - до жути испугалась и бежала так, что, пожалуй, даже ветер бы обогнала; но я почему-то на него не обиделась и уж конечно не отказалась от своей любви к этому чУдному животному.
Родители, к моему глубокому сожалению, даже слышать ничего не хотели о конном спорте, как и о спорте вообще: девочке нужно заниматься чем-то поспокойнее, музыкой например. Вот и просиживала я все свое свободное время перед этой монохромной массой, ковыряя занудные гаммы, арпеджио и прочую музыкальную ерунду - а сердцу хотелось свободы, открытого пространства и друга, который не предаст и не наговорит гадостей ни с того ни с сего.
Время пролетало, я взрослела. Подходил тот удивительный возраст, когда уже все знаешь о брачных играх и не только у лошадей, а легче от этого, почему-то не становится. Все попытки обрести счастье в любви казались тщетными и в конце концов прекратились.
Однажды, когда "удара под дых" уже не ждешь, явилась фея - резвая, как молодая кобылка и гибкая и увёртливая, как мустанг. Она все решила за меня:
- Я тебя решила познакомить со своим приятелем, хороший парень такой, стихи пишет обалденные, но мне не подходит, - сказала она.
Я принялась было возражать, что, мол, не люблю я этого сводничества, и никого мне не надо... но было уже поздно. Как сказал бы персонаж обожаемого мной фильма - "сэто будьба"! Он был похож на того коня, что преследовал меня в детстве: крепкий, стройный, тёмный, романтичный. Глаза у него были тоже как у лошади - слегка приподняты внешними уголками, по форме похожие на веретёна и невероятно глубокие. То обстоятельство, что он оказался из подмосковного городка Раменское, где находится одна из крупнейших в Московской области конюшнен с племенными лошадьми, наверное, стало для меня решающим.
Я вышла замуж за человека, который помог осуществить все мои детские мечты! Я все выходные пропадала у денников или в манеже, наблюдая за этими фантастическими существами - лошадками из детских снов. Наконец, я решилась на поездку верхом. Конечно от корды и манежа не веет романтикой, ощущение у меня было такое, будто это меня, а не лошадь держат за веревочку, но я так долго мечтала о верховой езде, что для меня в то мгновение большего счастья быть просто не могло - я чувствовала себя Гагариным, вышедшим впервые за пределы Земли, Америго Веспуччи, ступившим на незнакомый до того континент.
Так я пристрастилась к поездкам верхом, но заниматься конным спортом, увы, не могла в силу своего возраста. "Вот если бы года на три-пять раньше... ",- говорили мне тренеры и разводили руками. А я и не отчаивалась. Мне не нужны были слава и блеск побед, важно было лишь то, что
я понимала лошадь, а она понимала меня. Без лошадей я уже не могла прожить ни дня...
Муж очень хотел, чтобы нас стало трое, и уже через год после нашей женитьбы у меня родился сын. Самым сложным в моей беременности был запрет на верховую езду - врачи в один голос твердили о вреде, да и мои родные опасались за мое здоровье. Когда моему крохе исполнилось три месяца, он уже знал, как выглядит, пахнет и дышит лошадь - он видел ее, трогал, он говорил с ней... на том удивительном языке, который мы, взрослые, уже давно забыли - на языке искренности и чистоты, языке мысли!
Я часто думаю, глядя на своего сына, а что если эта хорзомания - увлеченность лошадьми - перешла к нему от меня, по наследству. Ведь он с таким трепетом в глазах смотрит на пони, гладит его шерстку... Кто знает, может мне еще удастся поболеть за моего сынишку на конных соревнованиях, а может, он просто будет любить лошадей, как их люблю я.
Эта история началась еще в детстве, когда мама учила со мной стихотворения всеми любимой Агнии Барто. Почему-то "Я люблю свою лошадку" мне нравилось больше всего. Наверное, с этого произведения и началось мое теплое, трогательное отношение к лошади. Где была лошадь, там была и я. Словно под гипнозом, я шла вслед за милой коняшкой, а не за родителями. Оглушительно-громкий голос мамы, зовущей меня на весь парк, выводил меня из этого состояния - приходилось возвращаться к родителям. Каждый раз в такие моменты я огорчалась, что в свою маленькую квартиру я не могу взять большую лошадку.
Непонятный всем детям СССР мультик "Ёжик в тумане" я смотрела только потому, что там была лошадка. Она так же завернута в туман, как в моих самых добрых снах. Не знаю почему, но именно белая лошадка вызывала во мне такой невероятный взрыв эмоций, что ни о чем больше я думать не могла и не хотела. Я всюду искала глазами эту коняшку. Но вот что странно, эта лошадь, из мультика, она была абсолютно белой и, как будто, сдаланой из тумана, если из него вообще что-то можно сделать. Настоящая же белая коняга, то есть альбинос, она не белая совсем - у нее кожа розовая, ноздри тоже, а шерсть, как сгущенка - желтоватая. И глаза у реальных альбиносов оказались не темные, как в мультике, а светлые, белёсоватые. Мне даже показалось, что та белая кобылка, которую я увидела в парке была слепая - и мне стало до боли жаль это существо: такое красивое и такое несчастное. Слава Богу, это были только мои домыслы, а животное из парка - вполне здоровое - стало для меня открытием и изменило мои вкусы. Теперь я восхищалась "рыжим конём", потому что именно про рыжего пели все пластинки голосом М.Боярского, и эта была моя детская реальность. Но вот беда - я не могла тогда понять одну фразу - "косит лиловым глазом". Для моего детского сознания слово "косит" было неразрывно связано со словами "косить"(траву например) и "косой", то есть больной, с косоглазием - но ведь конь не может страдать косоглазием, если о нем этот дяденька поёт так весело!!! А как слово "косить" соотносится с этой загадочной фразой, я понять не могла. Да и лиловый глаз, значит фиолетовый, а разве у лошади он такого цвета? Снизу глядя на лошадь, можно увидеть, что глаза у нее темные внутри, как у собаки, но прозрачные сверху. И ничего лилового в глазу у лошади я увидеть тогда, в детстве, не могла.
Кто бывал когда-либо на российском побережье Чёрного моря, гористой его части, мог наблюдать такую картину - лошади просто гуляют там, где им вздумается: в устье реки, по краям взлетного поля, на огородах и поросших травой горах. Как играют и едят траву лошадки я наблюдала ежедневно, пребывая не отдыхе, но всегда мне хотелось одного - подойти поближе и погладить коняшку. Вот так одна из моих попыток подойти к красивой кобыле чуть было не закончилась трагически. За ней ухлестывал довольно массивный жеребец, но мне абсолютно не ведомо было про брачные сезоны и спаривания, поэтому самца я и не думала замечать. И когда возбужденный жеребец помчался за мной, семи- или восьмилетней девчонкой, - до жути испугалась и бежала так, что, пожалуй, даже ветер бы обогнала; но я почему-то на него не обиделась и уж конечно не отказалась от своей любви к этому чУдному животному.
Родители, к моему глубокому сожалению, даже слышать ничего не хотели о конном спорте, как и о спорте вообще: девочке нужно заниматься чем-то поспокойнее, музыкой например. Вот и просиживала я все свое свободное время перед этой монохромной массой, ковыряя занудные гаммы, арпеджио и прочую музыкальную ерунду - а сердцу хотелось свободы, открытого пространства и друга, который не предаст и не наговорит гадостей ни с того ни с сего.
Время пролетало, я взрослела. Подходил тот удивительный возраст, когда уже все знаешь о брачных играх и не только у лошадей, а легче от этого, почему-то не становится. Все попытки обрести счастье в любви казались тщетными и в конце концов прекратились.
Однажды, когда "удара под дых" уже не ждешь, явилась фея - резвая, как молодая кобылка и гибкая и увёртливая, как мустанг. Она все решила за меня:
- Я тебя решила познакомить со своим приятелем, хороший парень такой, стихи пишет обалденные, но мне не подходит, - сказала она.
Я принялась было возражать, что, мол, не люблю я этого сводничества, и никого мне не надо... но было уже поздно. Как сказал бы персонаж обожаемого мной фильма - "сэто будьба"! Он был похож на того коня, что преследовал меня в детстве: крепкий, стройный, тёмный, романтичный. Глаза у него были тоже как у лошади - слегка приподняты внешними уголками, по форме похожие на веретёна и невероятно глубокие. То обстоятельство, что он оказался из подмосковного городка Раменское, где находится одна из крупнейших в Московской области конюшнен с племенными лошадьми, наверное, стало для меня решающим.
Я вышла замуж за человека, который помог осуществить все мои детские мечты! Я все выходные пропадала у денников или в манеже, наблюдая за этими фантастическими существами - лошадками из детских снов. Наконец, я решилась на поездку верхом. Конечно от корды и манежа не веет романтикой, ощущение у меня было такое, будто это меня, а не лошадь держат за веревочку, но я так долго мечтала о верховой езде, что для меня в то мгновение большего счастья быть просто не могло - я чувствовала себя Гагариным, вышедшим впервые за пределы Земли, Америго Веспуччи, ступившим на незнакомый до того континент.
Так я пристрастилась к поездкам верхом, но заниматься конным спортом, увы, не могла в силу своего возраста. "Вот если бы года на три-пять раньше... ",- говорили мне тренеры и разводили руками. А я и не отчаивалась. Мне не нужны были слава и блеск побед, важно было лишь то, что
я понимала лошадь, а она понимала меня. Без лошадей я уже не могла прожить ни дня...
Муж очень хотел, чтобы нас стало трое, и уже через год после нашей женитьбы у меня родился сын. Самым сложным в моей беременности был запрет на верховую езду - врачи в один голос твердили о вреде, да и мои родные опасались за мое здоровье. Когда моему крохе исполнилось три месяца, он уже знал, как выглядит, пахнет и дышит лошадь - он видел ее, трогал, он говорил с ней... на том удивительном языке, который мы, взрослые, уже давно забыли - на языке искренности и чистоты, языке мысли!
Я часто думаю, глядя на своего сына, а что если эта хорзомания - увлеченность лошадьми - перешла к нему от меня, по наследству. Ведь он с таким трепетом в глазах смотрит на пони, гладит его шерстку... Кто знает, может мне еще удастся поболеть за моего сынишку на конных соревнованиях, а может, он просто будет любить лошадей, как их люблю я.
