Повесть. Его звали Баязэт.

[Ордо]

Эта история началась в далеком теперь, и в таком близком кому-то 1987 году в Ростовской области на одном из очень известных конезаводов. В этом году родился Баязет, сын известного рыжего жеребца по линии Рауфбольда Разгадчика и не менее рыжей кобылы Бескомпромисной. Всё начиналось очень хорошо, выжеребка прошла легко и принесла маленького рыжего спиногрыза. Конечно в животе у матери ему нравилось больше, там было тепло и уютно, хоть и темно, а вот теперь было прохладно и страшно, но это только поначалу...
Жеребенок быстро окреп, уверенно стоял на тоненьких ножках и то и дело припускал по леваде отчаянным галопом. Ему казалось он мчится быстрее всех и не один другой жеребенок его не догонит.
Ему повезло, а может быть и нет, но он появился на свет очень нарядным: на мордочке была звезда, которая прервавшись спускалась вниз по морде тонкой ровной проточиной, а все четыре ноги у малыша были в белых аккуратных гольфах. Он родился красавцем и по стати, а потому сразу выделяясь среди других жеребят. Конюхи прочили ему большое по лошадиным меркам будущее - остаться на заводе производителем, вместо своего отца, который успешно выступал в спорте. Время шло...

 

[Ордо]

По бескрайним Ростовским степям мчались табуны лошадей, но впереди табунов летело время. Жеребенок рос, креп и выделялся бурным норовом, который как речной поток подхватывал его порой и долго не отпускал. Среди своих собратьев он был лидером: более сильным, крупным и смелым, мало кто мог составить ему конкуренцию.
Он нежно любил свою мать - добрую и уже старую заводскую матку, которая вырастила не одно поколение быстроногих жеребят. А она любила его, по-своему, со спокойной нежностью наблюдала она за его праказами и с твердостью опытного табунного бойца приходила ему на помощь.
Он любил её ароматное теплое молоко, запах которого заставлял его позабыть обо всем на свете, и которое он готов был получать от матери целыми днями.
Теплое солнце, дурманящие травы, бесконечные степи - они питали его душу и резвое тело. Конский топот, пыль, поднимаемая с земли проходящим табуном, голубая вода реки - всё это было его счастливым миром, который не должен был заканчиваться никогда, но нет ничего вечного... Шли солнечные дни, их сменяли теплые ночи, все было наполненно бодростью и радостью, так ему казалось... Но наступила осень, жеребята выросли, матки восстановились после выжеребки, неумолимо надвигалось время отъема.
И вот оно наступило...

 

[Ордо]

Эй, народ! Есть кто живой?
А то я тут одна совсем, обидно


Отъем. какое страшное всё-таки слово! Когда у детеныша отнимают его мать, а у матери забирают её сокровище.
И у этого рыжего малыша тоже забрали его самую вкусную, самую теплую, самую-самую...
Он был в панике! Куда!!! Где она!!! Его сердце и ноги рвались к ней, но, но, но... Он остался один. Точнее вокруг него были десятки таких же как он малышей, но они были ему не нужны, ему была нужна мама! И он заплакал, по-своему, по-лошадиному заплакал, уткнувшись рыжей мордой в угол левады. Это был первый удар, который нанесли ему люди, но который он запомнит надолго!

 

[Jt@sS]

Ордо, класс. Люди гады... Ну, что же будет дальше???

 

[Ордо]

Малыш очень переживал, но время шло и он пережил эту потерю, как и десятки других жеребят. Он по-прежнему помнил её вкус, запах, тепло, которое от неё исходило, но теперь предстояло смериться с тем, что есть.
Он был силен, бодр, быстр. Он стал лидером среди своих одногодок и доказывал это всем и всегда. Кусался, лягался, обгонял. К людям он относился холодно и недоверчиво, когда его клеймили, он окончательно понял, что ни о каком доверии здесь не идет речь.
Он отходил подальше, когда люди проходили мимо, убегал завидив их издалека. Но люди кормят, поят, иногда гладят его и он растерялся. Постепенно растерянность и недоверие сменились спокойным созерцанием, память сгладила острые углы. Он стоял, когда к нему подходили, кормили, гладили. Зачем убегать. И когда все жеребята бросались врассыпную, он стоял и подняв высоко голову смотрел на источник страха. Страха он не видел. И когда начкон стал раздавать имена лошадям, рыжий смельчак получил красивое и гордое имя Баязэт. "В честь крепости. Такой же стойкий!" - сказал он посмеиваясь, но Баязэт об этом не знал...

 

[ЮНИ]

эй, почему не продолжаешь? здорово!
на меня прямо ностальгию по лету нагнала...сальские степи...все дела...
или не сальские?я просто в Буденновском была.
уже прям отчетливо вижу милого рыжего коника. пиши!

 

[Ордо]

Наступили холода, у Баязэта отросла длинная рыжая шерстка, потом сменилась опять гладкой, огненно-рыжей с медным блеском. Он стал высоким, ноги окрепли, в нем кипела энергия ростовских степей и в ушах свистел теплый ветер. Неоднократно в табун приезжал на громыхающей машине усатый начкон и обходя лошадей, удовлетворенно цокал языком, глядя на Баязэта: "Оставим его себе! Больно хорош! В производители пойдет!" - уверенно говорил он и оглаживал золотую шею, спокойно стоящего жеребца, а тот косил на него влажным глазом, ему нравился этот человек, он не суетился, не кричал, говорил спокойно и ровно.
О том, что Баязэт - один из всех детей Разгадчика, останется на заводе производителем знали все и регулярно приходили посмотреть на красавца. Он нравился всем, был красив и силен. Но неумолимо шло время, наступил 90-й год.

 

[Ордо]

90-й год! Перестройка! Началась!
Странное слово! Для прекрасного жеребца оно, казалось бы, ничего не значило! Он не знал, что у всего есть цена и у него тоже.
Странно погруснел и осунулся усатый начкон, как заведенный бегал по заводу, виновато поглядывая на красивых лошадей.
"На что кормить!" - слышал Баязэт странные фразы.
Пролетело хмельное и веселое, но тревожное отчего-то лето и наступила грустная, и впервые не сытная зима. Баязэта, по-прежнему, неплохо кормили, но многие лошадт осунулись, проступили ребра...
В воздухе витала беда... Многие лошади, очень многие в долгие зимние ночи исчезали, чтобы остались живы другие. Старые конюхи рыдали, провожая на мясо десятки лошадей. "Денег нет!" !Чем кормить!" - вот какие слова витали в воздухе. На заводе стало страшно и холодно. Лошади худели и смотрели на людей испуганными глазами.

 

[ЮНИ]

а усатый начкон-это не Роман Сергеич?хотя в то время он наверное там и н6е работал

 

[Лошадница (loshady2)]

Браво, Ордо, мне очень понравился твой рассказ!
Жду не дождусь ПРОДОЛЖЕНИЯ!!!! :!:

 

[Медея]

АбАлдеть!!! :shock: Продолжай не томи!!!

 

[SIMBA (simba1)]

Он нежно любил свою мать - добрую и уже старую заводскую матку, которая вырастила не одно поколение быстроногих жеребят. А она любила его, по-своему, со спокойной нежностью наблюдала она за его праказами и с твердостью опытного табунного бойца приходила ему на помощь.
Он любил её ароматное теплое молоко, запах которого заставлял его позабыть обо всем на свете, и которое он готов был получать от матери целыми днями.

Любил, любил, любил. Поищи синонимы, ведь текст-то очень даже симпатичный! Обожал, был без ума от..., терял голову от..., млел от удовольствия при... Поработай над текстом, серьезно, у тебя, по-моему, талант!

 

[Ордо]

Ночами на конюшнях было темно и тихо, и... холодно. Баязэт редко ложился на пол, а когда ложился не мог заснуть. В голодной дрёме вспоминались теплые летние ночи, запах степной травы, аромат материнского молока, аромат матери... теперь он стал совсем далеким, еле уловимым. Вертелись перед носом ведра с едой, хрустящее сено... С этими попытками насытится своими мыслями Баязэт проваливался в тревожный и недолгий сон.
Многочасовые прогулки в леваде тоже были похожи на морок. Лошади худые и голодные устало слонялись, едва не натыкаясь друг на друга, некоторые всё больше лежали, другие постоянно дремали. Молодые лошади, гордость одного из лучших заводов России стояли в леваде и были похожи на табун деревенских, замученных работой саврасок: тусклая шерсть, запавшие глаза, торчащие ребра.
А в подсобках пили горькую конюха, оплакивали павших, отданных на мясо и ещё живых пока лошадей и скидывались на последние деньги, чтоб продлить жизнь лошадям, с которыми была связана вся их жизнь.
Эта зима стала для завода страшным временем, кошмарным сном, о реальности напоминали только лошадиные трупы, полупустые кормовые базы и бесконечные холода.

 

[ЮНИ]

бррр, прям мурашки по коже...
так все-таки про какой это конезавод? можешь написать в личку

 

[Пери]

Здорово Ордо. А где продолжение? Конный завод наверно им. Первой Конной Армии. Обязательно пиши дальше, не ленись.

 

[Ордо]

Снова повеяло весной: быстро таял снег, веселые ручейки звонко неслись по земле, зазвенели отогревшиеся птицы. Весна! Она чувствовалась в степях, на реках, в воздухе. Проснулась русская земля.
Половина племенного состава не пережило эту жуткую зиму. Опустели многие стойбища, во мрак и тишину погрузилась часть конюшен. Тоска и запустение обрушились на завод. Отовсюду смотрела смерть.
Но Баязет выжил. Проглянули под золотой шерстью дуги ребер, чуть запали глаза, потускнел огненный блеск на его боках, но он остался жив. Благодаря тем, кого увели той зимой из конюшен в темноту и метель, их горячей крови, алому мясу; благодяря тем, кто уводил этих обреченных коней ради спасения жизни остальных; благодаря нечеловеческим стараниям всех тех, кто пытался сохранить это живое золото ростовских степей, позабытую в тяжелую эпоху гордость российского коневодства.
Баязет похудел, был голоден, но в нем по прежнему играла кровь, раздалась грудь, вытянулась шея. Этой весной он вышел в леваду повзрослевшим, оформившимся жеребцом. "Да, производитель!" - говорил начкон, глядя на рыжего красавца. - "Если останется кого производить!" - в его голосе звучала неподдельная горечь.

 

[Mrs. John]

Неплохо. Работайте над стилем. Маленькая поправка: перестройка началась не в 1990, а в 1985 году. В 1990 начался жуткий кризис. Неплохо бы внести это уточнение.

 

[Иринна]

Ленок здорово!

Продолжение будет?