Re: Детская сказка.
Ох, Полин, и не говори...
Рит, я и сама удивляюсь))) Вроде, и на глазах, а иногда посмотришь - когда успел так вымахать?))
Глава двадцать пятая, в которой Марик узнает про цветок папоротника отправляется в лес, чтобы его найти.
Возвращение сложно было назвать триумфальным. Обратный путь показался Марику в разы длинее, они все шли, шли и шли, а дорога все не кончалась. Гроза догнала их у просеки, и тугие струи дождя нещадно хлестали по спинам. Мокрые, забрызганные грязью, неимоверно уставшие, они вошли в конюшню. Зануда с красными, опухшими глазами и охрипшим голосом, кинулась навстречу, и едва не задушила обоих в объятьях. Высвободившись, Марик, ни на кого не глядя, вошел в денник, мечтая только об одном - лечь и уснуть. Где-то глубоко шевельнулась мысль о борьбе с вьюшками, наверняка переворошившими все сено в деннике, но Марик был не в состоянии думать об этом. Пошатываясь, он отряхнулся и рухнув на опилки, мнговенно погрузился в глубокий, без сновидений, сон. Вьюшек в деннике не было.
Разбудил его пронзительный вопль:
- Стружечка моя!!! Ты, ты истоптал своими копытищами мою сладкую, мою драгоценную, мою единственную стружечку! Я умру от голода! Умру от горя! Мой завтрак пропал!
Стараясь сообразить, что происходит, Марик приоткрыл слипающиеся глаза.
В одном из денников напротив голосила вьюшка. Очень высокий рыжий конь стоял, перебирая сено и, казалось бы, совершенно не замечал ее истошиного визга. Остальные лошади равнодушно прислушивались к вьюшкиным жалобам, а та верещала не жалея сил:
- Крупную мою, смолистую, золотую стружечку! Пуще зеницы ока берегла, от чужих глаз прятала, теплом своим согревала!
Марик помотал головой, встряхивая расползающиеся в разные стороны мысли. Вьюшка продолжала голосить, но похоже, это было здесь настолько привычным, что никто не делал попыток ее успокоить. Настроение было ужасное. Наверняка уже вся конюшня знает, что вчера он сбежал и заблудился, испугавшись какого-то конееда. Марик вздохнул и принялся вяло ковырять сено, погруженный в собственные мысли. Он совершенно забыл о вьюшках и поэтому вздрогнул, когда она заголосила пуще прежнего:
- А это что такое?! Нет, вы только поглядите! На опилках волос! Из хвоста между прочим! Как я теперь буду есть, если в моей еде волосы?
Марик горько ухмыльнулся, выискивая в сене колоски тимофеевки. Поднимать голову и смотреть на других лошадей ему совершенно не хотелось. Ему вообще ничего не хотелось. Вьюшка все кричала что-то, но Марик, погруженный в свои мысли, совершенно ее не слышал. Да и другие лошади обращали на нее не больше внимания.
В леваду Марик шел низко опустив голову и исподтишка поглядывая по сторонам. Ему казалось, что все знают о вчершнем побеге, однако никто не провожал его взглядом, не смотрел на него сочуственно и не закатывал глаза. Марику стало чуточку легче. В леваде он, стараясь не глядеть ни на рыжих соседей, ни на Верону, быстро прошел к дальней стене и, повернувшись спиной к лошадям, уставился в лес. Лес едва слышно вздохнул и зашелестел листьями.
- В этом нет ничего стыдного, Марик.
Верона подошла мягко, неслышно, ступая по песку с несвойственной лошадям кошачьей грацией. Ноздри ее широко раздувались, ловя освежающий ветерок.
- Ворон все рассказал мне вчера.
- Ворон?
- Да. Сказал что второй раз спасает тебя от конееда.
- Нет, я только вчера.... Ой! - Марик неожиданно вспомнил сумрачный зимний лес, качающегося на ветке конееда и стоящего рядом Кая, позвавшего его совершать Подвиг. - Неужели этот тот самый Ворон?
- Откуда мне знать? - едва заметно улыбнулась Верона.
- Я не буду больше боятся страха. Я все... Я все понял вчера, - выдавил Марик, ковыряя копытом пыльный песок.
Верона долго смотрела на него своими пронизывающими глазами.
- Да, - сказала она. - Да, пожалуй, ты понял.
Марик снова тоскливо обернулся к лесу.
***
Тянулись унылые, безрадостные для Марика дни. Он бессмысленно слонялся по леваде, изредко перекидываясь словами с Вероной или Маэстро. Одиночество скрашивала Зануда, появляясь теперь на конюшне каждый день. Она брала его бегать на плац, но чаще они вместе с Кормильцем и Кульком отправлялись за земляникой. Марик пасся, наблюдая, как Зануда с Кульком ползают на четвереньках в поисках ягод, с удовольствием съедая предлагаемые ему горсточки земляники. Это были часы, когда Марик почти не вспоминал о своем одиночестве, но едва Зануда уезжала, оно наваливалось с новой силой.
- Сегодня особенный день - день летнего солнцестояния. И особенная ночь. Сегодня ночью цветет паротник. Ты можешь найти его, Марик. - сказала Верона, едва конюх вывел их обоих из конюшни солнечным росистым утром.
- Найти папоротник? - Марик пнул копытом валяющуюся на дорожке шишку. - Но зачем?
- Разве ты не знаешь? - Верона остановилась, ожидая, пока конюх откроет им ворота в леваду.
Марик помотал головой.
- Не говори ему! - воскликнул Маэстро. Он бродил вдоль забора, слушая их разговор. - И Гармо (он кивнул на стоящую рядом подругу) со мной согласна! Намного интереснее, если не знаешь заранее!
Верона слегка нахмурилась, заходя в леваду вслед за Мариком. Конюх закрыл калитку, почесал в затылке и медленно побрел прочь.
- Ты так думаешь? - спросила она Маэстро, а затем повернулась к Марику. - Ты должен войти в лес, когда сядет солнце.
- И идти на запад! - снова вставил Маэстро
- А затем на юг! - добавила Гармо
- И обязательно слушай голос леса!
- Но не ступай на тропу! Тропинки в эту ночь коварные - непременно заблудишься.
- Закроешь глаза и увидишь!
- Заткнешь уши и услышишь!
- Сегодня дивная ночь! Дивная ночь!
- Не-по-ни-ма-ю!!! - в отчаянии воскликнул Марик.
Но Гармо и Маэстро не слышали его - они пустились вскачь по леваде, потряхивая гривами и отбивая копытами бешеный ритм.
- Тебе не нужно понимать, достаточно чувствовать, когда войдешь в лес, - мягко сказала Верона.
- А ты... ты тоже искала цветущий папоротник?
Верона кивнула.
- И нашла?
- Да.
- А... а что он...
- Он исполняет желания. Самое горячее, самое искреннее желание, которое у тебя есть.
- Ну вооот, - Маэстро резко остановился и у него даже уши поникли от разочарования. - Догадаться самому был бы намного интереснее.
Больше Марик ни о чем не спрашивал.Сердце его колотилось, казалось, что вот-вот оно выпрыгнет из груди. Верона одобряюще посмотрела на него, улыбнулась одними глазами и своею мягкою походкой ушла в тень. Марик посмотрел на небо, изнывая от нетерпения, но было еще раннее утро. От вечера его отделял долгий день.
День тянулся медленно, словно капля тягучей смолы. Марик слонялся по леваде, то и дело поглядывая на солнце, медленно ползущее по горизонту. Едва он думал о ночном лесе, серце подпрыгивало и начинало бешено стучать, а на месте желудка образовывалась какая-то осклизлая пустота, которая неуютно ворочалась внутри. От вида мерно жующих сено лошадей, его мутило - Марик не смог бы сейчас впихнуть в себя ни травинки. Обед, который принес конюх, он отдал Вероне, едва тот, расставив тазики ушел. После обеда прибежала Зануда. Марик обрадовался, подумав, что она возьмет его заниматься, и час-другой пролетит незаметно, но та лишь поцеловала в нос, потрепала гриву, угостила яблоком и умчалась обратно.
Солнце, отчаянно цепляясь за небо, вот уже час висело над лесом, не желая скрываться за остроконечными макушками елей. Ели купались в закате, подставляя под золотисто-красные лучи свои разлапистые ветви. Марик, сосредоточенно смотрел на горизонт, поскрипывая зубами от напряжения, будто от его усилий солнце могло сорваться с неба и упасть за лес. Ему показалось, что солнце поколебалось, дрогнуло и слегка опустилось. Вдалеке хлопнула дверь конюшни - скоро придет конюх, чтобы забрать всех на ужин. Значит...
Марик подпрыгнул и помчался к Вероне, подняв высокий столб пыли. Верона дремала, полуприкрыв глаза.
- Как?- воскликнул он, едва успев остановится перед кобылой. - Как я уйду? Меня же сейчас отведут в конюшню и закроют в деннике! Да даже если я сбегу по дороге, толпа людей примчится в лес меня разыскивать!
- Тише. - Верона закашлялась. - Не пыли. Я же сказала, сегодня особенная ночь. Просто останься в леваде. Про тебя забудут.
- Забудут? - Марик недоверчиво поглядел на показавшегося из-за деревьев конюха. Еловые и сосновые шишки, во множестве валяющиеся на песчаной дорожке, хрустели под его подошвами.
- От входа только отойди, - посоветовал Маэстро. - И забудут.
Марик повернулся и ушел в дальний угол, чувствуя себя очень глупо. А между тем, конюх, насвистывая, открыл ворота, пристегнул чомбур к недоуздку подошедшей к нему Вероны, и повел ее в конюшню, скользнув по Марику безразличным взглядом. Недоуменно поглядел на второй чомбур, оставшийся в руках, пожал плечами и повесил его себе на шею. Второй конюх даже не взглянув на Марика, забрал из левады Мэстро и Гармо. Уходя, Маэстро оглянулся и лукаво подмигнул Марику. А тот замер в углу, боясь дышать. Солнце скрылось за деревьями, осветив лес последними мягкими лучами. На траве заблестела роса. Просыпаясь, угрожающе зазвенели комары и потянулись из леса к левадам. Едва спины конюхов пропали из виду, Марик осторожно шевельнулся. Сделал робкий шаг, затем другой и опрометью бросился наружу. Миновав длинный ряд пустых левад, он, стараясь ступать бесшумно, повернул направо и вошел в лес. Лес тут же сомкнулся за его спиной, и жеребенка окутала теплая, пахнущая пряными травами и земляникой, бархатная темнота.
Лес бодрствовал. Марик чувствовал, что сейчас в лесу нет ни одного спящего дерева или существа. Он склонил голову, приветствуя лес, и аккуратно ступил на тропинку. Она тут же вздыбилась, закружилась, завертелась кольцами, замерцала разноцветными огоньками и помчалась в глубину леса, петляя между деревьями. Марик вспомнил, что на тропы этой ночью ступать нельзя и поспешно убрал ногу. Тропа успокоилась и улеглась на прежнее место.
Лес жил. Тысячи золотистых, мерцающих светлячков зажглись яркими огоньками, выхватив из темноты поросшие бородатым лишайником стволы и корявые корни. Марик шел на запад, прислушиваясь к шорохам и тихому перешептыванью деревьев. Рябины опускали свои длинные, гибкие ветви с резными листьями и ласково гладили жеребенка по спине и бокам. Он шел и чувствовал, как сливается с лесом, растворяется в нем, ощущая каждую иголку, травинку, шишку, упавшую на землю. Семейство мышей деловито попискивая обогнало Марика и побежало вперед, петляя между корнями деревьев. Над головой захлопали крылья. Марик слышал, как вдалеке трещат сухие ветки под чьими-то лапами. Он повернул на юг, любуясь на мерцанье светлячков между деревьями, на едва заметное зеленое свеченье замшелых, гнилых пней. Теплый ветер щекотал ноздри горьким ароматом полыни и зверобоя. Над лесом взошла Луна, посеребрив листву и капли вечерней росы на траве, рассыпав по небу крупные, яркие звезды. Марик прикрыл глаза - ему хотелось еще немного побыть надине с темным лесом.
- Прррриишел, значит! За папоррротником прррришел! - прокричал сверху знакомый, хриплый голос Ворона.
- Да, - кивнул Марик, не открывая глаз. - Не думал, что снова встречу тебя.
- Мы с супррррругой живем теперь в этом лесу. На прошлом месте стало слишком людно. Беспокойно стало.
Марик открыл глаза. Ворон, захлопав крыльями, спустился на землю. Лунный свет лизнул его бок, заиграл бликами на гладких, блестящих иссиня-черных перьях
- Ты второй раз спас меня. Спасибо.
- Пустяки, пустяки, - отмахнулся Ворон. - Случайно оказался поблизости. А где же твой беспокойный друг?
- Он... - голос Марика дрогнул. - Он остался в другой конюшне.
- Желаешь его вернуть? - Ворон многозначительно поглядел на Марика. - Ну ладно, идем, Луна взошла уже.
И он полетел впереди, поднимаясь к кронам деревьям и бесшумно планируя с высоты. Марик двинулся за ним. По теплому, плотному покрывалу темноты плясали блики лунного света, прыгая по чешуйчатой коре стволов, по переплетению сухих ветвей, по резным листьям. Лунный луч запутался в гриве жеребнка, заплясал на его боках, скользнул по спине и умчался во тьму. Марик шел, не различая дороги, чувствуя ветер на крыльях ворона и слыша редкие взмахи его крыльев. Лес расступился. Марик очутился на залитой лунным светом поляне, той самой, с которой убежал от конееда. Волны речушки с тихим плеском лизали песчаный берег, на нем сухо шелестела, что-то сухо осока. У опушки леса, вокруг громадного пня водили хоровод смутные тени. Под их ногами вспыхивали и гасли холодными искрами блуждающие огоньки. Ветер доносил до него смутные обрывки фраз:
- Дивная ночь, дивная ...найдя папоротника цвет, обретешь сокровище свое, дарует земля тебе клады, в ней таящиеся... Понимать сможешь речь зверей и птиц, деревьев и трав, если пожелаешь... Один лишь раз, один лишь в жизни раз, показывается он на глаза...
- В воду, в воду!
Марик вздрогнул, услышав хриплое карканье Ворона. Он повернулся спиной к хороводу и не оглядывась, стал спускаться по крутому песчаному берегу. Ворон ждал его, стоя у самой кромки воды. Отражения звезд покачивались на волнах, слабо мерцая. Марику показалось, что в зарослях осоки и камыша тихо напевая плетет венок толстая, зеленоволосая русалка. Черная маслянистая волна лизнула копыта, и Марик вспомнил, что в реке живет конеед, но не ощутил ни малейшего страха. Ворон бесшумно взлетел, а Марик вошел в воду, прямо в дрожащее серебро лунной дорожки. Теплая вода ласкала и манила, и он поплыл чувствуя прикосновение водорослей к спине и ногам. Лунный свет, скользя вдоль боков жеребенка, смыкался за ним, оставляя позади искрящуюся, словно и не потревоженную, дорожку.
Копыта коснулись упругого дня, и через минуту Марик уже стоял на высоком берегу, вдыхая пряный запах ночных цветов. Отряхнувшись, он обдал брызгами высунувшегося было из норки землероя, поискал глазами Ворона и двинулся за ним на юг, под смыкающиеся шатром ветви леса. Чем дальше они шли, тем сумрачнее становился лес - только могучие еловые стволы, и ни травы под ногами, ни молоденькой поросли, ни рябиновых кустов... Свет Луны едва пробивался сквозь густые кроны. Копыта бесшумно ступали по мягкому ковру прошлогодней хвои.
- Мы совсем рядом - хрипло прошептал Ворон, опускаясь на землю перед Мариком. И, видимо, решив больше не взлетать, пошел рядом с жеребенком. Лес молчал, приглядываясь к жеребенку, ели едва заметно покачивали низкими ветвями. Шли молча, от волнения Марик дышал через раз. Ему вдруг почудилось холодное голубое свечение между стволами, и он остановился. Ворон, тоже заметив его, уверенно кивнул и направился вперед. Марик шел за ним, поражаясь внезапно обрушевшийся на них тишине, давящей, тревожной. Меж корней громадного, искореженного пня, поросшего мхом и какими-то тонконогими грибочками, развернул перистые листья папоротник. Из середины розетки его на тонком стебельке покачивался крошечный белый звездчатый цветок. Он слегка светился призрачным голубым цветом. Марик сделал шаг вперед, и тут под его ногами что-то звякнуло. Опустив голову, он увидел россыпь поблекших монет, тускло поблескивающих между гнилых корней.
На востоке серой мглой нерешительно поднимался рассвет, словно боясь тревожить порывало ночи.
- Не тяни, - Ворон, нахохлившись, сидел на низкой ветке.
Марик, прикрыв глаза, втянул в себя тонкий, чуть горьковатый аромат звездчатого цветка, а затем загадал желание. Небо, будто ждало этого, вспыхнуло яркими красками. Темнота отступила, забилась под переплетение корней, спряталась в дуплах деревьев. Было слышно, как просыпаются птицы. По лесу медленно пополз пряный, настоенный на травах туман.
***
- Скажи, - Марик зашел в леваду и направился в угол, от всей души надеясь, что конюха в конюшне его не хватятся и не вспомнят о нем раньше обеда. - Скажи, а люди могут найти цветок папоротника?
- Могут. На моем веку находили. Только все они почему-то желали золота... - Произнес Ворон с легкой грустью в голосе. - Доброго утра тебе, маленький!
Он шумно взмахнув крыльями, взлетел над лесом, сделал круг над левадами и устремился навстречу поднимающемуся солнцу.
***
- Да тише ты, Кай! Все ноги мне отдавишь, хватит уже прыгать!
Марик лениво дернул ухом просыпаясь и снова погружаясь в сладкую, вязкую дремоту.
- Ну куда же ты ломишься опять! Кай! Кааааай!!! ХВАТИТ СКАКАТЬ!
Марик вздрогнул и крепо зажмурился, боясь проснуться. Потом, не выдержав, всочил и задыхаясь, с бешено колотящимся сердцем, он уставился на друга, тянущего к левадам, вырывающегося из рук Тихони.
- Кай! - закричал Марик одним прыжком очутившись у калитки, - Кай, я здесь!
Тихоня, перехватив чомбур поудобнее, повела Кая к левадам. Открыла калитку, и тот влетел к Марику со всех ног.
- Марик! - проорал он, останавливаясь перед ним и захлебываясь от возбуждения. - Марик! Ты не поверишь! Марик, к нам вернулся...
- КОНЕЕД! - завопил Конеед, с фонтаном песка выныривая прямо из-под ног изумленного жеребенка.
