Re: 500 килограмм чистого серого золота. ЖЕРЕБЕНООК!!!!!!!!!!!!!
Сказ сто двадцать шестой
А без расставаний не было бы встреч (с)
Машину таки продали, а вот с покупкой получился затык, как, впрочем, и с поездками на конюшню. К четвертому дню без лошади, у меня началась очевидная ломка, хотелось к лошади, соскучилась. Я четко знала, что лошадь моя ежедневно отшагана и в попу целована в буквальном смысле. И вообще четко понимала, что лошади без меня куда как лучше, чем мне без лошади. В среду Юленька в аське сказала, что кобыль явно тоже скучает. Я тихо взвыла от тоски, а Юленька предложила вечером за мной заехать (фигли, в рабочее время, на машине, которую водит без году неделю, в город со сравнительно оживленным движением). На мой вопрос, на хрена ей это надо, она ответила, что вполне достаточно того, что это надо мне.
В теории я должна была отказаться, пожалеть Юленьку, которой кроме геморроя этот добрый акт ничего не добавлял. Но так хотелось к Вьюжной, что вопящая совесть была задвинута в дальний угол, и было назначено время нашей встречи и чтобы «готоваблябыла». Антон пришел с работы даже раньше, чем обычно. Я сбегала в магазин, купила килограмчик яблок, полтора груш и была в боевой готовности.
Сев в машину к Юленьке, я предложила ей или поехать вечером к нам в гости, или ехать домой, а я обратно доберусь вполне себе запросто на автобусе. Юленька выбрала второе.
На конюшне я только заглянула в тренерскую, поздоровалась, а дальше, как ребенок, бегом побежала к кобыле. Вьюжная услышала мои шаги с середины конюшни, и пока я бежала, она восторженно гуркала, приветствуя меня. Я открыла денник, и мы с кобылью кинулись друг другу на ручки. Я обнимала ее шею, а она радостно перебирала мою одежду губешками. Лубофф!
В связи с тем, что время пребывания на конюшне не было сильно ограничено, я мееедленно собрала кобылу, вычистив с нее носка на три шерсти. От того, что кобыль явно не чистили с таким усердием, как я (моя у Юленьки восьмая за день, ей не до чистки по минут на лошадь), то шерсти недовыпавшей набролось много, и Вьюжная радостно плющилась от массажа разнообразными щетками. Заглянула кобыле под хвост, мне там не понравилось. Во первых белая прядочка в хвосте окрасилась грязью, во вторых в деннике явно неприятно пахло. У кобылы понос, поняла я. Интересно, с чего нам такое счастье на одном сене-то? Зашла в денник, там чисто, никаких ледов поноса, кроме странноватого запаха. Решила посмотреть кобыль на плацу. Если она поносит, то я явно пойму. Не поносила, кстати.
К полу голоднющая Вьюжка без меня категорически не привязывалась, предпочитая привязку к сену. Я не то, чтобы разрешала ей это делать, но и ее голодное состояние вполне понимала. Плюс чудовищно отекло вымя. Я даже не знала, что вымя у лошади может быть до середины живота. Мда, это надо расшагивать и «разбивать» движением лошади.
Мы пошли заниматься на плац. Походка Вьюжки достигла своего апофигея. Спиной кобыль работать перестала вовсе, идя исключительно ногами. В результате этого процесса, Вьюжная кивала башней под каждый шаг. У меня замечатальная веревочная корда с отличным карабином, но карабин тяжелый и как бы мягкий, то есть крутится вокруг своей оси очень легко. Из-за тяжести карабина и мотания Вьюжной головы, чембур в руках начинал бешено прыгать, будто максимальная волна по корде при игре в йо-йо. Лошадь предлагала потерпеть это дело как шум, но мне совсем не улыбалось приучать кобыль к такому шуму, так как при игре в йо-йо такая вот глухота к качанию чембура была нежелательной. Плюс этим шумом я лишала себя возможности отозвать Вьюжку в поводу волной по корде.
И пришла в голову у меня шальная мысль… Да, я знала, что нам это категорически рано, но ведь разочек можно, малодушно решила я и отстегнула чембур вовсе. Лошадь не вникла в процесс и шла рядом со мною, держа меня посередине шеи и разворачиваясь вместе со мной. Я впервые в жизни видела, как моя кобыла наклоняет голову и преданно заглядывает в мои глаза. Лошадь на свободе запросто останавливалась с мной в поводу, легко осаживала синхронно со мной. Я предложила не черепашью скорость осаживания. Вьюжка запросто согласилась двигаться назад пошустрее. И все это на свободе,я не прикасалась к лошади вообще.
Потом вышел затык с разворотом в определенном месте. Вьюжка желала идти дальше, а я хотела развернуться и пойти назад. В первый раз Вьюжка так радостно и учесала от меня. На что я встала просто в центр, оквадратилась и скомандовала рысь. И Вьюжная порысила, как самая честная, даже круг держала, а ведь это у нас жуткая проблема. Круга через три я такая же квадратная командую лошади к развороту, выходя перед подпругой, перекидывая хлыст из руки в руку, командуя направляющей рукой, да еще и хлыст приподняла. Мол, вон, какая я на тебя злая-то! На что Вьюжка радостно предлагает ролл-бэк! Ой! Лошадь, ты молодец, конечно, но в твоем состоянии такие вот прыжки… Похвалила, выслала рысью вновь, через три круга опять командую разворот. Куда как более мягко командую, но не минимально. Лошадь вновь радостно подпрыгивает и разворачивается в другую сторону. Ай, молодец, ты понимаешь команду, сказала я, а сама подумала, что надо давать совсем-совсем минимум. На фиг! Выслала по кругу шагом, скомандовала остановку. Прошу подойти ко мне. Стоит, идти не желает. Не хочешь, не надо! Шагом, разворот, два шага, разворот, еще два шага, еще разворот, стой, еще два шага, разворот, еще два шага, стой, разворот, еще два шага, разворот, еще два шага, стой… Пойдешь ко мне? Лошадь с просветленным лицом радостно чешет ко мне. Попыталась объяснить кобыле, что она самая умная, самая лучшая, самая замечательная! Вроде объяснила.
Больше затыков на месте нашего разворота не случалось. Мы еще немножко порысили рядышком, лошадь радостно отзывается на любые команды, заглядывает в глаза. Потом отшагались, я поиграла в доступные нам игры Парелли, то есть уступки давлению, разворот на переду, на заду. На переду уже совсем-совсем хорошо. Делаем уже три четверти круга. На заду прошу один-два шага, иначе она начинает шагать. Уступки давлению идеально, я просто прикасаюсь пустыми пальцами от перчаток к лошади, а она уходит. При чем предлагает не один шаг, а два-три. Старается!
Боковые сгибания тоже прекрасные, идеально уступает несуществующему давлению. Еще начали подход ко мне попы в разные стороны и назад. Тяну ее пока за три волоска из хвоста, давление есть, хоть и минимальное. Уступает отлично. Если хвост бросить совсем, то не идет. Рано нам такие прогрессы!
Йо-йо ради разнообразия на отлично. Лошадь делала не по одному шагу, потом остановка: ты там точно не сняла давление? Вьюжка шагала радостно назад от совсем крохотной волны. При чем на приглашение ко мне она не тупила, а подошла сразу. Наградилась обжиманиями и почесухами в приятных местах до плюща.
После я отстегнула корду вновь, отвела кобыль на дальний угол плаца, попросила стоять, а сама пошла на середину. В этот раз она хреново выполнила команду стой и пошла за мной. Хвалить не стала, ругать тоже. Просто спокойно отвела кобыль обратно и сказала построже «стой!». Уходила от нее не округлившись, а с прямой спиной. Лошадь честно дождалась, когда я развернусь, округлюсь и скажу кодовую фразу: «Иди ко мне!» И лошадь стартонула ко мне рысью. Полпути она рысила, а на последних метрах, она таки вспомнила, что она ведь гордая Вьюжная лошадь, которая даже от почесух не плющится и пошла шагом. Правда, пришла со словами «дай я тебя обниму». Пообнимались, прицепили корду и пошли домой.
В окнюшне в связи с близостью ужина, я привязала лошадь к сену. Просто потому, что у жеребой кобылы должен быть режим, а остальным сено уже раздали. Вьюжка радостно привязалась. Я рассмотрела все ее ножки. Остатки мокрецов обнаружила только на одной ноге. Приятно! Стала разглядывать и щупать попу. Да, мягкая совсем, но я, скорее всего, опять себе это придумываю. И вроде визуально попа стала ниже, чем была до этого. Но елы-палы, чай не впервой мне видеть признаки родов вот прям сегодня точно. Так что это опять старый глюк. Заглянула в петлю. Вроде вспухли вот эти две складочки. Интересно, а они были вспухшие до этого? Взяла туалетную бумажку, провела по петле. Да никаких выделений вовсе. Ну и ладно!
Потом я взяла губку и вымыла теплой водой вымя и петлю. До этого не мыла ни разу за всю жеребость. Не, летом мыла вместе с ножками, но это был замыв после работы. А зимой я просто ограничивалась тем, что мазала вымя кремом. Отек на вымени после работы не спал вообще. Не, то, что до середины живота убралось, а вот само вымя как было, так и осталось твердокаменным. Бедная моя лошадь! Экзекуцию губкой, категорически продирающейся между зажатыми намертво сосками, Вьюжка еще выдержала, а вот когда я полезла туда рукой с кремом, она стала крысить в мою сторону и даже щелкать зубами. Даже себя кусать начала от злости. Я ругалась, естественно, сама на кобыль нападала. Думала, что от сена кобыль не оторвется, не обратит внимания на то, что с ней происходит. Но лошадь обратила.
Через минуту примерно после нашего сражения за вымя, лошадь резко оторвалась от сена и странно глянула вдаль. Я стою рядом, наблюдаю. Но Вьюжку тут же заинтересовало содержимое кормушки Норы, где весьма себе овес с морковкой. И вообще, кобыль вдруг обратила внимание, что возле каждого денника поставлены кормушки для ужина. Ой, как здорово! И она предложила мне сходить пошариться по кормушкам. Я малодушно не стала ее строить, а просто позвала встать в денник. Вьюжка всала в денник и принялась за сено. Я скормила ей все угощение, которое я привезла с собой, потом переоделась, дала в догонку сухарей хлебных и на прощанье поставила в денник кормушку с морковкой: ужин. Постояла с кобылью в деннике, просто чтобы подольше побыть рядом, постучалась в животик. Мне оттуда радостно стукнули ножками. «Выходи поскорей,» - сказала я в животик. – «Я тебя уже заждалась!» Из живота толкнулись так, что волна прошла по всему животу. Ничего себе сила удара! Посмотрела еще. Толкнулись еще раз с той же силой. Даа, на воспитание этого маленького жеребчика, мы потратим кучу сил!
Больше делать было категорически нечего. Я поцеловала лошадь в макушку и ушла с конюшни. До остановки почти два километра по дороге. Километр и 750 метров, если быть точной. Иду и сочиняю на ходу слова отчета о том, как все-таки здорово мы поработали с Вьюжкой, наслаждаюсь абсолютно благостным настроением и тихим счастьем от сегодняшнего дня, признаюсь себе, что подсела на общение с кобылой как на наркотик: если общения нет, начинается настоящая ломка.
Я не дошла каких-то метров 70 до остановки, как увидела автобус, который прошел в Серпухов. Как жалко-то! Ну ничего, дождусь следующего.
Минут через десять ожидания я замерзла как цуцик. Расписание автобусов сообщало, что следующий пойдет больше, чем через полчаса. Надеюсь, что расписание врет, оно может! Но так как замерзла сильно, решила ловить такси. Вот сейчас проедут мимо меня 30 машин и я начну ловить такси. При таком оживленном движении, это не так уж и долго. Пятнадцатая машина и шестнадцатая как раз были такси. Может зря я их не поймала, подумала я, и отсчитала семнадцатую машину, увидела восемнадцатую. Звонок на сотовый. Ибрагим. Мне очень нравится этот наш конюх, замечательный, ответственный человек. Во всяком случае мне он тоже искренне по-человечески симпатизирует, и я предпочитаю указания по Вьюжке давать именно Ибрагиму. Хоть моя лошадь не под его шефством, но я знаю точно, что все будет исполнено точно.
Итак, Ибрагим. Когда я общаюсь с ним визуально, я его очень хорошо понимаю. Но по телефону…
- Л’иза, брум-брым-хрям!
- А?
- Бур-бур-хрусь Вьюга трям-абырвалг!
- Не поняла!
- Хрум-бац-думс Вьюга прым
- Что?
- Вьюга балээт!
- Мамочки! Что такое? – перед глазами ее ролл-бэки, странноватый запах в деннике, похоже на понос, куча фруктов и овощей на ужин… Колики?
- Балээт Вьюга! Скоро жэрэбон’ок будэт. Час осталса, ылы полчаса…
- Ой! Наверное, я сейчас приду, я не уехала еще…
- Прыдэш?
- Не знаю!
Сбрасываю звонок, звоню мужу, говорю, что кобыла рожает. Муж мне:
- Ну понятно! Ты ее отгоняла так, что она рожать начала. Звони Куриченковой (это Юленьке то есть), и дуй на конюшню. Вы там держите меня в курсе событий.
Я понимаю, что в словах Антона есть доля правды. Ведь мы и рысили, и два ролл-бэка. Господи!
- Юленька, мне сейчас Ибрагим позвонил, скзал, что Вьюжка болээт, осталось час или полчаса…
- Мммм! Ну замечательно, сиди спокойно!
- Я домой еще не уехала, на остановке еще, на танке
- Ну и езжай домой!
- Нет, я пойду на конюшню (а что бы вы на моем месте сделали?)
- Ну и дура!
Вот и поговорили.
Я разворачиваюсь и чешу обратно. Куда делся холод? Почему так жарко? Звоню Тане, она-то меня выслушает!
- Ну вытирай мне сопли, больше некому!
- Что стряслось?
И я рассказываю ей все как на духу, и про просьбы лошади порысить, и про понос, и про ролл-бэки, и про то, что лошадь не должна рожать на урки людям, а должна рожать ночью, к утру поближе. И чем все это дело кончится, Господи! Сама быстренько шагаю на конюшню.
Танюшка начинает сама биться в истерике, но дрожащим голосом подбадривает меня: все будет хорошо, не бойся! Веты за определенную плату поедут и ночью, кобыль здоровая… Сотовый пиликает: мне пытаются дозвониться. Прощаюсь на время с Таней, обещаю перезвонить, как дойду на конюшню. Я уже на подходе. Разговор длился чуть больше двенадцати минут.
Сразу звонит Ибрагим, сердце в пятки…
- Да!
- Всо хорошо! Вьюга родыла!
- Мамочки! Я сейчас уже совсем скоро приду, я подхожу! Сворачиваю с дороги уже.
- Всо хорошо, нэ волнуйса!
- Я иду, я уже иду!!
Звонок Тане.
- РОДИЛААААААААААА!!!!!!!!!!!!!! – Визжу со всей силы.
Таня ойкает, явно оглушенная моим визгом:
- Ну вот, видишь, все хорошо, я же тебе говорила! Позвони мне, как дойдешь…
Кладу трубку, поднимаю глаза к небу и со всей силы кричу: «Спасибо тебе, Господи за это!» И бегом на конюшню. Захожу, денник открыт, у входа два конюха и начкон (она-то тут откуда?). Подхожу.
- Тебе Ибрагим позвонил?
- Нет, я тут случайно, по делам.
Смотрю в денник. Моя кобыла спокойно лежит в середине, а в уголочке еще даже не поднял голову жеребенок. Вижу звездочку ромбиком и вроде как белую ножку.
- Девочка, - говорят мне.
- Надо же!
Я прислоняюсь к стенке денника и тихонечко сползаю на пол: ноги больше не держат. И слезы счастья… Они сами, правда!
Трогает за плечо Юленька. Поднимаю глаза, она стоит с мокрой головой.
- Я тебя из ванной вынула?
- Ну почти. Ты чего ревешь?
- А как тут не реветь?
Встала кобыла. Послед еще не отошел, даже пузырь висит из нее. Пошла, пожевала сено. Жеребуська начала свой первый путь ползком по деннику, в попытках встать на ножки. Не получается ни в какую, падает. Вот, что странно, я на падения не реагирую вовсе. У меня кобыла очень сильно упала первого января. Очень-очень сильно, вырвавшись в поле с корды и поскользнувшись на льду. После у меня и начались те истерики, которые вас так сильно удивляли. Зато после падения моей лошади, на кувыркания этого крохотного существа я не реагирую вовсе. Жеребуська из дальнего угла подползла к нам, а кобыла легла и дородила пузырь и ее что-то, что я не принял за послед категорически, хотя мне сказали об этом. А жеребуська поползла на выход, попутно пососав пальцы Юленьки. Пару раз мы разворачивали малышку от выхода, но она упорно рвалась на волю.
А Вьюжка ее откровенно боялась. Она строила ей удивленные морды, и повизгивала, когда малышка пыталась прихватить мамку за нос.
Минут через сорок ползаний по деннику, у нас сЮленькой одновременно закончилось терпение от ожидания, когда ж малыша встанет. Вьюжка за это время успела пару раз встать на пожрать сенца и лечь обратно. Малышка предприняла очередную попытку встать на ножки и мы с Юленькой с разных сторон придержали заваливающуюся в сторону попу. И лошадь встала. Ноги тут же разъехались, но она удержалась. И через минуту кобылка уже радостно ковыляла по деннику. Подошла ко мне, уткнулась носом в мою грудь и поняла, что вот оно! Я сказала, что и рада бы, да не оно, придется мамку искать в другой стороне. Но мамка так запосто сиську давать не желала, уворачиваясь от маленького носика. Юленька сказала, что это абсолютно верно, так как лошадь должна подвигаться сначала, а потом уже трапезничать. А вымя-то еще и распухшее, его ведь еще и больно! Вьюжка прижалась попой к дальней стенке денника и зажмурилась, а малыша начала сосать, радостно зачавкав. Надо сказать, что при нас Вьюжка пускала дочку к вымени только с одной стороны. Но малышка запросто подстроилась под ситуацию и пососала с одной стороны из обоих сосков. Покушав, малышка явно повеселела. Стала куда как лучше передвигаться по деннику и все проще и проще уговаривала мамку на пососать. Первая попытка отряхнуться чуть не провалилась, так как вслед за головой затряслось само по себе все тело и чуть не рухнула с высоты своих спичек.
Через два часа мелочь изобразила подобие галопа вокруг мамки. Темпа два, но было заметно, что это не шаг, и не рысь.
В общем-то в деннике было больше делать нечего. Мы вдоволь натрогались малыша за все его места. Пару раз дополнительно заглянули под хвост: ну точно ли кобылка? Ну ведь жеребчика так ждали! Малышка дважды покакала, что означало, что первородный кал таки отошел. Хорошо!
Когда мы уезжали домой, я заглянула еще раз в денник, лежали обе: пора спать!
Я не пью. Точнее принять алкоголь я могу, но не напиваюсь практически никогда. Кроме вчерашнего дня. Утром самым ярким желанием было, чтобы сегодняшний день прожил за меня кто-то другой, а я рядышком полежу. Но мы собрались и поехали на конюшню.
Адостно открываем денник, Юленька пытается туда войти, а встречает ее прыгающая задница, которая еще и ногами машет. Нууу… Хотела бы попасть, попала бы, но не попала, не смотря на то, что Юленька тоже отвешивала пендалей от души. Но! В денник не пустили никого, ни Антона, ни меня. Не повелись на предложенное яблочко.
С утра до обеда я тихонечко ползала в проходе денника. Если я пыталась зайти в денник, то Вьюжная с крысой оборачивалась ко мне. Я делала вид, что я тут стою машинкой для раздачи сахара. Это немножко примиряло Вьюжку с действительностью. Я даже смогла почистить одну сторону лошади от склеек после вчерашнего и от опилок. Со второй стороны я смогла расчесать только полгривки. К обеду ближе я относительно безопасно уже находилась в деннике, но ребенка от меня все равно категорически прятали. Правда ребенок не сильно-то желал прятаться и полз ко мне. Идея одеть на малыша недоуздок пошла прахом, ту дотронуться бы.
Я знала совершенно четко, что Вьюжка будет сумасшедшей мамашкой, но я не ожидала столь яркой реакции. Говорят, что это поутихнет, но не сильно. Пока идея об имбридинге малышки идет прахом, со своей бы, со взрослой и адекватной договориться.
Подбивала у Вьюжки в итоге сегодня я. Конюхи стеснялись и просили просто вывести в проход. Но я не нашла в себе моральных сил справиться с истеричной кобылью, которая не пускает даже к себе. Поэтому отбивала у Вьюжки я, а она отбивала в лопату... Наказывать сегодня за такие мероприятия у меня не поднялась рука. Кобыла выглядела собравшейся сражаться не на жизнь, а на смерть. Ну ее, боевую такую! Будем договариваться миром.
Из забавного на сегодня. Малышка пошла покушать и тут начала чихать, трясти башкой, громко фыркать. Что такое? Молоко пошло. Эх, корова дойная (ттт) из соска била приличная такая струя, заливая маленькую морду, попадая в глаза и ноздри. А кушать-то хочется, а молочко-то вот оно! И никак! Сунется мордой и тут же выпрыгивает, неприятно!
А еще она, устав, сегодня попыталась лечь, но не совсем удачно: переда с мордочкой-то положила, а попа зависла, да раскачивается, а куда ее и как девать еще не понятно. Поэтому, покачавшись, попа рухнула набором костей. Потом, уже лежа, лошадь подскребла к себе задние ноги и расположилась как большая.
А еще она начала играть с мамой. Самое веселье у ребенка наступило, когда маме сенца принесли. Лошадь радостно сказала по деннику и отбивала в мамку. Мама послушно отрывалась от еды и пыталась усмирить шалунью. Но едва поворачивалась к сену, все начиналось с начала.
Ну и под финалочку особую примету малышки напишу. У нее огромные уши. Когда она кладет их на спинку, то кончики ушей чуть ли не до холки достают. Вот как! Антон зовет ее Ослище и говорит, что уши ужасные. А мне так нравятся! Вчера, еще не разобравшись, куда девать ушки, когда сосешь мамку, малышка складывала одно ухо на другое и выглядела как осел из Шрека. Помните, как он выглядел, когда просился на ручки? Вот один в один. Сегодня уши уже одно на другое не складывались, разобралась. Но уши там знааатные!
