ЛОШАДИ И НЕМНОГО ЛЮБВИ.
Он приехал с сыном. Мальчишка семи лет завороженно смотрел на мудрую гнедую кобылу, отчаянно желая подойти погладить и борясь со страхом.
- Не бойся, - подбодрила я ребенка, - это Босния. Бося. Очень добрая лошадка. Сегодня ты будешь на ней ездить. Как тебя зовут?
- Клим, - робко ответил ребенок.
- А я Вероника Сергеевна. Можно тетя Ника. Подходи к лошади спокойно, уверенно, без резких движений. Так, чтобы она тебя видела. Вот так, молодец!
Большие детские глаза светились восторгом. Мальчик робко протянул руку и осторожно провел по лошадиной шее. Я любила свою работу. Хотя она носила сезонный характер и не являлась основным источником моих доходов. Любила за бескрайние поля, за свободу, за доверчивые носы и за приветственное ржание. А еще любила за вот таких детишек. За их полные восторга глаза, за неприкрытое счастье общения с волшебным существом, именуемым лошадь. Здесь исполнялись детские мечты, а я была жителем этой сказочной страны. Я наблюдала, как рождаются конники. И даже принимала в этом непосредственное участие. Конечно, только некоторые из этих детишек навсегда свяжут свою жизнь с лошадьми. Но такие есть, я уже это видела. Видела, как изящный изгиб шеи, бархатные губы, могучие мышцы под седлом затрагивают в душах струны, дремавшие с рождения. И те начинают звучать громче и громче. Зовя еще раз прикоснуться к теплому боку, пролететь стремительным галопом. Потом будут годы занятий, тренировок, удач и падений. Но первую лошадь, первого инструктора они запомнят навсегда.
- Ой, пап, она язык мне показывает! – залился смехом мальчик.
Папа, мужчина года на три старше меня, со снисходительной улыбкой наблюдал за сыном.
- Это она попрошайничает, - пояснила я, - пора в седло, ковбой!
Папа легко посадил сына в седло и отошел, наблюдая, как я веду лошадь по кругу, объясняя азы верховой езды.
- А со стороны все так просто кажется: сел, поскакал, - через какое-то время сказал мужчина.
- Да… - протянула я, качнув головой.
Я привыкла, что люди, не знакомые с верховой ездой, считают её чем-то самим собой разумеющимся, что она дается человеку в комплекте базовых опций, как то: дышать, смотреть, чувствовать.
- А это целая наука, оказывается! Сколько Вы уже с лошадьми?
- Шесть лет. Немного совсем, - ответила я, следя за посадкой Клима.
- Ого! Профессионал уже! – удивился мужчина.
- Смотря с кем сравнивать, - улыбнулась я, про себя считая непедагогичным говорить, что чувствую себя полным чайником.
- Меня Вадим зовут.
- Очень приятно, - машинально кивнула я, - Клим не сутулься, расправь плечи. Вот, вот так!
- Давно на этой базе работаете?
- Первое лето.
- Нравится?
- Да. Так, Климушка, а теперь руки на пояс. Наклон вперед, назад. Подбородком достаем гриву. Назад. Ножками держись. Хорошо. Ты молодец!
- Только детей учите?
- Нет, люди всякие приезжают. Кого только здесь не увидишь! Позавчера, например, женщину привезли, лет шестидесяти. Я её просто в поводу поводила. Знаете, как ей понравилось! Кто более-менее умеет, с теми в поля ездим, в походы ходим.
- А меня можете научить? – то ли шутя, то ли серьезно спросил Вадим.
- Было бы желание! – улыбнулась я.
- Ну, все! В следующий раз будете учить нас обоих! – заявил он.
Клим усердно выполнял упражнения, когда к нашей леваде подъехала большая черная машина. Из внедорожника вышли двое парней.
- Здравствуйте! – обратился ко мне один из них, - Здесь лошадей на прокат дают?
- Здравствуйте! – ответила я, предчувствуя неприятный разговор, - Здесь обучают верховой езде. Лошадей дают только в сопровождении инструктора и при обязательных навыках верховой езды.
- Ну, это.. Мы умеем. Я в деревне ездил. Он тоже пару раз сидели. Так как? Поедем?
Я тяжело вздохнула. Это тоже была часть моей работы. Неприятная и неизбежная. Ну почему?! Почему, люди, пару раз сидевшие верхом, считают себя супер-всадниками, способными справиться с лошадью в полях, не навредив ни ей, ни себе?! По несколько раз за день приходилось разъяснять людям, что это опасно, и наша база не отправляет новичков верхом в бескрайние поля. Кто-то психовал, кто-то шел к начальству, некоторые даже опускались до угроз. Но кто-то реагировал адекватно и приходил учиться. И очень скоро мы вместе верхом бродили по живописным окрестностям базы. Двое приехавших ребят, к моей большой радости, оказались из последней категории и, спросив, когда можно приехать на занятия, удалились.
Бежит лошадь, везет неумелого всадника, а под копытами хрустит время. Веселой вереницей бегут дни за яблочным крупом, сквозь утреннюю росу и легкий летний дождь, сквозь лесную прохладу и знойную степную пыль. Вперед, вперед, вперед! И, кажется, нет им ни конца, ни края. И не было никогда. Что этот мир существует вне времени и неподвластен законам мироздания.
Вадим оказался тверд в своих намерениях и сел на лошадь. В силу возраста он существенно проигрывал в технике своему сыну, который уже сидел, как будто в седле родился. Но, несмотря на крючкообразную посадку, мужчина обладал спортивным телосложением и мальчишеским бесстрашием, что позволяло довольно уверенно держаться в седле. Обычно он приезжал вместе с сыном, но сегодня неожиданно был один.
- Здравствуйте! А где Клим? – поздоровалась я.
- Мы же договорились «на ты», - упрекнул он, - Здравствуй! Клима сегодня мама не отпустила. Он засопливился немного. Вот… Сегодня будешь со мной одним мучиться.
- Ну, скажешь тоже: мучиться! – фыркнула я, ловя лукавую смешинку в карих глазах, - Не буду я мучиться, мы сегодня в поля поедем, погуляем. До следующих клиентов у меня полтора часа.
- И ты даже доверишь мне лошадь?! – с сарказмом спросил он.
- Уже доверю, - улыбнулась я, - уже можно… Немного… Только шагом.
- Слава Богам! Свершилось! – продолжал издеваться Вадим.
Так как предстояла неторопливая прогулка, я не стала брать своего арабского мерина Султана, чтобы не трепать ни ему, ни себе нервы слишком медленным и нудным для него темпом движения. Выбрав двух спокойных и флегматичных кобыл, мы стали их собирать. Вадим пытался помогать, но больше мешал, о чем я тактично молчала.
Лошади, сбивая ногами пыльцу с цветов, неторопясь, брели рядом. Я давно заметила, что люди наедине с лошадью и природой ведут себя очень открыто. Падают маски, втягиваются шипы, отшелушивается все лишнее и напускное. Душа выглядывает из-под толстой брони и, отряхнувшись, подставляет спину солнечным лучам. И глаза даже самых матерых мужиков, которые видели и смерть, и кровь, и боль, начинают открыто и совсем по-детски смотреть на этот мир. Кто-то молчит всю дорогу, полностью погружаясь в чувство, занесенное современным ритмом жизни в красную книгу, чувство покоя, умиротворения и связи со всем сущим на земле. У кого-то эмоции перехлестывают через край и нуждаются в немедленном выходе, и тогда человек всю прогулку разговаривает, хотя от природы может быть и неболтлив.
Вадим был золотой серединой. Мы разговаривали, смеялись, а потом несколько минут молча наблюдали за тем, как неторопливо плавает в небе беркут. На одном из склонов наткнулись на колонию маленьких желтых цветов. Вадим спрыгнул с лошади и, истребив треть колонии, подарил мне букет. Несмотря на то, что я не в восторге, когда бездумно обрывают жизнь полевых цветов, здесь мне почему-то стало приятно и даже радостно. Так, с букетом в одной руке и с поводом в другой я привела своего спутника на базу. Прогулка закончилась. Меня уже ждали двое детишек. Вадим немного понаблюдал за их тренировкой, а затем, попрощавшись, уехал. Я поставила букет у себя в домике в банку с водой. И, смотря на него, улыбалась неизвестно чему. Как мало надо человеку для хорошего настроения!
Вадим стал приезжать часто, с сыном и без. На душе становилось радостно всякий раз, когда его серебристая машина показывалась в воротах базы. Играющий с гривами ветер, луговые травы и стайки легкомысленных облаков стали нашими лучшими друзьями. Спортивное прошлое и тренированные в спортзале мышцы сослужили хорошую службу, и Вадим держался в седле все лучше и лучше. Мы уже понемногу галопировали в полях. Я стала брать своего араба и получала от таких прогулок ни с чем несравнимое удовольствие. Не обходилось и без курьезов. Однажды перебирались через большой ручей. Я проехала первая, а Вадимовская кобыла, встала посередине потока и начала бить ногой по воде.
- Ну, как ребенок! – засмеялся Вадим.
- Двигай её!!! – закричала я.
Вадим недоуменно посмотрел на меня, но, привыкший слушаться своего инструктора, тихонько толкнул кобылу. Слушком слабо. Лошадь проигнорировала всадника и, подогнув передние ноги, плюхнулась в воду. Вадим от неожиданности спрыгнул в ручей, но оступился и упал. Я закричала и подъехала к животному, провоцируя его подняться. Вадим встал, с него текла вода, и начал тянуть за уздечку. Вытащив хулиганку из ручья, я от души веселилась, а мокрый, нахохлившийся Вадим, улыбаясь, что-то ворчал о гиппопотамах, водяных лошадях, и их наездниках. С тех пор он стал называть свою гнедую кобылку Гиппопотамом.
Солнце доживало свой очередной день. Спала дневная жара, начинали свою ежедневную песню невидимые в траве кузнечики. Я занималась с тремя ребятишками в леваде, когда приехал Вадим с Климом. Клима я поставила в основную группу, а его папе сказала седлать Гиппопотама и ехать по большому скаковому кругу. Я краем глаза наблюдала за Вадимом. Опять сутулится, опять нога не пойми где, - подумала я. После рыси он подъехал и спросил, делать ли галоп?
- Да, сделай один круг. И не вались вперед! За ногой следи.
Он кивнул и поехал. С трудом, но все-таки поднял Гиппопотама в галоп. Неторопливо они проехали половину круга. Как вдруг лошадь споткнулась. Я увидела, как ушла вниз гнедая голова, выдергивая всадника из седла. Вадим перелетел через холку и, перевернувшись, упал на землю. Лошадь пробежала несколько метров и перешла на шаг. Вадим не поднимался. Внутри все замерло, превратившись в ледяной ком страха. Быстро ссадив одного ребенка с лошади и приказав остальным шагом ездить по кругу, я галопом полетела к месту падения. Господи, пусть все будет хорошо! Только бы он поднялся! На ходу с облегчением увидела, что Вадим зашевелился. Подъехав, спрыгнула с лошади и первое, что бросилось в глаза – неестественно белое лицо. Вадим пытался сесть. Он был в футболке, и я увидела, как странно выглядит левая рука. Похоже, кость вышла из локтевого сустава и теперь, натянув кожу, жутко выпирала назад. Мне стало плохо. Тошнотворный ком подкатил к горлу, ноги готовы были подкоситься.
- Я…я н-н-нормально, - пытаясь справиться с прыгающей челюстью, прохрипел Вадим.
Я схватила рацию – телефоны на базе не брали, и вызвала местного врача на скаковой круг.
- Потерпи, сейчас врач приедет. Кроме руки что-нибудь еще болит?
- Ка-кажется, н-нет.
Боль, по-видимому, была жуткая. Дрожь волнами пробегала по телу Вадима. Я смотрела на него и с трудом сдерживала слезы. Он, кажется, это заметил и попытался улыбнуться бледными губами. От такой улыбки я не выдержала и украдкой вытерла влагу с глаз. Как же хотелось просто обнять его и укрыть от боли и бед. Послышался гул квадроцикла, приехал врач, пожилой чуть полноватый и всегда мрачный мужчина. Сделал укол обезболивающего и увез пациента с собой. Чуть позже Вадима отвезли в больницу, в город. Клим поехал с ним. Весь оставшийся день у меня все валилось из рук. Я пыталась понять, в чем моя вина. А вина была, определенно – ведь я инструктор и отвечаю за безопасность. Но как уберечь своих подопечных от подобных ситуаций, я не знала. Вадим хорошо держался в седле, и я даже не предполагала такого развития событий. А теперь он в больнице из-за моей некомпетентности. С нетерпением я ждала возвращения нашего врача.
- Ничего страшного, - буркнул он по приезду, - вывих локтевого сустава. Наложили гипс.
- И чем это грозит? – спросила я.
- Неделю в гипсе, и, если все будет хорошо, через месяца четыре забудет о травме. Если руку перегружать и травмировать больше не будет.
С этими словами он скрылся в своем домике. Вечером за серебристой машиной приехали двое мужчин. Я не выдержала и подошла к ним.
- Здравствуйте! Вы друзья Вадима?
- Да. А вы, очевидно, тренер, который нашего Вадима чуть не угробил? – насмешливо сказал тот, что был пониже.
Это был удар ниже пояса. Я растерялась, не зная, что ответить на обвинение, которое я предъявляла себе сама. Второй парень посмотрел на меня. В его глазах мелькнуло что-то похожее на жалость:
- Не переживайте. С ним все в порядке. Вадим не кисейная барышня, от вывиха не помрет. Еще примчится сюда через неделю, вот увидите, и будет требовать покататься верхом.
- Вы и ваши лошади его околдовали. Признайтесь, вы ведьма? – улыбнулся первый мужчина.
- Была бы ведьмой – Вадим бы не упал! – ответила я.
Мужчины усмехнулись и уехали.
Дни бежали за днями, ни на мгновения не останавливая свой бег. Я по-прежнему учила людей основам верховой езды, выезжала в поля с более-менее опытными всадниками. Но эти прогулки потеряли свое очарование. Дни были скучными и тянулись, как надоевший сон, который никак не кончается, а проснуться невозможно. Однажды я увидела, как на территорию базы въезжает серебристая машина. Сердце гулко бухнуло и заколотилось с удвоенной быстротой. Но потом я посмотрела на номер – он был незнаком. Очередные прокатчики… Вадим не приезжал. Прошла неделя, вторая, к концу подходила третья. Его не было. Я подседлала своего Султана и поднялась на самый высокий холм в округе. На телефоне высветились заветные деления антенны. Я никогда не звонила Вадиму, но его номер, так же, как номера всех моих клиентов были внесены в телефонную книгу. Экран самсунга бесстрастно высвечивал знакомое имя. Оставалось только нажать кнопку вызова. Я минуты четыре смотрела в телефон, затем засунула его в карман. Не хочет человек больше приезжать, зачем звонить? Слезла с Султана, расслабила подпруги, с неудовольствием отметила неистребимые желтые пятна на белоснежной шкуре. Нет, ну, а что здесь такого? Я, инструктор, беспокоюсь за своего ученика… Я вновь достала телефон. Ага, спустя три недели. Заботливый инструктор! Пальцы между тем вновь нашли его имя. Всё, хватит мяться, как двухлетка перед лужей! Я нажала на вызов. Пока шел звук соединения, я перестала дышать. «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится…» - раздалось в ухе. Я нажала отбой и выдохнула. Всё! К черту! Пора выкинуть его из своей жизни. Пусть останется в воспоминаниях. Как говорится, улыбнись тому, что это было! Я снова подтянула подпруги и, вскочив в седло, пустила Султана карьером, чему тот был несказанно рад. Душу сковала щемящая тоска. Хотелось выкинуть её из себя, исторгнуть воем. Я попросила коня прибавить - пусть встречный ветер пройдет насквозь и вытянет всю горечь, осевшую в душе.
Я занималась с тремя молодыми балбесами. Эти трое парней познакомились уже здесь, на базе. На удивление быстро сошлись и грезили поехать в поход к речке, именуемой Дальней, на целый день. Чтобы этого добиться, они уже две недели упорно постигали азы верховой науки. Самому старшему, Фариту, было девятнадцать. Они старательно выводили меня из себя своей безалаберностью и несерьезностью. Бывало, что после занятий они собирались в беседке с пивом и пытались затащить меня на свои посиделки. Получив пятнадцатый отказ и выпив все пиво, они садились в машину и уезжали. Они не боялись постов дпс, не без оснований надеясь на высокопоставленных родителей. Они вообще ничего не боялись – жизнь представлялась для них сплошным развлечением. В первое время они отчаянно нарушали технику безопасности при верховой езде. Но постепенно я научила их с уважением относиться к лошадям и верховым прогулкам. Чему очень гордилась. Я наблюдала, как они сменой рысили по скаковому кругу. Впереди, как всегда, Фарит, за ним пухлый Миша, замыкал тройку невысокий жилистый Азамат.
- Привет! – раздалось за спиной голос, от которого на меня как будто вылили лохань ледяной воды.
Я повернулась и увидела робкую улыбку, белую футболку, выгодно оттенявшую загорелую кожу и до боли родные глаза. Вадим. Я с трудом подавила желание броситься ему на шею, уткнуться носом в плечо.
- Привет! – равнодушно ответила я, - Давно тебя не было. Как рука?
- Врачи говорят, жить буду, - улыбнулся он.
Я отвернулась, наблюдая за отчаянной троицей, которая решила устроить скачки. Повисло неловкое молчание. «Он тебе ничего не должен – заговорил внутренний голос, - ты ему никто. Как и он тебе. Никто никому ничего не обещал. И, на минуточку, он, вообще-то, женат и у него ребенок!»
- Я в командировке был, - виновато сказал Вадим, - но теперь никуда больше не уеду. В ближайшие полгода, по крайней мере.
Ну, да, а сказать, конечно, не мог!
- Я звонил тебе, - сказал он, как будто в ответ на мои мысли, - но здесь до тебя не дозвониться.
Он мне звонил! – глупая радость колыхнулась в душе. В это время к нам подъехала троица. Я отчитала ребят за скачки и велела отшагивать лошадей. Фарит бросил оценивающий взгляд на Вадима и усмехнулся.
- Ник, мы сейчас в беседку, Мишке с Саратова обалденную рыбу привезли. Как всегда, без тебя не начинаем.
Волна обиды и злости захлестнула меня. «Без тебя не начинаем…», - как будто я всегда с ними пью!
- Спасибо за приглашение, Фарит, - ответила я, как можно равнодушнее, - ты же знаешь, я работаю. Мне не до посиделок.
- Да, ладно! А может, кавалера стесняешься? Зови его тоже! – продолжал гадко улыбаться Фарит.
Вадим повернулся всем корпусом и выжидающе посмотрел Фариту в глаза. Я подумала, что сейчас он очень похож на большого молчаливого пса. Он не угрожает, не произносит ни звука, только шерсть стоит дыбом и всё тренированное тело готово к атаке. Этого мне только не хватало! Но Фарит немного стушевался под этим взглядом и отъехал прочь, отшагивая лошадь.
- Ну и клиенты у тебя! – сказал Вадим, когда мы уже шли к моему домику.
Отшагав лошадей, троица расположилась в беседке.
- Разные бывают. Со всеми надо общий язык найти. А эти ребята неплохие. Молодые просто, глупые.
Мы зашли в дом, я поставила чайник. И только тут увидела, что у Вадима в руках небольшой пакет.
- Я тут вот, в командировке наткнулся, не смог пройти мимо, - проследив за моим взглядом и почему-то ужасно смущаясь, сказал он, - в общем, это тебе, подарок.
С этими словами он вручил мне пакет. Я, смущаясь не меньше Вадима, заглянула внутрь. Там лежали какие-то цветные пояса. Недоумевая, я извлекла содержимое пакета. Дыхание перехватило. У меня в руках оказалась тончайшей работы уздечка. Серебреные змеи переплетались в причудливом узоре, играли гранями фиолетовые и темно-синие камни. Мастер особенно постарался над налобным ремнем. Большой круглый кроваво-красный камень располагался в центре, в мелкой россыпи фиолетовых и темно-синих камней. Вокруг него вились невиданные серебреные цветы. Широкие поводья также были отделаны вышивкой и камнями. В пакете еще обнаружился выполненный в таком же стили нагрудник. Я представила, как будет смотреться Султан в этой поистине царской сбруе. В повисшей тишине я минут десять разглядывала сокровище, не в силах произнести ни слова. Кто-то скажет, нельзя принимать такие подарки, тем более от женатого мужчины. Кто-то даже вернул бы все это обратно. Это очень хорошие, правильные люди. Я не из их числа. Не смотря на вопящую совесть и внутренний голос, никакая сила не заставила бы меня расстаться с этой драгоценностью.
- Я не могу принять это, - все-таки выдавила я из себя в угоду приличиям.
- Я еще никогда не получал такого удовольствия от подаренной вещи, - засмеялся Вадим, - даже и не думай! Бери и пользуйся!
Аккуратно завернув все обратно в пакет, я убрала его в шкаф, предвкушая, как завтра начищу Султана до серебреного блеска и примерю новую сбрую. Конечно, ездить в ней по полям не будешь, а вот одевать изредка на фотосессии, просто красоваться – самое оно.
- Я завтра приеду, - сказал, уходя, Вадим.
- Мы завтра с троицей на весь день уезжаем к Дальней речке, - ответила я.
- Ты одна поедешь с этими дебилами? – ужаснулся он.
- Люди всякие бывают, - улыбнулась я, - ты думаешь, мы с ними по полям не ездили? И ничего, все вернулись.
- Во сколько вы стартуете?
- Утром, часов в девять.
- Я с вами, - тоном, нетерпящим возражений, сказал Вадим.
Султан шел пружинистой размеренной рысью, выгибая шею и гордо неся свой арабский хвост. За ним телепался Вадим на Гиппопотаме. За Вадимом ехали Фарит, Азамат и Миша с большим рюкзаком на спине. Брать Вадима было ошибкой. Я поняла это сразу, как только выехали за ограду базы. Мальчишки стали его задирать, начались бесконечные подколы и подтрунивания. Наконец, Вадим не выдержал и, отъехав в сторону, о чем-то недолго беседовал с Фаритом. Подначки прекратились, но в воздухе витало ощутимое напряжение. Солнце перевалило полуденную черту. Совсем скоро можно будет скинуть с себя пропитанную пылью одежду и занырнуть в прохладную воду Дальней речки. Мои спутники немного притомились, уже не разносился по полю их смех, лошади не пытались рысить. Вадим поравнялся со мной и ехал рядом. Султан, вспомнив о своей лихой юности, заинтересованно посмотрел на Гиппопотама, изогнул шею и, задрав хвост, сделал несколько темпов рыси. Потом с тихим фырканьем потянулся к кобыле. Гиппопотам прижала уши и щелкнула зубами. Араб испуганно отпрянул.
- Глупая баба! – засмеялся Вадим, - И чем не по душе тебе такой кавалер? Ты только посмотри, какая грация, энергия, ум! И это ты еще его уздечку не видела! А ты нос воротишь. Прям, как у людей!
Вадим посмотрел мне в глаза.
- Глупую бабу на базе муж ждет, - ответила я, отводя взгляд, - любимый и единственный отец её жеребят. Никого больше к себе не подпускает, сколько не пробовали. Вот такая привереда. Не глупая, а верная. Так что, ты прав - не сильно они от нас отличаются. Хотя, эта единственная кобыла с подобным поведением, которую я видела.
Вадим немного стушевался и замолчал. Взобравшись на очередной холм, мы увидели у подножия серебряный пояс реки, обрамленный мохнатым зеленым лесом. Лошади охотно порысили вниз, в спасительную прохладу прибрежной тени. Всадники тоже заметно оживились. На берегу довольно широкой, но неспешной реки нас ждала резная беседка, скамейки и коновязь. Все с облегчением спешились, привязали лошадей, расседлали, поскидывали с себя одежду и с веселыми криками бросились в воду. Река приняла нас в свои прохладные объятия. После нескольких часов утомительного пути хотелось раствориться в чистых водах Дальней реки. Мальчишки стали играть в догонялки, дикими первобытными криками оглашая всю округу. Я с Вадимом выбралась на берег и, отойдя немного в сторону, растянулась на траве. Теплое солнце приятно ласкало кожу, и я закрыла глаза. Немного позже искупаю Султана, а пока можно просто подремать. Вдруг я почувствовала, как что-то ползет по моей груди. О, насекомые – вечный кошмар лета! Я открыла глаза и увидела, как Вадим «ползает» по мне травинкой. «Подползает» к купальнику, спускается ниже по покрытому хрустальному каплями животу.
- Щекотно! – смущенно засмеялась я, скидывая травинку, - Пойдем чай пить!
Я встала и отправилась к беседке. Вадим нехотя побрел за мной. Подойдя к месту стоянки, я увидела, как ребята накрывают стол. И то, что предстало моим глазам, резко ухудшило настроение. Из Мишиного рюкзака извлекалась колбаса с хлебом, рыба, консервы, бутылка водки и три полтарашки пива.
- Это что? – я указала на водку, - Убрать! Пешком обратно хотите?
- Мы обратно еще через час минимум, все выветрится, - ответил Фарит.
- Убрать! Крепкий алкоголь на маршруте запрещен. Все об этом знают.
- Ладно, Ник, не кричи. Мы никому не скажем, - подмигнул мне Миша.
- Я несу за вас ответственность. Поэтому, если хотите еще когда-нибудь куда-нибудь поехать верхом, уберите водку! – настаивала я.
- Да, ладно, все, убираем. Строгая жена кому-то достанется! – усмехнулся Фарит, пряча бутылку в рюкзак, и кивнул Вадиму, - Не тебе ли?
- Время покажет, - неожиданно ответил тот.
- Ага, когда у нас многоженство разрешат, - вставил Азамат.
- Тебя волнует? – спросил Вадим.
Азамат поднял руки, выставив ладони, и покачал головой:
- Нет, нет, нет, ни в коем случае.
- Вот и режь колбасу молча! – огрызнулся Вадим и стал одеваться.
Я достала из своего рюкзака термос с чаем, домашние беляши и увела Вадима обедать на берег, во избежание дальнейшего конфликта. Здесь мы облюбовали небольшую полянку с пеньком, который послужил столиком. И, сев возле него, разложили съестные припасы.
- Я бы не смог так работать, - признался Вадим, кидая в воду плоский камешек.
- Ко всему привыкаешь, к тому же в этой работе плюсов несравненно больше, чем минусов, - я откусила ароматный беляш и налила чай в крышку от термоса, - кушай!
- Сама готовила, - удивился он.
- Угу, - кивнула я.
- Да ты еще и хозяюшка. Твой муж счастлив будет! – улыбнулся Вадим.
- Мой муж повесится через полгода совместной жизни, - ответила я.
- Это почему ещё?
- Потому, что лошади в моей жизни будут всегда.
- Разве это причина, - фыркнул он.
- Сначала кажется, что это ерунда. У кого не бывает своих хобби, правда? Но это не хобби. Это жизнь. Это вечная нехватка времени, как следствие, нередкое отсутствие порядка дома и вкусного ужина. Это вечно-преследующий запах конюшни, это бесконечные лошадиные проблемы. И очень скоро мужчине начинает казаться, что он женат на существе, не имеющим ничего общего с реальным миром. И, как правило, мужчина сбегает.
- Я бы не сбежал, - вырвалось у Вадима.
Я изумленно посмотрела на него. Он поймал мой взгляд, поспешно отвернулся и запустил в воду еще один камень. Я бессмысленно жевала беляш.
- Знаешь, как иногда надоедает обыденная жизнь? – продолжил он, не смотря на меня, - Когда вечером домой приходит жена, что-то готовит, потом часами сидит в интернете. Однажды я случайно увидел её открытую страничку. Знаешь, что там было? Она обсуждала с подружкой последний выпуск тупого ток-шоу. Клим очень просил её приехать сюда, пока меня не было. Она не захотела, потому что, «от лошадей воняет, на солнце находиться вредно для кожи, а комары и слепни кусают и заразу можно подхватить или от лошадей, или от клещей, или полевых мышей». Вот так. Люди отгородились от природы, на сотню замков заперлись. Она их пугает. Интернет спокойнее, привычнее, безопаснее. Иллюзия жизни! - горько усмехнулся он, - А здесь все по-другому. Ты другая! Здесь остро чувствуешь, что живешь.
Я не знала, что ответить, и сосредоточенно ела, кажется, уже третий беляш. Вадим молча смотрел на неторопливое течение старой реки.
- Вот они! Голубки, - раздалось сзади.
Я обернулась. К нам подходил Азамат. Нетвердая походка, взгляд расфокусирован. Похоже, мои увещевания канули в пустоту. Злость переполнила меня.
- Азамат, ты где! – раздалось от беседки.
- Мужики, я здесь! Идите сюда!
В ответ на его призыв пришли Фарит с Мишей. Их состояние ничем не отличалось от Азамата.
- А вы чё? Игнорируете нас? Не уважаете? Не по душе вам наше обсчество? – с вызовом коверкая последнее слово, спросил Фарит.
- Я же вам говорила?! – рявкнула я.
- Да все нормально! Не кипишуй! – ответил Фарит.
Я махнула рукой и пошла к своим вещам. Пока парни разговаривали с Вадимом, я достала из сумки рацию:
- База, я Челнок, как слышите?
- Челнок, слышу тебя, - сквозь треск помех раздалось в трубке.
- База, мы на реке. Ситуация два, повторяю, ситуация два. Как поняли?
- Понял тебя, Челнок. Ситуация два, конец связи!
Я обернулась и увидела, что парни возвращаются.
- Что это ты там делаешь? – спросил Азамат.
- Вещи одеваю, - ответила я.
- Зачем? Тебе и так неплохо, - ухмыльнулся Миша, оглядывая меня с ног до головы.
- У неё рация! – визгливо крикнул Азамат.
Фарит подошел ко мне и вырвал трубку из рук.
- С хозяином хотела связаться?
- Ни с кем я не хотела связываться! Отдыхайте, минут через тридцать обратно поедем. И чтобы, как стеклышки к этому времени были!
Никуда мы в таком состоянии не поедем. Я мысленно прикидывала, сколько понадобится времени машине с базы, чтобы добраться до реки. Получалось минут тридцать. Ситуация два означала, что клиенты буянят и нужно успокоительное в виде крепких ребят, которые тактично все объяснят. Фарит между тем, покачиваясь, стоял рядом, но во взгляде агрессию сменила нерешительность.
- Отойди от неё, - услышала я голос Вадима и внутри похолодело.
Фарит с пьяным воодушевлением развернулся. Я поняла, что мои усилия стабилизировать ситуацию пошли прахом.
- А то что? – засмеялся он и, схватив меня за руку, привлек к себе.
- Фарит, твою мать! – гаркнула я, - Заканчивай этот пьяный барагоз!
Фарит схватил меня за горло, наблюдая за реакцией Вадима. Дыхание перехватило, руку пронзила боль. Но страха не было. Это была провокация чистой воды. Они не могли причинить мне вред! Вадим прыгнул вперед. Фарит отшвырнул меня в сторону. Я упала и осталась сидеть, наблюдая, как Вадим ударил Фарита ногой и повалил на землю. К ним подскочил Азамат и попытался блокировать Вадиму руки, но получил кулаком в лицо и отполз в сторону.
- Уходи! – крикнул Вадим.
Ага, сейчас!
- Фарит, Азамат! Прекратите! – крикнула я, вставая.
- Ишь, раскричалась! Давай лучше, покажи, какая ты наездница! – Миша схватил меня за руку и потащил в сторону.
В его интонации и взгляде было что-то такое, что меня испугало. Одурманенный алкоголем, он не шутил. Резко дернув за руку, он повалил меня спиной на землю. Я вскрикнула. Что-то там когда-то я знала о приемах самообороны и даже неплохо ими пользовалась в дружеских потасовках. Но сейчас страх превратил меня в беспомощную, визжащую девчонку, пытающуюся отбиться от тяжелого мужика ногтями и зубами. Паника охватила меня, убив мысли и разум, осталось только чувство животного ужаса. Он улыбался и дрожал от нетерпения, пытаясь стянуть с меня купальник и одновременно удержать руки. Его мерзкая улыбка вывела меня из ступора. Улучив момент, я шарахнула коленом куда-то в область паха. Миша задохнулся и отпустил мои руки. Видимо, попала. Я откатилась в сторону и вскочила.
- Беги! – услышала я голос Вадима.
Они с Фаритом катались по земле. Сзади к ним подкрадывался Азамат с палкой в руках.
- Сзади! – крикнула я.
Вадим обернулся. Удар палкой пришелся ему в лицо, повалив на землю. Я опрометью кинулась в сторону, через кусты, к коновязи. От шума ломающихся веток лошади захрапели, я увидела испуганно-огромные арабские глаза Султана.
- Это я, малыш!
Жеребец узнал, загугукал, затанцевал. Мгновенно отстегнула чембур, оглянулась. Издали доносились крики и звуки потасовки. За кустами, метрах в тридцати, мелькнула фигура. Миша, тяжело продираясь сквозь густые заросли, поднял голову. Наши глаза встретились:
- Стой, с…а! – прорычал он.
Сердце бешено заколотилось. Торопясь, сломав пару ногтей, я дрожащими руками отстегнула еще три чембура и вскочила на лошадиную спину, усмехнувшись краем сознания, как легко это получилось. Успела! Прядь гривы в руки, посыл ногами. Вперед, малыш! Султан с места сорвался в галоп, швырнув в Мишу комья вырванной копытами земли. Преследователь не догадался схватить кобыл. И те веселым табуном помчались за нами. Я летела по вытоптанной лошадьми тропинке, ощущая за спиной дробный топот небольшого табуна. Сзади раздалось призывное ржание привязанного Гиппопотама. Только сейчас я поняла, что оставила там кобылу. Наверное, на бессознательном уровне я надеялась, что Вадим сможет догнать меня. Погоня безнадежно отстала, без уздечки я очень долго пыталась замедлить бег лошади. Не сразу у меня это получилось. Султан размеренно зашагал, а потом и вовсе уткнулся носом в траву. Солнце безжалостно палило. Легкий ветерок волнами приглаживал ковыль. А Вадим там один. Против троих. С травмированной рукой. Я с отчаянием оглянулась на темнеющую полосу леса. Ну, что?! Что я могу сделать?! Я не боец спецназа! Как выяснилось, я даже от одного мужика отбиться не могу. Рация, как и все мои вещи, осталась в рюкзаке в беседке. Они его покалечат! Что же делать?! Отчаяние захлестнуло меня, я крутилась на лошадиной спине, размазывая по лицу злые, беспомощные слезы. Как легко все бывает в фильмах! Схватил кстати подвернувшуюся бутылку и обезвредил половину роты!
Ещё не приняв никакого окончательного решения, я помимо воли медленным шагом направила Султана обратно к реке. Я не знала, что буду делать, когда доеду до леса. Неожиданно араб навострил уши. Вместе с ним насторожились и кобылы. Я присмотрелась. От темной полосы зарослей отделилась темная точка. Постепенно она превратилась во всадника. Я остановилась, готовая в любую минуту выслать лошадь в галоп. Султан чувствовал моё настроение, фыркал и дергался. До боли в глазах я всматривалась, пытаясь разглядеть лицо всадника. Вадим! Дыхание перехватило, что-то сжалось внутри, и я разревелась. Вадим подъехал и тяжело спешился. Футболка в грязи и багровых разводах, нос разбит, бровь рассечена, все лицо в крови. Он явно берег левую руку, но по тому, как он двигался, было понятно, что серьезных повреждений нет. Я сидела верхом, меня колотили неконтролируемые рыдания. Вадим снял меня с лошади и обнял. Я прижалась к нему, пытаясь успокоиться.
- Ну, тише, тише! Все хорошо! Все позади, успокойся, малыш! – шептал он.
- Тебе больно? – спросила я, пытаясь остановить истерические всхлипы.
- Ерунда, могло быть хуже. Ты сама как? – он отстранил меня от себя и внимательно посмотрел в глаза.
- Я в порядке. Кажется, я оставила Мишу без наследников, - вяло улыбнулась я.
- Таких кастрировать надо во избежание их размножения, - со злостью ответил Вадим.
- Они просто много выпили.
- И ты их еще оправдываешь?! – изумился он, - Мразь всегда остается мразью. Пьяная или трезвая. Алкоголь лишь является небольшим катализатором и только…
- Я не хочу больше о них! Бог им судья! Поехали на базу!
Мы сели верхом и порысили к дому. Я повела мой табун короткой дорогой, напрямик, через холмы. На одной из возвышенностей Вадим достал сотовый и кому-то позвонил.
- Если за лихой троицей приедет с базы машина, то они окажутся на месте раньше нас, - пояснил он, - а я не хочу больше никаких неприятных сюрпризов.
- Добро пожаловать в «настоящую» жизнь! – усмехнулась я, припомнив недавний разговор, - Ну, и как тебе здесь?
- Отлично! – улыбнулся Вадим, - Здесь я даже могу реализовать мое мужское предназначение – защищать слабых!
- Ценой собственного «фэйса»!
- Издержки производства, - фыркнул он.
Мы подъехали к ручью, в котором когда-то, целую жизнь назад, Гиппопотам искупала Вадима. Середина лета – ручей помелел, но его прозрачные воды по-прежнему весело бежали по галечному дну. Мы остановились и спешились. Я привязала Султана к прибрежному кусту, кобылы уткнулись в траву неподалеку. Вадим с наслаждением припал к воде. Сделав несколько глоткой и зашипев от боли в разбитых губах, он стал умываться.
- Сними футболку, я попробую постирать. На солнце она быстро высохнет. А то так ехать на базу не стоит, - заметила я.
Вадим стянул с себя футболку и протянул мне. В ледяной воде руки быстро покраснели и перестали что-либо чувствовать. А ведь наши предки и в прорубях стирали! Героические были женщины! Я аккуратно развесила футболку на кусте. Кристальной чистотой она, конечно, не блистала, но и в глаза больше не бросалась. Мы сели на берегу, ожидая, когда высохнет футболка, рядом мерно жевали траву лошади. Спокойствие, тишина… Вадим приобнял меня, притянул к себе. Я, поддавшись порыву, прижалась к нему.
- Я так испугалась! – призналась я.
- Я тоже, - улыбнулся он.
- Ты врешь! – я засмеялась.
- Я за тебя испугался, когда увидел…и понял, что не могу помочь, - Вадим нахмурился.
- Ну, ничего, я и сама могу за себя постоять, - лукаво посмотрела я.
Он еще крепче притянул меня к себе и поцеловал в голову. Я замерла. Потом подняла лицо и провела рукой по его щеке. На ощупь она оказалась немного колючей. Вадим поймал мою руку и дотронулся до нее губами. Сердце бешено забилось. Его губы заскользили по моей руке, волнующе-щекотно прошли по шее. Мир сузился до нас двоих. Больше в нем не осталось ничего, кроме журчания ручья и лошадиного фырканья. Нежность сильных рук и близость родных глаз заставило забыть обо всем, превратив меня в желанную и любимую женщину, для которой основа мира – её мужчина. Любимый мужчина. Губы ласкали его кожу, пахнущую силой, чуть уловимым парфюмом, пылью и потом с легким привкусом крови. Неожиданно и непрошено перед внутренним взором возникло улыбающееся лицо Клима. Я попыталась его прогнать, но Клим упрямо стоял и улыбался. Я посмотрела на небо. Там, в высоте, на фоне облаков-перьев неторопливо плыл беркут, молчаливый свидетель. Вадим что-то почувствовал и отстранился, заглянул в глаза:
- Ты чего?
- Не надо, - тихо ответила я, - это неправильно.
- Ника, что неправильно? Это самое правильное из всего в моей жизни. Я…я тебя люблю! – выдохнул он.
- У тебя семья. И все это нехорошо и неправильно, - я встала и добавила, - и сын.
- Сотни семей так живут!
- Ты предлагаешь мне роль любовницы? – вспылила я.
- Нет, я не это хотел сказать. Просто все живут, и в этом нет ничего «нехорошего». Кто подразделяет поступки на правильные и неправильные? Жизнь коротка. Оглянуться не успеешь, а все уже. Я только здесь себя счастливым чувствую. Только с тобой рядом! А ты говоришь мне, что это «неправильно»?
- Совесть.
- Что, совесть? – не понял Вадим.
- Совесть подразделяет поступки на правильные и неправильные. Ты несколько лет назад своей жене говорил, что только с ней счастлив, а сейчас? А потом? Нет, забудь. Всё, твоя футболка высохла, поехали.
- Я ей никогда такого не говорил, - процедил Вадим и сел на лошадь.
«Он больше не приедет! – подумала я и задохнулась, - Никогда!» Я ехала рядом, а внутри у меня, корчась, сгорала часть души. Вадим до самой базы не сказал больше ни слова. А на базе нас уже встречали. Я равнодушно отметила Фарита, Азамата, Мишу, директора базы, кучу каких-то парней. Мы спешились и отдали лошадей подбежавшим работникам. Подошел директор.
- Ника, что случилось?
- А что они вам сказали? – спросила я, кивнув на троицу.
- Я хочу услышать все от тебя.
Я честно все рассказала. Мне было наплевать, что сделает директор. Уволит, так уволит. Все равно…
- Так, понятно. Накинь что-нибудь, а то дефилируешь здесь в купальнике. Я сейчас вернусь, - ответил директор и ушел в свой трехэтажный особняк, там, на чердаке, брала сеть.
- Ты покойник, - прошипел Вадиму проходивший мимо Азамат.
Я посмотрела на хмурого Вадима и увидела, что ему наплевать на все происходящее вокруг, он далеко отсюда. Я быстро сбегала в домик и одела свои рабочие шорты с майкой. Выскочив на улицу, я увидела, как на территорию базы въезжает несколько машин. Все недоуменно смотрели на новый картеж. Вадим пошел к головному кроссоверу и поздоровался с вышедшим водителем. Я злорадно отметила, как задергался Фарит. Потом все парни долго о чем-то беседовали. И, судя по жестам и мимики, троица отчаянно пыталась оправдаться. Ко мне подошел директор.
- Ник, я отцу Фарита позвонил. Я хорошо его знаю. Он приносит свои извинения и очень просил заявление не писать. Хотя, это для человека такого уровня мелочь, но все же неприятная. Ты меня понимаешь?
- Да, Игорь Владимирович. Я и не собиралась. Только бы больше этих уродов не видеть!
- Не волнуйся, больше они сюда не сунуться. Я позабочусь.
- А вот за Вадима я поручиться не могу.
- Это уже не наши проблемы. Пусть они сами между собой разбираются. Меня это не волнует, я отвечаю только за тебя, - ответил Игорь Евгеньевич.
Троица между тем понуро погрузилась в свою машину и уехала. Следом за ней последовали и друзья Вадима. База вновь опустела. Вадим стоял и смотрел мне в глаза. Сколько было всего в этом взгляде! Нежность, горечь, боль… И немой вопрос. Больше всего на свете мне хотелось повиснуть у него на шее и никогда и никуда больше не отпускать, вновь почувствовать тепло сильных рук. «Так надо! Так надо!» - твердила я себе, пытаясь пропихнуть воздух в сузившиеся легкие. Вадим повернулся и зашагал к машине. «Я его больше не увижу! Ни его, ни Клима. Они больше не приедут!» Дышать стало совершенно невозможно – раскаленный спрут в груди раскинул свои щупальца, обвил горло. Я достала из кармана карандаш и клочок бумаги, делая себе последнюю поблажку.
- Вадим! Подожди, - крикнула я.
Он резко остановился и с отчаянной надеждой посмотрел на меня. Я сунула ему в руки листок.
- Здесь координаты клуба. Хорошего, - с тоской пояснила я, - там и тренера профессиональные и лошади… В общем… Не лишай Клима этого. Он тут не при чем…
Вадим взял бумажку, молча кивнул. Я смотрела, стараясь навсегда запомнить его лицо. «Шрамик останется, - подумала я про рассеченную бровь, - на память..». Резко развернулась и пошла прочь, не зная, куда и зачем. Сзади хлопнула дверь машины. Я обернулась и перехватила его взгляд из-за лобового стекла. Вадим тут же отвел глаза и повернул ключ зажигания. Деловито заурчал двигатель. Иномарка развернулась и скрылась за забором. Звук мотора постепенно затихал вдали. В воздухе растворялась слабая завеса пыли.
Очень хочется продолжения)) Я в ПЧ ))
