Январь, близится срок выжеребки у Бониты Бутафоровны. Первые ее роды, можно сказать, первая моя выжеребка (Омела сама родила Сварога, я только послед с нею отходила, с окситоцином в обнимку). Зима стояла мягкая в этом году, но, по обыкновению, в январе мы ждали крещенских морозов.
Минус 26 - я носилась вокруг Бони, сгребая в середину горы соломы, которую кобыла упорно укладывала по стеночке, а сама стояла на голом полу (Соня такая же, видимо, тяжелая юность сказалась). Нет, Бонита Бутафоровна решила не рожать в мороз, спасибо ей.
Каждый день я вглядывалась в признаки и считала дни - отекшее вымя, куда смотрят соски, какого размера и формы живот, как себя ведут тазовые связки, расправилась ли петля, и какое настроение у будущей мамашки. Скажу я, у Бони в разное время то один признак, то другой признак становились ярче, сильнее, и я бегала и говорила: "вот-вот! по книжкам вот сегодня!"
На деле же, как оно обычно бывает, стоило мне успокоиться, денечек прийти попозже с утра, как я обнаружила в деннике еще одну лошадь. И схватилась за голову. Бонита родила утром, ночью, по обыкновению, разрыв пол, родила на голые доски. Жеребенок, кобылка, скользила ногами по полу и не смогла встать, вымотавшись, она просто лежала. А мамашка вообще делала вид, что это не ее ребенок, так, что-то тут лежит, сама не знаю, что.
Я подняла девченку, и в глаза бросилось, что она маленькая какая-то, и задние ножки у нее с бабками, выдвинутыми под корпус. Кобылка была голодная, и отчаяно пыталась ко мне присосаться. Как у всех жеребят, по началу, она не видела никакой опасности в окружающем мире, и меня восприняла абсолютно спокойно. Я решительно направила малышку к вымени. И вот тут началось самое интересное. Мамашка махала ногами на ребенка, делала крысы и норовила укусить. Если коротко - я целый день их коннектила, и к концу дня уже без моего явного присутствия Бонита временами милостливо допускала дочь до еды, но еще зажимая уши и сварливо морщив нос. Кобылка очень много лежала, и передвигалась неуверенно. Я переживала, и постоянно ее тягала (вот покою девке не давала). Так прошла первая ночь - каждые два часа я неслась поднимать ребенка и коннектить к вымени. На утро у ребенка отекли зада - перетрудила я ее.
Проконсультировавшись со многими знающими людьми, пришли к выводу, что контрактуры на задах выровняются, надо шевелиться. В связи с погодными условиями, деть выполз впервые на улицу, лишь на 4й день жизни. Ах, еще эпопея с голым полом - на второй или на третий день мамашка опять раскопала подстилку, а глупая кобылка улеглась на маленький островок соломки, и встать не могла. В общем, под себя ходила, мочой очень быстро разъело скакалки прям в мясо. Обрабатывала перекисью и раносаном, нашли опилки, попробовали смешивать солому и опилки - стало немного легче, ттт, по крайней мере, умнеющая жеребуська уже укладывается на те места, где подстилки много.
Девку назвали Табитой (Творец-Болонья). С движением стремительно улучшалась динамика задов, и ее настроение сделалось, как у всех жеребят - игривое, любопытное. Со второго дня у Бони включился материнский инстинкт, и любой вошедший в денник, подвергался тщательному осмотру. Если чего - закрывала собой Табиту.
В пастухе Бонита Бутафоровна исправно двигает Табиту рысью, а иногда галопом. Маленькая креветка быстро учится есть мамину еду, и если сено кушать ей позволяется, то от овса маман ребенка гоняет. Сейчас еще немного аукаются роды на голый пол, но, надеюсь, все будет хорошо.
ну не только нам, соседей эта участь тоже не обошла.
