Mrs. John
Pro
Re: Навстречу ветру. В ожидании мастей
Спасибо за высказанные мнения, постараюсь в скором времени что-нибудь сообразить.
Была сегодня на Дне поэзии и презентации нашего сборника.
Зал в музее Маяковского очень маленький, уходящий куда-то в подвал, вписанный в угол здания и потому треугольный. На потолке конструкция, напоминающая изнанку железнодорожного моста, - снизу ее подпирает ионическая колонна. Сцена внизу.
Почти все места были заняты, я примостилась у входа. Рядом со мной сел пожилой дядя и тут же начал жаловаться, что сборник такой дорогой.
- А вы сколько хотели бы, чтобы он стоил?
- Ну, рублей сто...
- На каком основании?
- Ну, для нашего брата - поэта, прозаика...
Он оказался поэтом. Его имя и фамилия в точности совпадают с именем и фамилией очень известного современного писателя. Но тот высокий, толстый, в кудряшках и с усами, задирает голову, так что тонкий птичий нос в сочетании с двойным подобородком делает его похожим на надувшегося воробья. А этот ростом с меня, средней комплекции, прямоволосый и без усов. В стихах у них тоже совсем ничего общего.
Предложил мне подарить свою книгу - я отказалась:
- Я вас совсем не знаю как автора - извините.
Ну да, стану я забивать свой и так забитый скрипторий неизвестно чем. А вот для другого, похожего на воробья, я бы не пожалела места.
Тогда дядя вручил мне газету со своими стихами. Первой в глаза бросилась эмблема КПРФ - свидетель ваш.
Выступал фронт радикального искусства. Читали в т.ч. и вот это стихотворение: http://nikritin.livejournal.com/234491.html
Другой из фронта, писатель-вития с длинными волосами, принял напряженную позу и стал читать что-то о золе, о том, как спиритус становится корпусом, а корпус духом, как черная зола философов превращается в белое, затем в красное, где нужно суметь увидеть золото... В общем, средневековая алхимия с этими нигредо-альбедо-рубедо. Одновременно другой играл на хомусе. Слушая их, я сконструировала слово "суггестивно" - от суггестии, литературного приема нагнетания атмосферы. Очень суггестивно читают. Не знаю, каково читать это глазами, но на слух алхимия производила должное впечатление. Когда фронт откланялся, дядя-поэт высказал мне:
- Он опоздал с этими стихами на несколько столетий.
Я промолчала.
- Не понял, что в них радикального? - не унимался он. - Почему они называют себя фронтом радикального искусства? Я-то рассчитывал услышать...
Потом вручали разные награды. Я выползла под прожектора (от сидящих в зале видны только ноги), получила премию Грибоедова, пожелала присутствующим вдохновения и сил ("Они нужны нам всем", - закончила как-то совсем депрессивно) и уползла наверх.
У выхода зацепилась за поэта Илью Полунова.
- Ну, как я выступал? Все было слышно?
- Отлично выступал, ты же не первый раз выступаешь. Все нормально было... А как я?
- Нормально, только слышно, что зажато. Но я не ожидал, что ты вообще что-то будешь говорить.
- Думал, буркну в микрофон "спасибо" и сразу уйду?
- Да... Но ты извини, если что...
- Ничего страшного. Я понимаю. На собрание пойдешь?
- Постараюсь.
- Тогда до встречи.
Я пожала в темноте его бледную руку и заковыляла на выход из дворика.
Спасибо за высказанные мнения, постараюсь в скором времени что-нибудь сообразить.
Была сегодня на Дне поэзии и презентации нашего сборника.
Зал в музее Маяковского очень маленький, уходящий куда-то в подвал, вписанный в угол здания и потому треугольный. На потолке конструкция, напоминающая изнанку железнодорожного моста, - снизу ее подпирает ионическая колонна. Сцена внизу.
Почти все места были заняты, я примостилась у входа. Рядом со мной сел пожилой дядя и тут же начал жаловаться, что сборник такой дорогой.
- А вы сколько хотели бы, чтобы он стоил?
- Ну, рублей сто...
- На каком основании?
- Ну, для нашего брата - поэта, прозаика...
Он оказался поэтом. Его имя и фамилия в точности совпадают с именем и фамилией очень известного современного писателя. Но тот высокий, толстый, в кудряшках и с усами, задирает голову, так что тонкий птичий нос в сочетании с двойным подобородком делает его похожим на надувшегося воробья. А этот ростом с меня, средней комплекции, прямоволосый и без усов. В стихах у них тоже совсем ничего общего.
Предложил мне подарить свою книгу - я отказалась:
- Я вас совсем не знаю как автора - извините.
Ну да, стану я забивать свой и так забитый скрипторий неизвестно чем. А вот для другого, похожего на воробья, я бы не пожалела места.
Тогда дядя вручил мне газету со своими стихами. Первой в глаза бросилась эмблема КПРФ - свидетель ваш.
Выступал фронт радикального искусства. Читали в т.ч. и вот это стихотворение: http://nikritin.livejournal.com/234491.html
Другой из фронта, писатель-вития с длинными волосами, принял напряженную позу и стал читать что-то о золе, о том, как спиритус становится корпусом, а корпус духом, как черная зола философов превращается в белое, затем в красное, где нужно суметь увидеть золото... В общем, средневековая алхимия с этими нигредо-альбедо-рубедо. Одновременно другой играл на хомусе. Слушая их, я сконструировала слово "суггестивно" - от суггестии, литературного приема нагнетания атмосферы. Очень суггестивно читают. Не знаю, каково читать это глазами, но на слух алхимия производила должное впечатление. Когда фронт откланялся, дядя-поэт высказал мне:
- Он опоздал с этими стихами на несколько столетий.
Я промолчала.
- Не понял, что в них радикального? - не унимался он. - Почему они называют себя фронтом радикального искусства? Я-то рассчитывал услышать...
Потом вручали разные награды. Я выползла под прожектора (от сидящих в зале видны только ноги), получила премию Грибоедова, пожелала присутствующим вдохновения и сил ("Они нужны нам всем", - закончила как-то совсем депрессивно) и уползла наверх.
У выхода зацепилась за поэта Илью Полунова.
- Ну, как я выступал? Все было слышно?
- Отлично выступал, ты же не первый раз выступаешь. Все нормально было... А как я?
- Нормально, только слышно, что зажато. Но я не ожидал, что ты вообще что-то будешь говорить.
- Думал, буркну в микрофон "спасибо" и сразу уйду?
- Да... Но ты извини, если что...
- Ничего страшного. Я понимаю. На собрание пойдешь?
- Постараюсь.
- Тогда до встречи.
Я пожала в темноте его бледную руку и заковыляла на выход из дворика.