Читаю
интервью с музыкантом Назаром Кожухарь. И забавно - темы похожие в музыке на те, что иногда поднимаются здесь) Подчеркнула то, что именно и является отличием всадника думающего от просто всадника.
– Как же так? Академисты и «старинщики» – разве это не два полярных лагеря?
– Лагерей-то, может, и больше.
Но настоящий музыкант не тот, кто сидит за клавесином или машет барочным смычком, а тот, кто всегда неспокоен. Играет ли Дебюсси, Стравинского, или Дауленда –
он хочет понять, как это устроено, докопаться до сути. Дело не в конкретной музыкальной эстетике. Адекватному скрипачу достаточно трех дней, чтобы приноровиться к жильным струнам, а за два месяца при должном усердии он уже будет в «старинном» материале.
Мы можем выпустить из Московской консерватории шесть барочных гобоистов, но их должно быть много больше. Москва все же больше, чем Кёльн. Да, в консерваторию купили клавесины – так они развалились через три года, потому что руководители забыли отправить на учебу настройщиков-мастеров, которые должны их ремонтировать. А сторонние мастера в консерваторию не стремятся, потому что занесут отвертку, а потом не будут иметь права ее вынести, и это плохо кончится. В 90-е было легче: ансамбль Musica Petropolitana выезжал в Европу и устраивал фурор, мы могли выйти на конкурс Чайковского и всех перепугать своим аутентичным Бахом, а теперь даже не пугается никто.
– Вот уж, казалось бы, в 90-е здесь было не до старинной музыки.
– Так это было лучше, потому что ты сам мог создать оркестр, открыть факультет, устроить бешеную серию концертов, ты мог находить деньги, гранты, договариваться с Министерством культуры. Теперь же, как в СССР, болезнь вертикали, которая превратилась в фарс. Раньше были партийные боссы, а теперь – менеджеры из «Единой России», раньше они всем заведовали, теперь всё решают. Когда-то Владимир Федотов давал абонементы по 8–9 программ в Капелле, в которых самое известное имя – Буамортье. Сейчас, если ты в любой филармонии предложишь не Баха и Вивальди, а Генделя или Букстехуде, тебе скажут – нет, народ не придет.
Сейчас уровень исполнительства в Европе высокий не потому что у них великих музыкантов больше, а потому что есть среда, которая заставляет исполнителей зарабатывать.
