Тера
Pro
Началась история приобретения жеребенка с размещения объявления на проконях. «Неспешно ищу араба» -- так называлась начатая мной тема.
Хотя нет. История началась даже раньше. После гибели моего орловца, я во чтобы это ни стало хотела приобрести лошадь именно этой породы. Объездила всю Беларусь, связалась с Московским первым и Воронежским конзаводами, Псковскими, Смоленскими хозяйствами, Лугой…
И все, что мне предлагали, было не то.
Словами я четко могла объяснить, какую лошадь хочу – светло-серую, среднего роста, легкую, с маленькой головой, эдакого «большого араба», резвого, горячего и очень душевного.
Но демонстрируемые мне кони не так смотрели, не так двигались, не так… Словом, за всеми ними мне слишком хотелось видеть Шквала, а это было невозможно…
Потом я стала смотреть других лошадей, не только орловской рысистой породы. Кто-то из них – например, Солнечный или Артист, оставляли сильное впечатление, но все равно было понятно – не то. Иначе – точно знаю – не остановили бы меня ни болячки их, ни завышенная цена.
В поисках орловца я встретилась с Катериной Жук, конницей из КСК «Святово». Она использовала Кожуха, папу Шквала, как производителя, она могла рассказать о судьбе как самого жеребца, так и его потомства.
Истории эти потрясли меня до глубины души.
Кожух в конце своей жизни в качестве производителя попал в колхоз, где, будучи от бескормицы истощенным до предела, отказался крыть кобыл. Катя взяла его ненадолго на передержку к себе, получила несколько жеребят, но вынуждена была отдать обратно. Где лошадь практически тут же погибла – захлебнулась в навозной яме.
Жеребят он давал классных, большинство из них в качестве перспективных конкурных лошадей были проданы за границу, переименованы, зачислены из рысаков в верховые породы и найти их следы оказалось невозможным.
А последний сын Кожуха, оставшийся в Беларуси, вместо недоуздка стоял в веревочном ошейнике, который стал для него однажды удавкой…
Еще трое детей Кожуха, купленных моими земляками, также не дожили и до десяти лет. И погибли не из-за травм и болезней, а по глупой, нелепой случайности…
Чтобы сгладить мрачное впечатление, произведенное этими рассказами, Катя красочно описала мне свое последнее приобретение – арабского жеребца, подаренного ей мужем. И столько моментов в ее рассказе оказались мне близки (горячий темперамент и ласковость коня, его интеллект и привязчивость и под.), что через несколько недель, поколебавшись, я дала на проконях уже упомянутое объявление.
На него откликнулись несколько коневладельцев из Краснодара и Москвы. Но Краснодар казался мне недостижимо далеким, а московские арабы (судить я могла только по фотографии) мне почему-то не понравились.
И тогда вдруг на мой электронный адрес пришло еще одно письмо, где мне предлагались арабы из … Беларуси! Правда, автор этого предложения почему-то решила, что сама я из России.
Лирическое отступление.
Труд посредника я уважаю и считаю очень полезным. Когда опытный конник берется подобрать кому-либо лошадь, и делает это честно и грамотно – что ж, свои 10% от стоимости лошади он, безусловно, заслуживает. Правда, обычно берутся они не с покупателя, а, как правило, с продавца.
Или есть другой вариант – когда за заранее оговоренную сумму кто-то берется найти лошадь по заданным параметрам и вместе с покупателем ездит по «потайным местам». Стоит это покупателю от 50 до 500 у.е., в зависимости от ценности и количества купленных лошадей.
Но в моем варианте посредник (узнать кто это не составило ни малейшего труда, очень уж тесен конный мир Беларуси) несколько переборщил.
Стоившая 3 тысячи долларов лошадь (да еще и владельцы были согласны на хороший торг, так как у нее кроме нарядного экстерьера и отличного происхождения имелись серьезные проблемы со здоровьем) предлагалась посредником за 5 тысяч.
Стоившая тысячу – за две.
И самое забавное, что практически все предлагаемые лошади в это время были выставлены своими владельцами (с указанием цены и местонахождения) на продажу в Интернет. И информацию о них можно было найти без труда.
И когда я уже выбрала себе жеребенка и сторговалась с владельцами по цене, его фотография была выслана мне уже упомянутым посредником. Правда, цена на лошадку была указана в 3,5 раза более высокая…
В прочем, найти чистокровного араба у нас – это действительно редкость. Некоторые хозяйства держат у себя арабских жеребцов в качестве производителей, и найти арабо-тракенов, арабо-ганноверов и даже арабо-белорусов можно. А вот чистокровных, молодых и целых арабов мне удалось обнаружить всего полдесятка.
Одна кобылка только-только родилась под Брестом и до продажи нужно было ждать хотя бы полгода. Под Гродно продавался молодой гнедой мерин (хотя в моем понимании, араб и мерин – понятия несовместимые). Продавали своего производителя Дудутки, и еще одно хозяйство под минском на мой вопрос об арабах (а там хозяева держали для красоты и престижа пару лошадей этой породы) вдруг предложили мне сразу двух коней – годовалого жеребчика и четырехлетнюю кобылку.
И мы поехали их смотреть.
Хотя нет. История началась даже раньше. После гибели моего орловца, я во чтобы это ни стало хотела приобрести лошадь именно этой породы. Объездила всю Беларусь, связалась с Московским первым и Воронежским конзаводами, Псковскими, Смоленскими хозяйствами, Лугой…
И все, что мне предлагали, было не то.
Словами я четко могла объяснить, какую лошадь хочу – светло-серую, среднего роста, легкую, с маленькой головой, эдакого «большого араба», резвого, горячего и очень душевного.
Но демонстрируемые мне кони не так смотрели, не так двигались, не так… Словом, за всеми ними мне слишком хотелось видеть Шквала, а это было невозможно…
Потом я стала смотреть других лошадей, не только орловской рысистой породы. Кто-то из них – например, Солнечный или Артист, оставляли сильное впечатление, но все равно было понятно – не то. Иначе – точно знаю – не остановили бы меня ни болячки их, ни завышенная цена.
В поисках орловца я встретилась с Катериной Жук, конницей из КСК «Святово». Она использовала Кожуха, папу Шквала, как производителя, она могла рассказать о судьбе как самого жеребца, так и его потомства.
Истории эти потрясли меня до глубины души.
Кожух в конце своей жизни в качестве производителя попал в колхоз, где, будучи от бескормицы истощенным до предела, отказался крыть кобыл. Катя взяла его ненадолго на передержку к себе, получила несколько жеребят, но вынуждена была отдать обратно. Где лошадь практически тут же погибла – захлебнулась в навозной яме.
Жеребят он давал классных, большинство из них в качестве перспективных конкурных лошадей были проданы за границу, переименованы, зачислены из рысаков в верховые породы и найти их следы оказалось невозможным.
А последний сын Кожуха, оставшийся в Беларуси, вместо недоуздка стоял в веревочном ошейнике, который стал для него однажды удавкой…
Еще трое детей Кожуха, купленных моими земляками, также не дожили и до десяти лет. И погибли не из-за травм и болезней, а по глупой, нелепой случайности…
Чтобы сгладить мрачное впечатление, произведенное этими рассказами, Катя красочно описала мне свое последнее приобретение – арабского жеребца, подаренного ей мужем. И столько моментов в ее рассказе оказались мне близки (горячий темперамент и ласковость коня, его интеллект и привязчивость и под.), что через несколько недель, поколебавшись, я дала на проконях уже упомянутое объявление.
На него откликнулись несколько коневладельцев из Краснодара и Москвы. Но Краснодар казался мне недостижимо далеким, а московские арабы (судить я могла только по фотографии) мне почему-то не понравились.
И тогда вдруг на мой электронный адрес пришло еще одно письмо, где мне предлагались арабы из … Беларуси! Правда, автор этого предложения почему-то решила, что сама я из России.
Лирическое отступление.
Труд посредника я уважаю и считаю очень полезным. Когда опытный конник берется подобрать кому-либо лошадь, и делает это честно и грамотно – что ж, свои 10% от стоимости лошади он, безусловно, заслуживает. Правда, обычно берутся они не с покупателя, а, как правило, с продавца.
Или есть другой вариант – когда за заранее оговоренную сумму кто-то берется найти лошадь по заданным параметрам и вместе с покупателем ездит по «потайным местам». Стоит это покупателю от 50 до 500 у.е., в зависимости от ценности и количества купленных лошадей.
Но в моем варианте посредник (узнать кто это не составило ни малейшего труда, очень уж тесен конный мир Беларуси) несколько переборщил.
Стоившая 3 тысячи долларов лошадь (да еще и владельцы были согласны на хороший торг, так как у нее кроме нарядного экстерьера и отличного происхождения имелись серьезные проблемы со здоровьем) предлагалась посредником за 5 тысяч.
Стоившая тысячу – за две.
И самое забавное, что практически все предлагаемые лошади в это время были выставлены своими владельцами (с указанием цены и местонахождения) на продажу в Интернет. И информацию о них можно было найти без труда.
И когда я уже выбрала себе жеребенка и сторговалась с владельцами по цене, его фотография была выслана мне уже упомянутым посредником. Правда, цена на лошадку была указана в 3,5 раза более высокая…
В прочем, найти чистокровного араба у нас – это действительно редкость. Некоторые хозяйства держат у себя арабских жеребцов в качестве производителей, и найти арабо-тракенов, арабо-ганноверов и даже арабо-белорусов можно. А вот чистокровных, молодых и целых арабов мне удалось обнаружить всего полдесятка.
Одна кобылка только-только родилась под Брестом и до продажи нужно было ждать хотя бы полгода. Под Гродно продавался молодой гнедой мерин (хотя в моем понимании, араб и мерин – понятия несовместимые). Продавали своего производителя Дудутки, и еще одно хозяйство под минском на мой вопрос об арабах (а там хозяева держали для красоты и престижа пару лошадей этой породы) вдруг предложили мне сразу двух коней – годовалого жеребчика и четырехлетнюю кобылку.
И мы поехали их смотреть.
