Re: МСК "Сивка", Фото, Дневник, 2014
Многие говорят мне, что я страдаю хренью, длинною в жизнь. Это, в общих чертах, так. Но иногда, где-то посреди этого дрейфующего бреда, случаются вдруг удивительные прозрения – моменты, когда понимаешь, что живёшь. Ты захвачен жизнью, активностью всех нейронов своей нервной системы – восприятие, которое поглощает тебя, создавая удивительно ясное сознание мира. Мир вдруг становится чётким и ярким, какое-то движение, какой-то фрагмент реальности становится центром мироздания, заполняет всё, и в этом моменте ты чувствуешь его объём. Оно уже не просто картинка.
На Онеге дождь. Я сижу на крыльце и смотрю на падающие с крыши потоки дождя. Они обрушиваются с силой разбуженного паводком водопада и разбиваются о тёплые доски крыльца. И в какой-то момент я уже не вижу их, а чувствую – их и весь мир, как будто стянутый, сконцентрированный в этом крошечном, незначительном процессе, разрастающимся вдруг до размера Ниагары. Я смотрю на него и весь внутренний мир, уходящий корнями в те же силы, что заставляют эту воду нестись по железным желобам гнутой черепицы – весь мир встречает в этом потоке меня, сам этот акт восприятия создаёт полное ощущение себя. «Мыслю, следовательно существую»… Мозг подсказывает привычные схемы решения непривычного.
Как-то я стояла с ребятами в баре, Надя предложила пойти танцевать. Я поняла, что танцевать не умею и решила научиться.
Я пришла в интересную школу танца – freedance – мы все учили движения под музыку, соединяя потом вместе. Мы танцевали. С нами была одна девушка – когда она двигалась я была просто не в состоянии оторвать от неё взгляд, это было нечто воистину фантастическое – она лились, струилась, купаясь в кружеве музыки, поглощая её, отсвечивая её, оживляя её… Да, музыка проходила сквозь неё, музыка оживала, становясь танцем. В эти моменты в мире не оставалось начищенного паркета зала, блеска зеркал, не оставалось её и нас, всё было захвачено каким-то теплым восторгом утверждения невозможного. Рядом с ней все наши движения казались попыткой начинающего дровосека завалить вековое дерево.
Так продолжалось какое-то время, потом, познакомившись поближе, я спросила у неё: «Маша, КАК тебе удаётся так двигаться?» «Всё просто – сказала она – я танцую (не работаю, сказала она – танцую) в стрипбаре и когда к нам приходят посетитель, смотря на тебя он должен забыть обо всём: о проблемах, о работе, о делах. К нам приходят именно за этим».
«Хорошо - сказала я, - я поняла. Или пойму. А научиться этому можно или это… дано от природы?»
«Это элементарно! – рассмеялась Маша – просто включай музыку и двигайся под неё. Включай и двигайся. До тех пор, пока это не станет тобой. Придёт день и это начнёт получаться спонтанно. Всё – ты танцуешь». Я опешила. Маша ушла. Если бы не смеющийся свет в глазах Маши, я приняла бы это за издёвку.
Я приходила домой и включала музыку. Включала и двигалась. И снова включала. Не получалось ничего, и тогда что бы убедиться в очевидной ошибочности этого пути я просто начала двигаться как угодно – бобром, бревном, кольцом, тунцом. И в какой-то момент тело вдруг вошло в ритм – это длилось долю секунды, но в это мгновенье, сравнимое разве что с религиозным откровением, я осознала что реально нет меня, и нет музыки, есть нечто одно, моё тело просто проводит ритм, оно просто проводник беснующегося ритма и в этом радость в этом блаженнейшая из всех возможных радостей радость, это Настоящее. И я стала танцевать. Нина изумлялась моим успехам, а я включала музыку всегда, когда мне было плохо. Или хорошо. Когда у меня было время. Потом, впрочем, танцевать я бросила совсем, как и многое из того, чем занималась в жизни... Но ощущение возможности тандема – осталось.
Со временем я поняла две вещи: можно танцевать, совершая под музыку шаблонные движения, и танцевать; можно слышать и слышать; можно спать, переваривая недодуманные днём мысли, и СПАТЬ когда полностью расслабленный перед сном мозг погружается в неведомые глубины и через четыре часа ты отдохнул так, как после отпуска; можно ездить верхом и ездить верхом; можно думать и думать; можно понимать и знать; можно жить и ЖИТЬ, в конечном счёте.
И тот кто удовлетворяется тем что имеет сейчас, закрывая глаза на становящееся всё более редким ощущение фальши, тот никогда не достигнет и шанса к выходу к берегам Настоящего. Открытое однажды оно меняет человека необратимо, раз и навсегда зажигая в его сердце приёмник странных движений человеческой души.
Что же! Все эти годы я делала всё правильно, говоря: «чувствуйте лошадь», «чувствуйте своё тело». Дело не столько в профессионализме учителя, сколь в том, что «что бы научиться ездить верхом нужно этого очень хотеть». Это искусство – любое искусство – не открывается человеку по первому желанию обладания чем-то прекрасным, но, скорее требует от человека сдаться непостижимой логике происходящего внутри него самого – и мира. Искусство - это всегда тандем, и оно, по всей видимости, – в отличии от спорта или ремесла – требует возвращения себя, возвращения умения слышать своё тело, свою интуицию, свою сущность. Возвращение недостижимого.
«Научи меня ездить верхом!» - я могу лишь объяснить движения, слышать музыку внутри себя можно только научиться.
Многие – абсолютное большинство людей – никогда не научатся танцевать. Плавать. Ездить верхом. Играть. Ходить. Дышать. Думать. Чувствовать что они живут. С этим стоит смириться и не пытаться объять необъятное – это их выбор, и я его уважаю.
Мой выбор – двигаться дальше.
И я уважаю и его. Я учусь чему-то, и это всегда - развитие. Овладение чем-то новым неизменно требует изменения своего мышления, своих установок, выхода из своей зоны комфорта, Нет ничего более бессмысленного, чем пытаться объяснить что-то человеку, которого на самом деле всё утраивает.
Наше окружение формирует нас – делать ставку лишь на тех, кто развивается – это то, ему мне ещё предстоит научиться.
