Тера
Pro
НЕ КОННОЕ. КРАКОВ
Часть первая. Ностальгическая
В другой жизни, до своих лошадей и своей конюшни, я ездила очень много. С точки зрения моих родных – даже чересчур.
Для меня не составляло проблемы, например, двое суток электричками добираться с Минска до Вологды, планируя пробыть там неделю и остаться в результате на все лето. Или месяц путешествовать по Европе, имея бюджет в 50 долларов.
Потом начались лошади, началась взрослая, солидная, совсем другая жизнь. И автостопом я больше не ездила и в шезлонгах на пляже не ночевала, зато научилась ценить Красное море и пятизвездочные отели.
Но это было раз в год, было буднично и чего-то в таких поездах очень не хватало.
И теперь вот случился Краков.
Пригласили меня туда случайно. Позвонил мой друг Егор и спросил, не хочу ли я съездить на журналистский семинар в Краков.
На неделю. Бесплатно. Потому что визу, дорогу, питание и проживание оплачивает принимающая сторона. От меня нужно согласие, паспорт и заполненная анкета.
Согласилась я сразу, не раздумывая и особо не уточняя программу этого самого журналистского семинара.
Потом спросила «добро» у мужа.
-- Съезди, сказал он. Там хорошую дверную фурнитуру делают. Купишь петли и дверные ручки.
Я недоуменно подняла бровь:
-- Ты серьезно?
-- А ты?
-- Я – да. А ты бы мог приличия ради поревновать.
-- А что есть повод?
На этот вопрос я предпочла не отвечать. Потому что повод на самом деле был. Хоть и достаточно условный.
Егор мне нравился всегда. Познакомились мы лет пять назад в Москве, где вместе на гранд фонда Сороса учились в российско-британской магистратуре.
И когда мы познакомились и подружились, выяснилось, что, во-первых, мы с Егором практически полные тезки. У обоих фамилии Мороз и инициалы совпадают. Во-вторых, оба из Беларуси. Оба из Минска. Живем в одном микрорайоне, и даже учились в одной школе, а мама Егора преподавала у меня математику. После школы мы оба в один год поступили в один и тот же университет. И учились в одном корпусе, только на разных этажах.
А встретились и познакомились только в Москве.
Вот так бывает.
Познакомившись, но то ли из-за общности фамилий и биографий, то ли еще почему, но сдружились мы стремительно.
Вместе ходили на лекции. Вместе варили на одной на две наши комнаты плитке синих московских кур и жарили яичницу. Потом вместе начали переводить для канала Дискавери фильмы: Егор надиктовывал, а я набирала текст на компьютере и делала его литературную обработку.
Еще в бухгалтерии из-за одинаковых фамилий мне постоянно предлагали забрать за «мужа» стипендию. И я, ни капли не сомневаясь, забирала и расписывалась, а потом вредничала и отдавала только после длительных уговоров.
Эх, веселое было время.
За время учебы я пережила три или четыре Егоровых девушек, все которые мне были искренне симпатичны и об уходе каждой из которых я неискренне за компанию с Егором горевала.
И еще очень гордилась, когда мы поехали на восьмое марта покупать подарок его очередной подруге, а в результате купили на все имеющиеся деньги мне.
Потом учеба закончилась и мы переехали в Минск и продолжили общаться, правда, достаточно редко и несколько странно. У меня практически сразу появились лошади. И Егор если звонил, то обычно первым делом спрашивал, не надо ли мне что-нибудь потаскать. И обычно оказывалось, что надо – то сено, то щепу в леваду, то доски для нашей стройки разгрузить.
Мы и таскали, пыхтя и подшучивая друг над другом, потом пили пиво и разъезжались, то на пару месяцев, то на полгода.
Однажды я даже посадила Егора на лошадь, но как-то неудачно. Пообещала, что новички не падают, а подпруга возьми и порвись (первый и последний раз на моей практике), и Егору в результате было больно, а мне очень стыдно.
И теперь вот Краков.
Егор – координатор проекта. А я еду за компанию. Просто так. Чтобы походить до боли в ногах по улицам старого города. Забраться на курган Костюшки и посмотреть оттуда на башни и замки. Чтобы есть пиццу в уютных барах старого еврейского квартала и забыть о том, что сено еще не закуплено, у Вальса не пойми откуда образовалась наминка, а оплаченная доска на франтоны будет только в середине сентября, хотя нужна была две недели назад.
Часть вторая. Дорога
Выезжали мы в семь утра.
Группа подобралась весьма специфическая.
15 человек, ребят и девушек примерно пополам. И у всех на лицах просто крупными буквами написано, что имеется в активе как минимум два высших образования и хотя бы одна научная степень. А еще имеется высокооплачиваемая работа (за компьютером, не требующая физических усилий) и возможность везти полубогемный образ жизни, причем чаще всего на халяву.
И тут подъехал наш транспорт. Два стареньких микроавтобусах, разбитых и бывалых настолько, что у меня сразу появились сомнения – доедем ли?
Водители оказались под стать своему транспорту: высоченные, широкоплечие, с наколками, свидетельствующими о пребывании в местах не столь отдаленных, соответствующим юмором и манерами.
При этом по возрасту и мы, и водители одинаковые – 27-30 лет.
Потаращились друг на друга, загрузились в машины и поехали.
Я устроилась на переднее сидение, рядом с водителем. Там в моем распоряжении оказалось сразу два кресла, на которые больше никто не претендовал. А для такой большой дороги это серьезное преимущество.
Водитель, представившейся Вовой, первые полчаса напряженно молчал. Потом его дальнобойная душа не выдержало. И началось…
… Точки соприкосновения мы нашли почти сразу. Он строит дом. И я строю. И тему, какие блоки лучше, где покупать доску и чем заделывать фронтоны, мы, к молчаливому ужасу наших попутчиков, внимательно вслушивающихся в наш разговор, мусолили часа два-три.
Потом поговорили о ценах на топливо, о том, что лучше купить для подсобного хозяйства – ЗИЛ или газон. Затронули тему, по чем можно брать ворованную солярку и как проверять ее качество…
Поговорив о солярке, я повернулась назад и поняла, что репутация моя погибла безвозвратно.
Надо было говорить о высоком. Но о высоком почему-то не хотелось.
Поэтому я устроилась на сидении с ногами и решила вздремнуть.
Вздремнуть, в прочем, не получилось.
Ибо наобщавшись со мной, Вова переключился на своего собрата по разуму.
Благо, в обоих микроавтобусах была рация и хотя слышно было через слово, диалог водителей был настолько пропитан юмором и фантазией, что спустя десять минут все смеялись до слез.
Потом «семинарщики» тоже стали отпускать реплики и даже поиграли автобусами с помощи рации «угадай мелодию», причем последнее, учитывая качество связи, было особенно забавно.
Группа разбушевалась.
Напевшись до хрипоты, мы стали опять-таки автобусами играть в крокодила. То есть сначала первым ехал один автобус и в заднем его стекле кто-то разыгрывал пантомиму, а мы, сгрудившись за широкими плечами водителя, в рацию кричали варианты.
Потом автобусы менялись местами, и все повторялось сначала.
Так и доехали до таможни.
Белорусско-польская таможня – это нечто. Причем нечто не совсем хорошее. Даже анекдот такой есть:
-- В каком году фашисты захватили Польшу?
-- В 1939.
-- А в каком перешли границу Беларуси?
-- В 1941.
-- И что делали эти два года???
-- На польской таможне оформлялись!
Примерно так оно и в жизни получается.
Хвост тоскующих в очереди машин впечатлял. На день, не меньше, очередь. Поэтому решили прорываться в обход.
Подъехали к таможеннику и начали объяснять, что мы по приглашению польской стороны, едем на семинар и все такое.
Таможенник вроде выслушал, подумал, потоптался и с отсутствующим видом спросил:
-- Так куда вы едете?
Ему объяснили еще раз – на семинар.
Он опять подумал. Посовещался по рации. Потом повернулся и опять спросил, куда мы собрались.
В этот момент из окна высунулся Вова:
-- Куда-куда! Тебе же сказали, на СИМПОЗИУМ, бля, люди едут.
На лице таможенника явственно проскочила мысль. Он подумал еще немного, кивнул, и дал отмашку. И проехали мы и в самом деле вне очереди.
Только водителю потом объяснили, что симпозиум это у врачей. А у нас семинар. Но никто в обиде на него за путаницу в терминах не остался.
Часть третья. Де-жа-вю. И немного про лошадей
В Краков прибыли только вечером. Уставшие от четырнадцатичасовой дороги. Голодные, так как на перекуску не останавливались.
Из-за последнего обстоятельства, я переживала настоящее де-жа-вю. Дело в том, что в Кракове я уже была. Немного, всего одну ночь. 10 лет назад, когда возвращалась с трехнедельной поездки с Италии. Денег у меня тогда не было совсем. А есть хотелось. И я ходила по ночному, но все равно шумному городу со смешанным чувством восторга и голода. И последнюю свою монетку в один злотый, на которую можно было бы купить булочку, кинула в Вислу – чтобы обязательно сюда вернуться. Поступок для меня абсолютно не характерный, обычно я монетками не разбрасываюсь и в приметы не верю. Но очень уж город понравился и очень хотелось вернуться.
И вернулась же!
Поселили нас в самом историческом центре, в пяти минутах ходьбы от старой базарной площади. В хостеле – простеньком, но чистеньком и аккуратненьком. И это тоже очень напоминало походную молодость.
Пять минут на то, чтобы умыться и кинуть сумки – и мы всей компанией выходим в город. Правда, не столько для того, чтобы насладиться его красотами, сколько чтобы дойти до кафе, где у нас оплачено на неделю вперед питание.
А Краков хорош.
Мягко светится огнями, на мощеных улочках всюду играет музыка. Много скрипок. Гитары. Что-то струнное незнакомое, похоже, местный национальный инструмент.
Звуки смешиваются, плывут, и среди них все четче пробивается знакомая ритмичная дробь.
Лошади!
Вот они! По улице рысью идет ладная серая пара, и я отстаю от попутчиков, впиваюсь глазами в упряжку.
А пара хороша. Явно рысаки, хотя какие именно, сказать сложно. Очень высокие, за 170 в холке, с точеными сухими ногами и серебристыми лоснящимися крупами. Эффектные настолько, что даже дурацкие плюмажи и бляхи на упряжи их не портят…
… Всего за неделю в Кракове я насчитала 17 таких упряжек. Вроде бы как покатушки, но претензии были только к одной паре. То же, по-моему, рысаки, серый и вороной. Но с тусклой шерстью и чуть проглядывающими ребрами. Именно чуть – так порой перепадают лошади после длительной перевозки или когда переводишь их с травы на сено.
Остальные кони радуют. Ноги без наливов и накостников. Шкуры лоснятся. Но в глазах усталость. Пусть и кормежка хороша, и уход, но не место коням в многотысячной толпе.
Еще очень интересно их подковывают. Пятка сильно срезана и под пяткой – толстый слой резины. А на зацепе у многих коней шипы.
Работа у упряжек практически только шаговая. Лишь иногда метров 50-100 пройдут по настоянию клиентов неторопливой рысью. Пятнадцатиминутный круг стоит 30 долларов. И желающих хватает.
В выходные лошади работают с 9 утра и до 2-3 ночи. В будние дни поменьше, да и упряжки в понедельник были другие, нежели в выходные.
Брички и кареты роскошные, на 4-6 мест. Но достаточно тяжелые. Может, именно поэтому запрягают в них либо рослых рысаков, либо кругленьких тяжеловозов. Масти предпочитают при этом серые, пегие, чубарые и вороные. Хотя было и несколько гнедых пар. А вот рыжих упряжек не встретила ни одной.
Что кроме лошадей я увидела в Кракове?
Костелы, которых здесь огромное множество и почти в каждом играет орган. Ягелонский университет, где училось столько знаменитых беларусов. Старую королевская дорога, замки и площади с пятисотлетней историей. И пицца была хороша в еврейском квартале Казимеже, и на холм Кастюшки (который на польском забавно так называется – «капец Касцюшки») мы поднялись.
В прочем, самым популярным местом в Кракове у меня оказалось ближайшее к гостинице Интернет-кафе. Где я постоянно решала различные личные вопросы. Как то: что делать с поцарапанным глазом Весты. Что предпринять по поводу где-то порезанной Вальсом ноги. Куда задевался телефон нашего оконщика. Каким транспортом везти доску, которую нам таки решили продать. Что делать с резко закончившимся сеном, точнее, тем, что оно закончилось.
Таким вот отдых и получился.
В прочем, грешу я немного. Отлично в Минске все без меня справились.
Умка в это время практически не работалась, целыми днями паслась. И за короткий промежуток успела так вырасти в ширь, что превратилась в настоящий бочонок на ножках. Думала, не посадить ли на диету, потом махнула руками – пусть новые хозяева мучаются.
Вальс из-за царапины на ноге (именно царапины – и чего столько суеты подняли и антибиотик прокололи?) тоже не работался, и по этому поводу ходил исключительно на двух ногах – то задних, то передних, то боковых.
И навалилось – кони, сено, опилки, стройка.
Но впечатление от Кракова осталось. Теплое. Хорошее.
И еще в последний день я опять кинула в Вислу монетку.
Значит – вернусь?
Часть первая. Ностальгическая
В другой жизни, до своих лошадей и своей конюшни, я ездила очень много. С точки зрения моих родных – даже чересчур.
Для меня не составляло проблемы, например, двое суток электричками добираться с Минска до Вологды, планируя пробыть там неделю и остаться в результате на все лето. Или месяц путешествовать по Европе, имея бюджет в 50 долларов.
Потом начались лошади, началась взрослая, солидная, совсем другая жизнь. И автостопом я больше не ездила и в шезлонгах на пляже не ночевала, зато научилась ценить Красное море и пятизвездочные отели.
Но это было раз в год, было буднично и чего-то в таких поездах очень не хватало.
И теперь вот случился Краков.
Пригласили меня туда случайно. Позвонил мой друг Егор и спросил, не хочу ли я съездить на журналистский семинар в Краков.
На неделю. Бесплатно. Потому что визу, дорогу, питание и проживание оплачивает принимающая сторона. От меня нужно согласие, паспорт и заполненная анкета.
Согласилась я сразу, не раздумывая и особо не уточняя программу этого самого журналистского семинара.
Потом спросила «добро» у мужа.
-- Съезди, сказал он. Там хорошую дверную фурнитуру делают. Купишь петли и дверные ручки.
Я недоуменно подняла бровь:
-- Ты серьезно?
-- А ты?
-- Я – да. А ты бы мог приличия ради поревновать.
-- А что есть повод?
На этот вопрос я предпочла не отвечать. Потому что повод на самом деле был. Хоть и достаточно условный.
Егор мне нравился всегда. Познакомились мы лет пять назад в Москве, где вместе на гранд фонда Сороса учились в российско-британской магистратуре.
И когда мы познакомились и подружились, выяснилось, что, во-первых, мы с Егором практически полные тезки. У обоих фамилии Мороз и инициалы совпадают. Во-вторых, оба из Беларуси. Оба из Минска. Живем в одном микрорайоне, и даже учились в одной школе, а мама Егора преподавала у меня математику. После школы мы оба в один год поступили в один и тот же университет. И учились в одном корпусе, только на разных этажах.
А встретились и познакомились только в Москве.
Вот так бывает.
Познакомившись, но то ли из-за общности фамилий и биографий, то ли еще почему, но сдружились мы стремительно.
Вместе ходили на лекции. Вместе варили на одной на две наши комнаты плитке синих московских кур и жарили яичницу. Потом вместе начали переводить для канала Дискавери фильмы: Егор надиктовывал, а я набирала текст на компьютере и делала его литературную обработку.
Еще в бухгалтерии из-за одинаковых фамилий мне постоянно предлагали забрать за «мужа» стипендию. И я, ни капли не сомневаясь, забирала и расписывалась, а потом вредничала и отдавала только после длительных уговоров.
Эх, веселое было время.
За время учебы я пережила три или четыре Егоровых девушек, все которые мне были искренне симпатичны и об уходе каждой из которых я неискренне за компанию с Егором горевала.
И еще очень гордилась, когда мы поехали на восьмое марта покупать подарок его очередной подруге, а в результате купили на все имеющиеся деньги мне.
Потом учеба закончилась и мы переехали в Минск и продолжили общаться, правда, достаточно редко и несколько странно. У меня практически сразу появились лошади. И Егор если звонил, то обычно первым делом спрашивал, не надо ли мне что-нибудь потаскать. И обычно оказывалось, что надо – то сено, то щепу в леваду, то доски для нашей стройки разгрузить.
Мы и таскали, пыхтя и подшучивая друг над другом, потом пили пиво и разъезжались, то на пару месяцев, то на полгода.
Однажды я даже посадила Егора на лошадь, но как-то неудачно. Пообещала, что новички не падают, а подпруга возьми и порвись (первый и последний раз на моей практике), и Егору в результате было больно, а мне очень стыдно.
И теперь вот Краков.
Егор – координатор проекта. А я еду за компанию. Просто так. Чтобы походить до боли в ногах по улицам старого города. Забраться на курган Костюшки и посмотреть оттуда на башни и замки. Чтобы есть пиццу в уютных барах старого еврейского квартала и забыть о том, что сено еще не закуплено, у Вальса не пойми откуда образовалась наминка, а оплаченная доска на франтоны будет только в середине сентября, хотя нужна была две недели назад.
Часть вторая. Дорога
Выезжали мы в семь утра.
Группа подобралась весьма специфическая.
15 человек, ребят и девушек примерно пополам. И у всех на лицах просто крупными буквами написано, что имеется в активе как минимум два высших образования и хотя бы одна научная степень. А еще имеется высокооплачиваемая работа (за компьютером, не требующая физических усилий) и возможность везти полубогемный образ жизни, причем чаще всего на халяву.
И тут подъехал наш транспорт. Два стареньких микроавтобусах, разбитых и бывалых настолько, что у меня сразу появились сомнения – доедем ли?
Водители оказались под стать своему транспорту: высоченные, широкоплечие, с наколками, свидетельствующими о пребывании в местах не столь отдаленных, соответствующим юмором и манерами.
При этом по возрасту и мы, и водители одинаковые – 27-30 лет.
Потаращились друг на друга, загрузились в машины и поехали.
Я устроилась на переднее сидение, рядом с водителем. Там в моем распоряжении оказалось сразу два кресла, на которые больше никто не претендовал. А для такой большой дороги это серьезное преимущество.
Водитель, представившейся Вовой, первые полчаса напряженно молчал. Потом его дальнобойная душа не выдержало. И началось…
… Точки соприкосновения мы нашли почти сразу. Он строит дом. И я строю. И тему, какие блоки лучше, где покупать доску и чем заделывать фронтоны, мы, к молчаливому ужасу наших попутчиков, внимательно вслушивающихся в наш разговор, мусолили часа два-три.
Потом поговорили о ценах на топливо, о том, что лучше купить для подсобного хозяйства – ЗИЛ или газон. Затронули тему, по чем можно брать ворованную солярку и как проверять ее качество…
Поговорив о солярке, я повернулась назад и поняла, что репутация моя погибла безвозвратно.
Надо было говорить о высоком. Но о высоком почему-то не хотелось.
Поэтому я устроилась на сидении с ногами и решила вздремнуть.
Вздремнуть, в прочем, не получилось.
Ибо наобщавшись со мной, Вова переключился на своего собрата по разуму.
Благо, в обоих микроавтобусах была рация и хотя слышно было через слово, диалог водителей был настолько пропитан юмором и фантазией, что спустя десять минут все смеялись до слез.
Потом «семинарщики» тоже стали отпускать реплики и даже поиграли автобусами с помощи рации «угадай мелодию», причем последнее, учитывая качество связи, было особенно забавно.
Группа разбушевалась.
Напевшись до хрипоты, мы стали опять-таки автобусами играть в крокодила. То есть сначала первым ехал один автобус и в заднем его стекле кто-то разыгрывал пантомиму, а мы, сгрудившись за широкими плечами водителя, в рацию кричали варианты.
Потом автобусы менялись местами, и все повторялось сначала.
Так и доехали до таможни.
Белорусско-польская таможня – это нечто. Причем нечто не совсем хорошее. Даже анекдот такой есть:
-- В каком году фашисты захватили Польшу?
-- В 1939.
-- А в каком перешли границу Беларуси?
-- В 1941.
-- И что делали эти два года???
-- На польской таможне оформлялись!
Примерно так оно и в жизни получается.
Хвост тоскующих в очереди машин впечатлял. На день, не меньше, очередь. Поэтому решили прорываться в обход.
Подъехали к таможеннику и начали объяснять, что мы по приглашению польской стороны, едем на семинар и все такое.
Таможенник вроде выслушал, подумал, потоптался и с отсутствующим видом спросил:
-- Так куда вы едете?
Ему объяснили еще раз – на семинар.
Он опять подумал. Посовещался по рации. Потом повернулся и опять спросил, куда мы собрались.
В этот момент из окна высунулся Вова:
-- Куда-куда! Тебе же сказали, на СИМПОЗИУМ, бля, люди едут.
На лице таможенника явственно проскочила мысль. Он подумал еще немного, кивнул, и дал отмашку. И проехали мы и в самом деле вне очереди.
Только водителю потом объяснили, что симпозиум это у врачей. А у нас семинар. Но никто в обиде на него за путаницу в терминах не остался.
Часть третья. Де-жа-вю. И немного про лошадей
В Краков прибыли только вечером. Уставшие от четырнадцатичасовой дороги. Голодные, так как на перекуску не останавливались.
Из-за последнего обстоятельства, я переживала настоящее де-жа-вю. Дело в том, что в Кракове я уже была. Немного, всего одну ночь. 10 лет назад, когда возвращалась с трехнедельной поездки с Италии. Денег у меня тогда не было совсем. А есть хотелось. И я ходила по ночному, но все равно шумному городу со смешанным чувством восторга и голода. И последнюю свою монетку в один злотый, на которую можно было бы купить булочку, кинула в Вислу – чтобы обязательно сюда вернуться. Поступок для меня абсолютно не характерный, обычно я монетками не разбрасываюсь и в приметы не верю. Но очень уж город понравился и очень хотелось вернуться.
И вернулась же!
Поселили нас в самом историческом центре, в пяти минутах ходьбы от старой базарной площади. В хостеле – простеньком, но чистеньком и аккуратненьком. И это тоже очень напоминало походную молодость.
Пять минут на то, чтобы умыться и кинуть сумки – и мы всей компанией выходим в город. Правда, не столько для того, чтобы насладиться его красотами, сколько чтобы дойти до кафе, где у нас оплачено на неделю вперед питание.
А Краков хорош.
Мягко светится огнями, на мощеных улочках всюду играет музыка. Много скрипок. Гитары. Что-то струнное незнакомое, похоже, местный национальный инструмент.
Звуки смешиваются, плывут, и среди них все четче пробивается знакомая ритмичная дробь.
Лошади!
Вот они! По улице рысью идет ладная серая пара, и я отстаю от попутчиков, впиваюсь глазами в упряжку.
А пара хороша. Явно рысаки, хотя какие именно, сказать сложно. Очень высокие, за 170 в холке, с точеными сухими ногами и серебристыми лоснящимися крупами. Эффектные настолько, что даже дурацкие плюмажи и бляхи на упряжи их не портят…
… Всего за неделю в Кракове я насчитала 17 таких упряжек. Вроде бы как покатушки, но претензии были только к одной паре. То же, по-моему, рысаки, серый и вороной. Но с тусклой шерстью и чуть проглядывающими ребрами. Именно чуть – так порой перепадают лошади после длительной перевозки или когда переводишь их с травы на сено.
Остальные кони радуют. Ноги без наливов и накостников. Шкуры лоснятся. Но в глазах усталость. Пусть и кормежка хороша, и уход, но не место коням в многотысячной толпе.
Еще очень интересно их подковывают. Пятка сильно срезана и под пяткой – толстый слой резины. А на зацепе у многих коней шипы.
Работа у упряжек практически только шаговая. Лишь иногда метров 50-100 пройдут по настоянию клиентов неторопливой рысью. Пятнадцатиминутный круг стоит 30 долларов. И желающих хватает.
В выходные лошади работают с 9 утра и до 2-3 ночи. В будние дни поменьше, да и упряжки в понедельник были другие, нежели в выходные.
Брички и кареты роскошные, на 4-6 мест. Но достаточно тяжелые. Может, именно поэтому запрягают в них либо рослых рысаков, либо кругленьких тяжеловозов. Масти предпочитают при этом серые, пегие, чубарые и вороные. Хотя было и несколько гнедых пар. А вот рыжих упряжек не встретила ни одной.
Что кроме лошадей я увидела в Кракове?
Костелы, которых здесь огромное множество и почти в каждом играет орган. Ягелонский университет, где училось столько знаменитых беларусов. Старую королевская дорога, замки и площади с пятисотлетней историей. И пицца была хороша в еврейском квартале Казимеже, и на холм Кастюшки (который на польском забавно так называется – «капец Касцюшки») мы поднялись.
В прочем, самым популярным местом в Кракове у меня оказалось ближайшее к гостинице Интернет-кафе. Где я постоянно решала различные личные вопросы. Как то: что делать с поцарапанным глазом Весты. Что предпринять по поводу где-то порезанной Вальсом ноги. Куда задевался телефон нашего оконщика. Каким транспортом везти доску, которую нам таки решили продать. Что делать с резко закончившимся сеном, точнее, тем, что оно закончилось.
Таким вот отдых и получился.
В прочем, грешу я немного. Отлично в Минске все без меня справились.
Умка в это время практически не работалась, целыми днями паслась. И за короткий промежуток успела так вырасти в ширь, что превратилась в настоящий бочонок на ножках. Думала, не посадить ли на диету, потом махнула руками – пусть новые хозяева мучаются.
Вальс из-за царапины на ноге (именно царапины – и чего столько суеты подняли и антибиотик прокололи?) тоже не работался, и по этому поводу ходил исключительно на двух ногах – то задних, то передних, то боковых.
И навалилось – кони, сено, опилки, стройка.
Но впечатление от Кракова осталось. Теплое. Хорошее.
И еще в последний день я опять кинула в Вислу монетку.
Значит – вернусь?
Зачетные фотки, причем я бы отдала "фото дня" обеим с вестой :flag: спасибо вам с фотографом!
Вот до ужоса интересно как выживать в таких условиях
