Как покупают и продают лошадей

Тера, я одного не понимаю - как можно покупать взрослую спортивную лошадь, не попробовав ее сначала хотя бы на маршруте?
 
Тера так Артиса жалко. Прямо про глаза здорово написано. Жалко что он остался у прежних хозяев.
Таких как ты любителей битых жизнью лошадей много, но не все решаются сделать таку покупку.
Дневник супер.
 
:) Прочитала весь дневник на одном вздохе. Впечатлений масса :!: :!: :!:
А рассказы про настоящее будут :?: :?: :?:
 
Тера, читаешь, а перед глазами картинки мелькают. Очень легко и интересно читать. Пожалуйста, не пропадайте больше так на долго :!:
 
Больше всего понравился рассказ про вторую Вашу лошадь. Правда несколько озадачило упоминание про "три белых ноги" :lol: , хотя я тут же сообразила, что и четвертая есть, только другого цвета :lol: .
 
Беллу мне Саша показал первый раз весной прошлого года на соревнованиях для молодых лошадей. Некрупная, нескладная, мохнатая, какая-то вся очень зажатая, она кое-как трусила вдоль стенки манежа. Всадница на лошади была выше среднего роста и смотрелась эта пара… ну, мягко скажем, не очень.
-- Что, прыгать будут? – задала я абсолютно неуместный вопрос. (А для чего еще может находится лошадь на разминке)
-- Будут.
-- И хорошо будут?
-- Если я подойду, то хорошо.
Пропустив последнюю реплику между ушей (интересно, это все представители старой гвардии обладают таким выдающимся самомнением?), я уныло наблюдала, как лошадь через раз валит жерди. На это же раздражительно смотрел мой тренер (лошадь, как выяснилось позднее, была рождена на его конюшне, а значит, с точки зрения Саши, просто обязана была прыгать только нулем). Потом не выдержал, встал, вышел на поле, подозвал к себе жестом всадницу. Минут пять о чем-то оживленно говорили.

…Белла стартовала в самом конце и я все порывалась уйти, но Саша не давал, заставляя раз за разом высказывать мнение о выходящих на старт лошадях, их статях, о посадке и технике прыжка каждого всадника, предлагал предугадать результат выступления. А потом критиковал и указывал на ошибки в моих суждениях.
Вызвали Беллу. Отпрыгала она диво как хорошо – быстро, энергично, с хорошим запасом. И только на перепрыжке, неправильно войдя в поворот, заскользила и сбила передом последний прыжок.
-- Саша, почему? Что ты такое сказал всаднице?
-- А ничего. Сказал отстегнуть от лошади всё лишнее, бросить повод и сидеть сзади. И не мешать. Хорошая кобыла, а ее шпрунтами и другими соплями так затянули, что она двигаться перестала. – И без перехода добавил, -- Давай, купим ее тебе.
-- Мне???
Я еще раз посмотрела на темное, мохнатое и унылое существо.
-- Спасибо, конечно, но мне такое чудо не надо.
-- Ну и зря, -- буркнул Саша, -- Учу тебя, учу. Надо видеть дальше своего носа…
И несколько месяцев мы к этому разговору не возвращались.

Беллу потом я видела несколько раз летом. Держали ее в сарайчике в двух километрах от конзавода, работали в поле, поэтому встречи наши были неизбежны. Мне она по прежнему не нравилась – своей худобой, вялостью, несоразмерно большой головой…
К тому времени от Саши я знала, что происхождение у Беллы безупречное, что ее родная сестра сейчас стоит на конюшне у Угрюмова и жена Угрюмова на ней более чем успешно выступает, что все родные братья-сестры прыгают или бегают езды за границей, куда были проданы за пятизначные суммы (в у.е. естественно).
Знала, что у хозяйки Беллы в данный момент проблемы с деньгами, и от этого торчат у трехлетней лошади ребра и маклаки...

А в конце августа хозяйка Беллы (в округе все были осведомлены, что я активно занимаюсь поиском лошади) сама подошла ко мне и предложила забрать кобылу. Я тогда только начала отходить от очередной травмы и потому даже не могла толком попробовать ее под седлом. Цена была реальной и, махнув рукой, я решила, что всегда смогу использовать Беллу как лошадь для иппотерапии. Или как матку под своего жеребца. Или… что «или» я так придумать и не смогла. Но лошадь, с радостного одобрения тренера, все-таки приобрела.

Почему-то мне очень запомнилась сцена прощания Беллы с хозяйкой. Кобыла истово вылизывала последней лицо и руки, хозяйка плакала, а я стояла в уголке темного сарая и проклинала свое решение.
Через месяц, рассказав Саше об этой сцене, я спросила:
-- А она когда-нибудь будет любить меня … так?
-- Не будет, -- сказал Саша. – Но работать под тобой она станет замечательно. Да и уже делает это намного лучше, чем под прежней владелицей.

Между тем мне самой с Беллой работать было тогда тяжело. Да, она оказалась исключительно ровной и адекватной, за две недели поставила мне руку, качественно улучшила посадку, ибо на ней можно было просто ехать, а можно -- ерзать, пробовать, менять положение и выполнять самые немыслимые пожелания тренера, и не отслеживать при этом каждую мелькнувшую птичку и шуршащий пакет.
Но… Не думали, не жили мы в одном ритме. И даже безупречно откатав тренировку, удостоившись похвалы тренера, не чувствовала я того удовлетворения, которое получала просто шагая без седла на Шквале.
Прыгать на Белле, по крайне мере пока она не откормится и не придет в удовлетворительную форму, мы не стали. И потому я быстренько нашла ей берейтора по выездке, и сама потом 4 месяца не садилась на Беллу вовсе.

За это время многое поменялась. И не в последнюю очередь сама Белла. Она выросла на 8 сантиметров (сейчас 166 в холке), обмускулилась, непонятно куда «спряталась» чересчур большая голова, вытянулась шея. К зиме, поверив, что в новой конюшне и дальше будет тепло, она вдруг перелиняла и оказалась ярко-караковой масти. Меланхоличный характер тоже пропал. И если раньше проблемой было сделать прибавку, то сегодня я то и дело откровенно цепляюсь в повод, чтобы сократить, не дать лошади на полную выложится на первой же рыси, чтобы не перерос в карьер и без того резвый широкий галоп…

… Наверное, если бы меня попросили описать идеальную спортивную лошадь – я бы списала этот портрет с Беллы. С такой, какой она стала сегодня и какой обещает стать в будущем. Рослая, широкогрудая, глубокая, пропорциональная, с чудесными сухими ногами, очень гибкая и сильная, с летящими легкими движениями и бесконечным потенциалом прыжка. Внимательная ко всаднику, интеллигентная, понятливая, ровная и в то же самое время активная. Здоровая …
Работать с ней интересно, находится рядом приятно. Только вот полюбить, так, как хочется – без памяти, не оценивающе, всей душой… не могу...
 
Спасибо всем, кто высказал свое мнение о дневнике :-)
Если есть у него читатели -- значит обязательно буду писать дальше. Постараюсь выложить фотографии.

lisa, можно покупать взрослую спортивную лошадь, не попробовав ее на маршруте. Описанная мной ситуация происходила зимой. Манеж в колхозе один, 9 на 12 метров, используют его как случной. На улице из-за грунта прыгать не станешь, вот и показывали лошадей в единственном имеющемся помещении, где один прыжок и можно было ставить. А дальше -- хотите покупайте, хотите весны ждите.

Щетка, и у меня по Артисту душа болит. Если бы за него просили тысячу -- выкупила бы. Конюшня у меня сейчас своя, аренду платить не надо, а на кормах не разорилась бы. Но три -- это чересчур.
... Даже знакомым порекомендовать купить его не могу, любители не потянут -- обычно кони, попадая из плохих условий в хорошие быстро вспоминают о всевозможных болячках, а профессионалам нафиг оно надо.
 
Тера, твой дневник мне очень понравился! Написан он более чем просто интересно!
Жалко, что Беллу никак не можешь полюбить... Я думаю, что уже вряд ли полюбишь.. хотя все бывает в жизни, и довольно резкие перемены тоже..
 
Тера, ты очень интересно пишешь, я все на одном дыхании прочитала. Жду с нетерпением продолжения. :)
 
О Моравии я впервые подумала как о конкурной лошади еще до ее рождения.
Шли любительские соревнования, всадник снимался за всадником и только одна кобыла – типичная «белоруска», мышасто-серая, с черной полосой вдоль хребта – тяжело, но старательно довезла свою всадницу до финиша.
Тяжело – потому что кобыла явно была жеребая, подпруги с трудом сходились на ее огромном животе, и небольшая лошадка казалась в ширину больше, чем в высоту.
«Жеребенок точно будет конкурным, -- усмехнулась я про себя. – Если вообще будет после таких нагрузок, конечно».
Потом – два года прошло почти – в табуне я этого самого жеребенка увидела.
Не заметить ее было невозможно: представьте себе кобылку солнечно-золотистой масти, высоконогую, очень аккуратную, живую и подвижную, каким бывает только огонь. От матери она унаследовала темную полосу вдоль спины, широкую грудь, ровную мягкую спину и доброту. От ахалтекинца-отца – масть, живость, сухую, типично текинскую голову и такие же сухие ровные ножки. Грива и хвост ее, мягкие и тонкие, как волосы ребенка, оказались на тон темнее туловища.
Назвали лошадку Моравия.

Встречались мы не часто – раз в несколько месяцев, но всегда я смотрела на нее с удовольствием и улыбкой. С табуна она, как и все молодые лошади, попала в тренотделение, а потом, когда там под тяжестью снега там обвалилась крыша, ее на несколько недель переставили в нашу конюшню, причем денник ей достался прямо напротив Шквала.
Моравия как-то очень быстро определилась, что частной лошадью ей хочется быть больше, чем конезаводской. И она активно занялась реализацией этого своего желания.
Если раньше, стоило мне появится в пределах видимости, меня активно окликали две лошади (Беллы тогда еще не было), то теперь к их хору присоединилась третья. Так же, как мои кони, Моравия стала приветственно «гуркать» при моем появлении, высовывать голову для поглаживаний и почесываний, следить за каждым движением.
Мы начали общаться. Характер Моравии, при всей ее живости, оказался тоже золотым: незаезженная тогда еще кобылица позволяла с собой делать все что вздумается, ласкалась и игралась, как щенок. Ей, такой живой и подвижной, тяжело было стоять на одном месте, но когда я заходила к ней со щеткой, она делала невероятное над собой усилие и могла минут двадцать сохранять неподвижность.
Ну кто мог устоять перед такой лошадью? Лошадью, у которой хватило интеллекта и умения самой выбрать себе хозяина?
И не смотря на протесты Саши (Что ты будешь делать с такой лошадью? Зачем она тебе нужна? Тебе спортивная лошадь нужна и нет денег, чтобы потакать своим прихотям. Да еще год, и ты вообще на такую лошадь внимания не обратишь! – если убрать нецензурную лексику, его аргументы выглядели примерно так) я начала оформлять документы на ее приобретение.

Но… В это время в очередной раз сменилось руководство хозяйства и мы стали жить под лозунгом «даешь 100 жеребят каждый год». Маток при этом, отмечу, у нас около 70-ти.
Словом, Моравию передумали продавать, покрыли текинцем и отправили опять в табун.
Опять встретились мы через год. К тому времени я переехала на свою конюшню, Шквала уже не было в живых…

Мне позвонила одна из знакомых берейторов, которой довелось быть свидетелем моих попыток купить Моравию. Сказала, что лошадь вновь перевели в тренотделение и опять выставили на продажу.

… Узнала я Моравию с трудом. Она грузно лежала на едва присыпанном опилками бетонном полу и никак не реагировала на людей, зашедших в ее денник. Предложенную морковку съела, но без особой охоты. С трудом, очень медленно поднялась. Шерсть ее, грязная и словно побитая молью, больше не казалась золотистой: обычная маленькая светло-рыжая кобыла, по всей видимости, больная и смертельно уставшая от людей.
Говорят, у нее на большом сроке был выкидыш. Говорят, что ее полутекинская натура отказалась подчиняться одному из берейторов и между ними разгорелась настоящая война, которую Моравия проиграла. Говорят…
Уезжала я оттуда с тяжелой душой. Утешало только то, что сейчас Моравию передали работать Юле – опытному и очень чуткому человеку, да еще с опытом работы с текинцами.

А Саша, в который раз, оказался прав. Вырастают не только из одежды, вырастают и из лошадей. И сегодня мне все сложнее и сложнее будет податься порыву и купить ПРОСТО ЛОШАДЬ, да еще и с проблемами здоровья.
 
оох... как все грустно... прочитала просто на одном дыхании.

а вот это
Образцовая, на первый взгляд, конюшня. Вылизанные проходы, аккуратные, без единого камушка левады, млеет в теньке груда свежескошенной травы. Лошади – высокие, сытые – стоят на глубокой подстилке. И испуганно жмутся к стенам, ложат уши, когда к ним заходят в денник.
ну прям про моего.. купила тоже из образцовой конюшни.. но до сих пор боится, когда с лопатой к нему заходит отбивать...

с нетерпением жду продолжения
 
Наверное, сложно было найти на конезаводе двух лошадей более непохожих, чем Лада и Игрушка.
Лада – рослая, далеко за 170 в холке, широкая, статная, с совершенным выходом шеи и огромными глубокими глазами.
Игрушка – маленькая, юркая, вся какая-то плоская, с глазками маленькими и хитрыми.
Лада – добрая, очень внимательная к людям, особенно людям маленьким – сколько раз я видела, как она с добрым старушечьим вздохом опускала свою безупречную голову и терпела попытки начинающих всадников напялить уздечку.
Игрушка – резкая, скорее злая, чем добрая, неизменно встречала входящих прижатыми ушами.
Одна гнедая, другая вороная.
И лишь одним они были похожи: и одна и вторая за двадцать с гаком лет своей жизни привезли множество мастеров. Только Лада по выездке, а Игрушка по конкуру.

Когда я увидела их впервые, они все еще по-немножку выступали. Лада под детьми старательно, на негнущихся ногах изображала пассаж, а Игрушка, все также злобно заложив уши, безупречно ходила стадвадцатисантиметровые маршртуты.
Нужно отдать должное хозяйству – заслуженных лошадей держали до последнего. Но обе все чаще хромали, и вскоре на день активной тренировки стало приходиться по 2-4 недели реабилитации. Предприняли попытки пристроить лошадей, даже отдали Игрушку на лето к кому-то на передержку. Вернулась она оттуда исхудавшая донельзя, с отекшими сбитыми ногами и гноящимся мясом на том месте, где было седло.
И их списали.
Не знаю, как старые лошади узнали о приговоре человека. Но с того момента, как было принято решение об убое, поведение их резко изменилось. Обе – даже добродушная Лада – начали кидаться на людей, не давали одеть на себя недоуздки, категорически отказались выходить из денников.
Это продолжалось 4 дня, пока наши частники, среди которых были те, чьи «МС» и «КМС» привезли именно эти лошади, нашли им владельцев.

Ладу практически приказала выкупить одному из частников его тренер. Она попала в руки к Игорю – крупному, нелюдимому человеку. К тому времени у него уже была молодая латвийская кобыла, которую он по-своему искренне любил. На ее четырехлетие, например, Игорь устроил настоящий праздник, щедро накормив сопротивляющуюся лошадь апельсинами и пивом с отрубями. Высыпало бедолагу не следующий день капитально, но обошлось, слава богу, без колик.
Лада ему была не нужна, умиления и восхищение прошлыми заслугами не вызывала. В результате, чтобы поберечь свою латвийку, именно на Ладе он решил поучится прыгать.
Результат был катастрофическим. Безотказная Лада честно пыталась выполнить требования нового владельца (подозреваю, за все 24 года ее жизни прыгать на ней пытались впервые), но… Словом, получалось у нее плохо. Ладу наказывали, и она, сжавшись от ужаса, не понимая, за что хлещут ее хлыстом, пыталась выполнить пиаффе, принимание, пируэт, жалась к бортику манежа, льнула к проходящим мимо знакомым лошадям и людям…
В прочем, и на этот раз обошлось.
Ладу вновь выкупили, подлечили. Она до сих пор стоит в хорошей загородной конюшне, хозяйка навещает ее не слишком часто, зато берейтор приходит практически каждый день. Она поседела, погрустнела, в плохую погоду переминается с ноги на ногу и хрустит всеми суставами. Но она жива. И любима всеми обитателями конюшни.

Игрушка сразу попала в добрые, но очень занятые руки. Ее хозяйка бизнесу уделяла времени гораздо больше, чем купленной (опять-таки по просьбе знакомого берейтора) лошади, но условия ей создала идеальные – ветеринары, мази, подкормки, каждый день левада и шаговая работа под седлом.
Более того, каждый, кто проходил мимо ее денника норовил всунуть что-нибудь вкусненькое, подбрасывал сена, а то и дополнительную тачку опилок. Но… Игрушка начала чахнуть!
То есть внешне все выглядело нормально: раны на спине затянулись, не выпячивали больше ребра, начала блестеть-переливаться шкура. А вот интерес к жизни в лошади словно угас.
Потом однажды во время дождя ее решили пошагать не в поле, как обычно, а в манеже, где в это время учебка делала первые свои прыжки. Оно, конечно, не положено находится частным лошадям в манеже во время тренировки. Но для Игрушки сделали исключение – не выгонять же под дождь заслуженную лошадь!
Увидев прыжок, Игрушка оживилась, вся как-то подобралась, начала рыть копытом. Волнение и азарт лошади были так очевидны, что его заметили все – всадник, тренер учебки, дети.
-- Тетя, а ей можно прыгать?
Никто не знал, можно или нет. Но прыгнули. Раз, потом еще…

… С тех пор режим тренировок Игрушки претерпел изменения. В них отведено время под рысь, галоп, иногда – небольшие прыжки. Я не видела Игрушку больше года. Но, вспоминая нашу последнюю встречу, могу с уверенностью заявить – это была очень счастливая лошадь.
 
Надо же, никогда бы не подумала, что лошадь будет счастлива, если у неё будет возможность прыгать. Если честно, то я всегда думала, что это человек навязал лошади прыжки в высоту. А тут вон как всё вывернулось.........
 
Как здорово написано! Как будто книгу читаешь!! Пиши еще!! :D
 
Видела в выходные Моравию. Она выглядит намного лучше -- веселая и опять всем и вся интересуется, даже поправилась чуть :-)
 
Тера написал(а):
Описанная мной ситуация происходила зимой. Манеж в колхозе один, 9 на 12 метров, используют его как случной. На улице из-за грунта прыгать не станешь, вот и показывали лошадей в единственном имеющемся помещении, где один прыжок и можно было ставить. А дальше -- хотите покупайте, хотите весны ждите.
Ясно. Просто у нас в таких случаях обычно продают "с гарантией": если в течение небольшого срока оказалось, что лошадь не походит (по объективным или субъективным причинам), ее можно поменять на другую.

Очень характерная история про Ладу и Игрушку. Тут и про зависимость от человека, от его привязанности: даже самые ухоженные лошади иногда болеют если чувсвтуют недостаток человеческой любви и тепла. И про "ненависть несчастных червероногих к отвратительным крашеным палочкам" :lol:.

Тера, а у меня есть предположение. Про тебя. Мне кажется тебя не тянет на кобыл :roll:. Так бывает. Но тем не менее может вдруг подвернуться кобыла, кторая зацепит... так тоже бывает.
 
Тера, такое удовольствие читать твои рассказы :D . Спасибо тебе большое :D .
 
В течении получаса, которые мы общались, мне казалось, что вот оно, свершилось – я нашла себе лошадь. Жеребца по кличке Солнечный.
Мы стояли в деннике совсем близко друг от друга. Лошадиная голова мирно покоилась на моем плече, горячее дыхание щекотало ухо, а когда, устав от тяжести, я пробовала сделать шаг назад, конь вновь подходил ближе, лизал лицо и руки, и мы вновь застывали неподвижно.
Он и под седлом оказался таким – внимательным, чутким, игривым и в то же время аккуратным. Я боюсь ездить на незнакомых лошадях, особенно если им, как Солнечному, всего три года. На нем мне страшно не было. А было удобно, комфортно и … легко. Иллюзия полного взаимопонимания. А может, и не иллюзия вовсе?

В прочем, начну по порядку.
Про Солнечного мне рассказала Юля. Он вместе с еще семью лошадьми был закреплен за ней в трендепо, какими-то феноменальными способностями не отличался. Просто молодая тракенеская лошадь – рыжая, не слишком крупная, со средними движениями и обычным прыжком. Но… Когда часть из закрепленных за Юлей коней продали и появилась возможность уделять оставшимся чуть больше внимания, Солнечный начал казаться ей не совсем обычным конем.
Наверное, так нельзя говорить о животных, это не по-научному, это непрофессионально и проч. и проч. Но в Солнечном вдруг обнаружился редкий интеллект и чувство юмора. Понимал требования он быстро, запоминал их раз и навсегда. Работал с отдачей, но и к себе требовал особого внимания: не разрешал, например, конюхам начать чистку денника, пока те не поговорят с ним, не похлопают по плечу – после чего спокойно отходил в уголок и спокойно ждал конца уборки. Любил стащить какую-нибудь вещь и «спрятать» ее в соседнем пустовавшем деннике и наблюдал потом, как люди размахивают руками, суетятся и понять не могут, куда подевались их куртка или вальтрап.
В прочем, проделки его умиления вызывали не всегда и не у всех. Юля тихо ненавидела зоотехника Раю, и этим чувством сполна проникся ее конь. Скалился, поворачивался задом, даже как-то укусил Раису за плечо. Отобранную у нее шапку не спрятал, как обычно, а изжевал и измочалил в зубах, и только после этого соизволил вернуть владелице.
Показывая его покупателям, Раиса неизменно характеризовала Солнечного как агрессивную, порченную лошадь. Требовала от ветврача его срочно кастрировать, но тот, хотя и обещал сделать операцию в самое ближайшее время, то ли по лени, то ли по забывчивости так до жеребца и не добрался.

Наше взаимопонимание с Солнечным, наверное, тоже имело свое логическое объяснение. Юля его заезжала и работала в течении полугода. А до этого, несколько лет назад, много работала со мной и моей лошадью. И требования, которые она предъявляла ко мне, моей первой лошади и теперь вот к Солнечному, совпадали.

Когда я спешивалось с Солнечного, во мне все пело. Верилось в светлое будущее, верилось, что вот оно, свершилось – можно полюбить еще одну лошадь, опять почувствовать себя кентавром, когда становится непонятно, где кончаешься ты, и где начинается лошадь… Верилось, что и Солнечному, такому жадному до человеческого внимания и ласки, хорошо будет в частных руках…

Цена, названная Раисой за жеребца, повергла меня в шок. Три тысячи долларов. При том, что около десятка других лошадей с той же ставки, услужливо показанных Раисой, предлагались последней за полторы тысячи, да еще и с торгом.
-- Кастрирую и немцам продам, -- прокомментировала цену зоотехник. – Они меринов охотно покупают.
-- Рая, зачем его кастрировать, он же не жеребцует?
-- Да, он не чистопородный даже, племенной ценности не представляет, – ответила она.
Потом мы просто стояли с Солнечным в деннике. Думали, вздыхали, я почесывала ему шею, а он жарко дышал мне в ухо.
Придумать мне ничего пока не удалось.


Лирическое отступление. О ценах

Мои друзья и сотрудники часто задают мне один и тот же вопрос: а сколько стоит лошадь? Попытки объяснить, как от многого это зависит, обычно успеха не имеют, и поэтому сейчас я говорю, что молодая целая породистая лошадь без перспектив большого спорта обойдется в полторы-две тысячи. По нашим, белорусским, ценам.
Это и так и не так одновременно. Хотя мы живем вроде бы как по рыночным законам, слишком многое зависит от личных связей, симпатий-антипатий, знакомств. И от наличия информации, так как многочисленные мелкие хозяйства то разоряются, то меняют в отношении имеющихся лошадей свои планы, в результате чего нет-нет да продаются породистые верховые лошади по мясным ценам.
В одном из наших крупных хозяйств долгое время ни за какие деньги не продавали лошадей частникам. Это произошло после того, как одна из девушек-часниц купила за 400 долларов хронически хромого двухлетку Султана и спустя 4 месяца перепродала его за 2 тысячи. Скандал был огромный! История эта дошла до директора, и он, естественно, поинтересовался, почему была списана лошадь, стоимость которой спустя такой небольшой срок выросла в пять раз?
Естественно, никто из зоотехников и врачей не стал рассказывать, что сами они пресловутого двухлетку выводили из денника раз в несколько недель, и то, только для того, чтобы убедиться, что хромота никуда не делась и поставить его обратно. Что по этой причине его несколько месяцев не чистили и отбивали кое-как, в результате чего выглядела лошадь просто ужасно – отчистить новой хозяйке его не удалось, пришлось срезать комья навоза вместе с шерстью. Что из-за выше перечисленных причин он остановился в росте и выглядел гораздо меньше своих одногодок… И что продать его в таком состоянии за 400 долларов, а не отдать на мясокомбинат за 150, казалось выгодной сделкой.
Зоотехники промолчали, и частникам коней не продавали почти три года, пока не сменился директор. А продавали на Россию, в Европу, или, в крайнем случае, в областные белорусские города, подальше от Минска, чтобы не дай бог история не повторилась.
А Султана, у которого сделанный еще до покупки рентген не показал никаких отклонений, оказалось достаточно грамотно расчистить, подлечить гниющие стрелки и постепенно ввести в работу. Он сразу начал активно расти и за 4 месяца, к моменту перепродажи, прибавил около 8 сантиметров, и по характеру оказался замечательным – общительным, ровным, смелым.
Эта же девушка, отличающаяся завидной активностью, в год по таким вот бросовым ценам скупала по колхозам по 3-4 лошади, держала их несколько месяцев и с чистой совестью продавала преобразившихся коней в несколько раз дороже.
 
Сверху