Эх, дороги-дороги!
Как же я соскучилась по тому, что бы вот так вот мчаться по пустой извилистой трассе, смотреть на аистов на обочине, на застывших на валунах ястребов, протягивать руку и чуть касаться сидящего рядом любимого человека.
Ехать было далеко. Двести километров до деревни Княжичи, что под Могилевом, потом в Могилев, потом в Чаусы, и затем на самую границу Беларуси в Мстиславль. Всего, со всеми заездами и кругами, около четырехсот километров в одну сторону.
Первая остановка – племферма «Авангард». Здесь разводят верховых лошадей и еще огромных советских тяжеловозов.
Начинаем с верховых.
Игорь, начкон и наш проводник, первой показывает трехлетнюю вороную тракененскую кобылу. Интересная такая лошадка – и рослая, и сложена хорошо. Правда, почти продана.
Следом за ней стоит буденовская трехлетка. Очень приятная и в общем-то недорогая – 2600 долларов за рослую правильного экстерьера лошадь.
Потом я цены уже не спрашиваю, просто смотрю еще несколько трехлеток и десяток двухлеток буденовской, русской верховой, тракененской и ганноверской породы.
Качество лошадей радует. Не хуже, чем в Ратомке, а выращены, пожалуй, и получше. Пастбищ много, сена у лошадей без меры, каждая получает по 6 килограмм крупного отборного овса. А цены на молодняк ниже, чем на конзаводе Доватора.
Только вот после Весты и Плисы ни одна из лошадей не цепляет. Да, хороши. Но то, что стоит на моей конюшне мне нравится больше.
В конце нам показывают ганноверского годовичка, одиноко бродящего до манежу. Жеребенок очень крупный. И с очень больными ногами.
-- Хороший конь! Только не занимался им никто! – комментирует ситуацию Игорь. -- Я вот начал ему камфорный спирт втирать в суставы, сразу дело на поправку пошло.
Я смотрю на Игоря удивленно и не выдерживаю:
-- Здесь камфорным спиртом не поможешь.
Игорь безразлично кивает:
-- Да, но что-то же делать надо.
Идем смотреть тяжеловозов. Сначала – производителей. Их четверо. Гнедой, рыже-чалый и два просто рыжих. Нравится мне огромный гнедой и самый «мелкий» (если можно говорить «мелкий» про чудовище за 170 в холке) рыжий. Они пропорциональные, а другие два – просто гора мышц, слепленных крепко и добротно, но без намека на красоту.
Из жеребят только годовички и двухлетки. Трехлетки все проданы. Годовички меня не интересуют, потому заходим к двухлеткам. Сначала – к жеребчикам.
Их около десяти-двенадцати и все они очень похожи. Рыжие, с широкими белыми проточинами и белыми носками, огромные. Все ласковые, и хотя ими никто никогда не занимался, с интересом тянуться к человеку, позволяют себя трогать и гладить.
В прочем, присмотревшись, я начинаю различать жеребят.
Самый большой – самой светлой рыжей масти, с белесыми ногами и животом. Он в свои два года под 170 в холке, длинноногий, видно, что будет просто огромный. Если хочешь большую лошадь, то из ставки надо выбирать именно его. Но больно уж не смотрится он из-за своей плебейской грязно-желтой масти.
Самый красивый – среднего роста, 163-165 в холке, ярко-рыжий, отметистый, но оба задних копыта сильно торцовые. А если не смотреть на копыта – хорош. Шея длинная, голова широколобая, с узким храпом и умными лучистыми глазами.
Мне он нравится больше всех. Но вот копыта.
-- Да вот точно такой же, но копыта нормальные! – замечает Игорь мое смущение.
И действительно, такой же. Да не такой. Рост, масть совпадают, но вот шея у третьего жеребенка «топориком», и голова по форме попроще. Зато копыта в порядке...
Насмотревшись на жеребцов, идем в леваду к двухлетним кобылкам. Те то же рыжие, но уже гораздо более складные и сформированные, чем жеребчики. Помельче – 160-165 в холке, но уже такие себе барышни, сразу понятно, что из них вырастет.
Среди десятка кобылок меня сразу цепляет одна – она темнее других, почти бурая, сложена безупречно и поведением очень отличается от толпы своих любопытных товарок.
Не ласкается, не пытается подобраться поближе, а смотрит на все стороны – спокойно, мудро и нарочито безразлично.
-- Эта не продается! – замечает Игорь мой интерес. – В матки пойдет.
«Жаль, -- думаю я про себя. – Мне понравилась именно эта. Хотя судя по ее поведению, бурая -- стопроцентная лошадь-альфа, лидер табуна. Мне оно надо? Чтобы не просто работать с лошадью, а каждый раз ей доказывать, что ты в тандеме главный и имеешь право что-то требовать?».
Начинаем говорить по ценам.
Честно говоря, я была готова заплатить за неоповоженную упряжную двухлетку о тясячи долларов. Оказалось – в два раза дороже. Примерно 3,5 доллара за килограмм, при том, такая двухлеточка весит килограмм шестьсот. Вот и считайте.
Правда, в конце мы уже сторговались на 2,5 доллара за килограмм. Но получалось все равно много – полторы тысячи.
Утешившись, что впереди у меня еще три конюшни, я обещала начкону подумать и поехала дальше.
