natasha_gerts
Опытный
Итак, счастье действительно есть. Это постулат, нет, пожалуй, аксиома. И моё личное маленькое счастье - скромная небольшая домашняя конюшня, о которой впоследствии я и буду вести повествование. О ней, о её бесконечно прекрасных 19 обитателях и об одном четвероногом безобразии.
Но всё постепенно. Сначала я попробую рассказать о том, как я до жизни такой докатилась. А начну я, пожалуй, с того, как 9 лет назад завелась у меня, 16-летней дерзкой, нетерпимой и амбициозной девчонки, лошадка. Его звали Герц. Огромный серый строгий жеребец с рядом проблем со здоровьем.
Можно много писать про то, как сложилась его жизнь,если бы..., но факт остаётся фактом: людей это милое создание любить отказывалось категорически. Наверно, я очень настаивала, или, быть может, это детское восприятие, но я уверена в том, что меня этот противоречивый побитый жизнью конь любил, именно ЛЮБИЛ. Он верил мне, а я боялась обмануть это робкое лошадиное чувство, ведь его так много и часто обманывали до меня. Тогда я безумно боялась заводить лошадь, боялась чудовищной ответственности, того, что не вытяну, думала, хочу ли. Но эти грустные карие глаза не могли перечеркнуть утробный эмфиземный кашель, трясущиеся передние ноги из-за козинцов, кондицию, напоминающую суповой набор. К этому моменту я знала его где-то год. Лет ему было уже достаточно, чтобы никто не мог назвать точный возраст, и я малодушно подумала, мол, заберу, всё равно не долго ему осталось. Пусть хоть последние месяцы жизни поживёт в своё удовольствие и без пресловутого проката. Так и случилось, 11 мая 2002 года Серый покинул казачью конюшню в Ромашково, став частной лошадью.
Дальше можно долго писать о том, как его лечили, как парень делал всё, чтобы на любой конюшне завоевать титул самой нелюбимой лошади, кусаясь и отбивая, разламывая стены и вынося окна, сматываясь от конюхов и кидаясь на проходящих мимо денника людей. Но, опять же, это дела давно минувших дней.
Массу, несмотря на все мои старания и старания конюхов, он так и не набрал, но колоссальная работа была проделана, чтобы болячки его не беспокоили. Поменяли мы с ним 4 конюшни за 3 года. Именно посредством миграций в 2004 году мы попали в КК "Миксель", ныне канувший в Лету.
Конюшня принадлежала тандему двух ярких и самодостаточных людей, Михаилу и Ксении. Миша знал моё четвероногое счастье существенно дольше, чем я, и по праву считал его редкой сволочью. Когда ребята с коневозом приехали забирать нас из закрывающегося "Олимпа", Мишка всерьёз опасался, не сдохнет ли конь где-то по дороге, но я уверила его в том, что ЭТОТ не сдохнет, ибо пребывает в подобном состоянии лет эдак несколько. Доехали успешно, что было предсказуемо, и при разгрузке кто-то сильно начитанный сразу обозвал Герца Росинантом )). Замечательный таджикский конюх с тремя высшими образованиями тут же взялся откармливать несчастную деточку, и уже через каких-то 2-3 месяца конь некоторым образом подокруглился, но больше всего меня радовало то, что впервые он начал подыгрывать в леваде. Причём моя искренняя радость по-прежнему пугала окружающих, которые беспрестанно боялись того, что Серый развалится. Так с шутками и прибаутками мы встретили 2005 год. К этому моменту ночные звонки с конюшни участились. Симптом один: лежит и не встаёт. Я приезжала из раза в раз, не зная, что делать. Врачи говорили, что лекарства от старости нет, что если ест, пьёт и кусается, то может и полежать. Лежал он подолгу, но потом безызменно вставал. Так в начале марта последовал очередной звонок, за которым потянулись 2 бесконечные ночи, перемежавшиеся каким-то сумбурным и не запомнившимся днём. Я приехала на конюшню где-то к 3 часам, Серый не вставал, попытались поднять. Попытки были жалкими: не желающая подниматься зверка ростом 178 в холке не поднималась ни при каких раскладах. Пришёл Мишка, посоветовал прекратить мучить себя и коня. "Давление меняется, старый он, ОЧЕНЬ старый, дай ты ему полежать," - говорили мне все врачи на перебой. Надо сказать, ни на пищеварение, ни на настроение лошади его горизонтальное положение не влияло, и я просто ждала. На вторую ночь я отчаялась, сидела с ним в деннике и ревела, как ребёнок, от бессилия, а он просто смотрел на меня и ел сено. Под утро я уехала с целью хоть немного поспать вернуться с консилиумом врачей, но звонок конюха меня опередил: конь пал. Позавтракал, захрипел и умер. Сердце.
Не передать словами, насколько много он значил для меня. Но, я верю, там его ждали огромные заливные луга. А я, проревев в подушку несколько недель, продолжила жить дальше, часто вспоминая те 4 удивительных года, проведённых вместе с ним.
Но всё постепенно. Сначала я попробую рассказать о том, как я до жизни такой докатилась. А начну я, пожалуй, с того, как 9 лет назад завелась у меня, 16-летней дерзкой, нетерпимой и амбициозной девчонки, лошадка. Его звали Герц. Огромный серый строгий жеребец с рядом проблем со здоровьем.
Можно много писать про то, как сложилась его жизнь,если бы..., но факт остаётся фактом: людей это милое создание любить отказывалось категорически. Наверно, я очень настаивала, или, быть может, это детское восприятие, но я уверена в том, что меня этот противоречивый побитый жизнью конь любил, именно ЛЮБИЛ. Он верил мне, а я боялась обмануть это робкое лошадиное чувство, ведь его так много и часто обманывали до меня. Тогда я безумно боялась заводить лошадь, боялась чудовищной ответственности, того, что не вытяну, думала, хочу ли. Но эти грустные карие глаза не могли перечеркнуть утробный эмфиземный кашель, трясущиеся передние ноги из-за козинцов, кондицию, напоминающую суповой набор. К этому моменту я знала его где-то год. Лет ему было уже достаточно, чтобы никто не мог назвать точный возраст, и я малодушно подумала, мол, заберу, всё равно не долго ему осталось. Пусть хоть последние месяцы жизни поживёт в своё удовольствие и без пресловутого проката. Так и случилось, 11 мая 2002 года Серый покинул казачью конюшню в Ромашково, став частной лошадью.
Дальше можно долго писать о том, как его лечили, как парень делал всё, чтобы на любой конюшне завоевать титул самой нелюбимой лошади, кусаясь и отбивая, разламывая стены и вынося окна, сматываясь от конюхов и кидаясь на проходящих мимо денника людей. Но, опять же, это дела давно минувших дней.
Массу, несмотря на все мои старания и старания конюхов, он так и не набрал, но колоссальная работа была проделана, чтобы болячки его не беспокоили. Поменяли мы с ним 4 конюшни за 3 года. Именно посредством миграций в 2004 году мы попали в КК "Миксель", ныне канувший в Лету.
Конюшня принадлежала тандему двух ярких и самодостаточных людей, Михаилу и Ксении. Миша знал моё четвероногое счастье существенно дольше, чем я, и по праву считал его редкой сволочью. Когда ребята с коневозом приехали забирать нас из закрывающегося "Олимпа", Мишка всерьёз опасался, не сдохнет ли конь где-то по дороге, но я уверила его в том, что ЭТОТ не сдохнет, ибо пребывает в подобном состоянии лет эдак несколько. Доехали успешно, что было предсказуемо, и при разгрузке кто-то сильно начитанный сразу обозвал Герца Росинантом )). Замечательный таджикский конюх с тремя высшими образованиями тут же взялся откармливать несчастную деточку, и уже через каких-то 2-3 месяца конь некоторым образом подокруглился, но больше всего меня радовало то, что впервые он начал подыгрывать в леваде. Причём моя искренняя радость по-прежнему пугала окружающих, которые беспрестанно боялись того, что Серый развалится. Так с шутками и прибаутками мы встретили 2005 год. К этому моменту ночные звонки с конюшни участились. Симптом один: лежит и не встаёт. Я приезжала из раза в раз, не зная, что делать. Врачи говорили, что лекарства от старости нет, что если ест, пьёт и кусается, то может и полежать. Лежал он подолгу, но потом безызменно вставал. Так в начале марта последовал очередной звонок, за которым потянулись 2 бесконечные ночи, перемежавшиеся каким-то сумбурным и не запомнившимся днём. Я приехала на конюшню где-то к 3 часам, Серый не вставал, попытались поднять. Попытки были жалкими: не желающая подниматься зверка ростом 178 в холке не поднималась ни при каких раскладах. Пришёл Мишка, посоветовал прекратить мучить себя и коня. "Давление меняется, старый он, ОЧЕНЬ старый, дай ты ему полежать," - говорили мне все врачи на перебой. Надо сказать, ни на пищеварение, ни на настроение лошади его горизонтальное положение не влияло, и я просто ждала. На вторую ночь я отчаялась, сидела с ним в деннике и ревела, как ребёнок, от бессилия, а он просто смотрел на меня и ел сено. Под утро я уехала с целью хоть немного поспать вернуться с консилиумом врачей, но звонок конюха меня опередил: конь пал. Позавтракал, захрипел и умер. Сердце.
Не передать словами, насколько много он значил для меня. Но, я верю, там его ждали огромные заливные луга. А я, проревев в подушку несколько недель, продолжила жить дальше, часто вспоминая те 4 удивительных года, проведённых вместе с ним.
