Umanya150689
Новичок
Ежели мой читатель не против, я продолжу свой рассказ.
А время все шло и шло. Мы не только учились ездить, мы учились общаться с лошадьми, старались понять их, и конечно ухаживать за ними. Могу с гордостью сказать, что нам удалось достичь некоторого взаимопонимания с теми лошадьми, которых нам дали, а соответственно я с Лафетом, а Ира с Умкой.
Наши отношения с лошадьми не строились на вкусностях, хотя бы просто по тому, что, к сожалению, мы их не часто приносили. Утром домашние дела, а вечером возвращались поздно, даже не было времени сходить в магазин. Каждый день мы сами убирались у лошадей. Сейчас я очень жалею, что меня нет такой возможности, потому как мое мнение такого, что хорошего взаимопонимания с лошадью можно достичь, лишь ухаживая за ней, а отнюдь не верховой ездой.
Я каждый день убиралась у Лафета. А он, как и многие лошади, любитель поваляться на чистых опилках. Но поначалу он это делал только тогда, когда я уходила, потом когда я закрывала денник, а к концу лета прям у моих ног (в прямом смысле слова). И главное было, после того, как разровняю, сразу отдернуть лопату, дабы он на неё не приземлился.
Мы всегда ездили без хлыста. Да и не было у нас их. А если найдешь на конюшне ничейный и выйдешь с ним, к тебе сразу подходит Мира со словами: "Дай-ка мне эту гадкую палочку, она тебе не нужна. " И на самом деле, на Лафете можно без проблем ездить без хлыста.
Но у меня была одна проблема. Я никак не могла отойти от конюшни. Каждый раз в одном и том же месте, на все лошадях конюшни, мы останавливались. И делали это, судя по всему потому, что, подъезжая к этому месту, я уже ждала, что лошадь остановится, а недаром животные хорошо чувствуют неуверенность человека, мы останавливались, и я начинала паниковать, и ни о какой настойчивости и речи быть уже не могло. Но я никак не могла с этим справиться. Проблема решилась сама собой, как только я забыла подумать о том, что остановимся. А позже пришла и уверенность.
А время все шло и шло. Мы не только учились ездить, мы учились общаться с лошадьми, старались понять их, и конечно ухаживать за ними. Могу с гордостью сказать, что нам удалось достичь некоторого взаимопонимания с теми лошадьми, которых нам дали, а соответственно я с Лафетом, а Ира с Умкой.
Наши отношения с лошадьми не строились на вкусностях, хотя бы просто по тому, что, к сожалению, мы их не часто приносили. Утром домашние дела, а вечером возвращались поздно, даже не было времени сходить в магазин. Каждый день мы сами убирались у лошадей. Сейчас я очень жалею, что меня нет такой возможности, потому как мое мнение такого, что хорошего взаимопонимания с лошадью можно достичь, лишь ухаживая за ней, а отнюдь не верховой ездой.
Я каждый день убиралась у Лафета. А он, как и многие лошади, любитель поваляться на чистых опилках. Но поначалу он это делал только тогда, когда я уходила, потом когда я закрывала денник, а к концу лета прям у моих ног (в прямом смысле слова). И главное было, после того, как разровняю, сразу отдернуть лопату, дабы он на неё не приземлился.
Мы всегда ездили без хлыста. Да и не было у нас их. А если найдешь на конюшне ничейный и выйдешь с ним, к тебе сразу подходит Мира со словами: "Дай-ка мне эту гадкую палочку, она тебе не нужна. " И на самом деле, на Лафете можно без проблем ездить без хлыста.
Но у меня была одна проблема. Я никак не могла отойти от конюшни. Каждый раз в одном и том же месте, на все лошадях конюшни, мы останавливались. И делали это, судя по всему потому, что, подъезжая к этому месту, я уже ждала, что лошадь остановится, а недаром животные хорошо чувствуют неуверенность человека, мы останавливались, и я начинала паниковать, и ни о какой настойчивости и речи быть уже не могло. Но я никак не могла с этим справиться. Проблема решилась сама собой, как только я забыла подумать о том, что остановимся. А позже пришла и уверенность.
