ВДНХ, наш маленький, но сильный коллектив (не весь, увы).
Дед (его звали, наверное, Иван)- ездил тройкой только на серых лошадх. Рысаки.
Старорежимный дед.)) Его серые постепенно становились белыми, вместе с наездником.
Лошади в его руках были добрые, не пугливые, ласковые. Если выпускали одного погулять по конюшне, а сами садились пить чай в нашей каптёрке, размером с хорошую гостинную комнату, конь заходил к в гости, яблочко попросить или сахарок. Баловство, конечно. ))
Прелесть нашей работы была в том, что мы были закрытым коллективом, малоизвестным в Москве. Это, оказывается, "плюс" в жизни. Мы не собирали столичных сплетен, не были камнем раздора и тому подобное. Нам было хорошо. Работа с лошадьми, в Москве, а атмосфера (особенно летом, по вечерам) как за городом, далеко от столицы. Яблони, пруды, утки... Тишина, покой. Относительная свобода -тренера не было, помогали, подсказывали друг другу, если была необходимость. Поззже расскажу подробнее.
Верхом -наездник Сергей, учился в Вологде на вета, работал у нас. В перестройку хотел организовать свою конюшню. Мне жеребёночка обещал.)) Что с ним стало - не знаю.
Марина - пришла к нам из павильона КрупныйРогатыйСкот. Там, кстати, доярки московские работали. Было поголовье коров, круглогодично снабжавшее детское учреждене (не помню, дет.дом или типа того) молоком. Научилась ездить верхом у нас. Бесстрашно заезжала лошадей, прыгать особенно любила. Считала себя мастером езды. Была старше меня, поэтому верховодила.
Кстати, на ВДНХ не было манежа, работали круглый год под небом. Тогда я просекла, почему из провинции хорошие конкуристы приходят, а выездка у нас, в манежной Москве процветает.
Ну, самое худое и кучерявое по моде - это я. Звали они меня "девочка и ослик", когда с Камазом - УПеГешкой моей худенько-болезной- выходила на плац или в зимнем тулупе собирала тройку. Фото самого Камаза, как и бОльшинства, находящихся у меня в работе, лошадей, нет. Фотоаппараты были редки. Семья была против моих занятий. Друзей с фотиками особо не было.....