Re: Рано или поздно,так или иначе.
Пять, четыре, три, два, один, пуск. «Маша, что случилось?».
Дерни за веревочку, и обрушится заготовленный таз с ледяной водой.
«Я проиграла старты из-за тебя. Ты все делаешь нарочно. Ты знаешь, что у меня нет денег, а теперь коня вывозить еще раз».
Она сказала, что конь был неправильно посёдлан. Будто бы седло лежало слишком высоко; что из-за этого все случилось.
Пробую объяснить. То был не первый посёдланный конь и не первые старты; когда делаешь это несколько лет кряду, можно повторить схему с закрытыми глазами и не ошибиться.
Она не слышит. Хорошо, пробуем по-другому.
«Это ты все нарочно».
«Хорошо, - говорю. – В чем главная проблема? Деньги на старты?»
«Да! У меня нет денег и ты об этом знаешь, но…»
«Давай следующие старты будут за мой счет, или даже не одни, хочешь?»
Слишком просто. Это было еще не все.
«Нет. Ты знаешь, что у меня нет денег. Ты знаешь, что мне нужны арендаторы. На твои объявления на проконях никто не пришел. Значит, ты специально делаешь так, чтобы люди ко мне не ходили».
Финита ля комедия, господа. Я вспоминаю долгие часы в Сети, что были потрачены на поиски работы и учеников для неё; я не ставлю это себе в заслугу и не думаю о каких-то там благодарностях; но так? В голове судорожно пробегает все происходившее с ней и с нами; а теперь - «Ты специально отпугиваешь людей».
Молчу. Молоточки в висках; я больше не знаю, что ответить.
Она тем временем продолжает, сухо и зло:
«Давай так. К моим коням ты больше не подходишь, только чистить; седлать я буду сама. Ты берешь в аренду лошадь. За чистку я буду заниматься с тобой раз в неделю. Хочешь больше – платишь деньги. И чтобы без панибратства. Думай. Соглашаешься?».
Что-то горячее давит под ребра; я не хочу, чтобы она видела меня - так.
Я вжимаюсь лбом в стекло и, отвернувшись, выдавливаю из себя: «Я соглашаюсь. Спасибо. Высади меня, пожалуйста».
Она резко тормозит, я выхлестываю себя в дверь; я заставляю себя ясно улыбнуться и сказать «спасибо, что подвезла». Грязный снег и ревут машины; я на автобусной остановке в каком-то диком замкадье; я, пугая людей, еле-еле отхожу на несколько шагов от дороги.
Впервые за много лет, с того далёкого детсадовского детства, когда разобьёшь коленку и говорят "эй, ты чего, сильные не плачут", из меня рвутся тяжелые слезы, рвутся из горла, громко и яростно. Во мне будто бы проковыряли огромную дырку и сейчас из нее, булькая и плескаясь, вырывается все мое счастье, все мое лето.
Мне очень быстро перестает быть стыдно перед людьми вокруг; мне очень быстро становится никак. Я не помню, сколько прошло времени, прежде чем случился какой-то транспорт. Я помню скупой вечер и ночь. Найденные несколько фотографий с соревнований. По ним непонятно было, лежит седло на месте или чуть впереди. Все опрошенные знакомые были в замешательстве; кто-то сказал, что все в порядке, а кто-то – и вовсе, что оно съехало назад.
Я помню и утро, и самую громкую мою мысль: «Что дальше? Как – теперь?».
Я понимаю, что, похоже, нужно уйти. Нужно сказать «спасибо» и уйти, но у меня не получается так просто. Именно с этим человеком и с этими конями мы проводили 80 процентов времени последние полгода; и ничего не нужно было, кроме.
Я еду на конюшню, надеясь, что сумею что-то исправить. Надеясь, что это какая-то ошибка и глупость.
Я ещё не знаю, что это - далеко не последняя капля.
Неосторожно оброненная фраза может послужить поводом для отдельной темы - что за зверь таков с компьютером посапывает?
