Re: Рано или поздно,так или иначе
Итак, шло время; что такое "сбор" и зачем он, по-прежнему оставалось загадкой - до того самого момента, когда Валя вдруг сообщила, что…
… через две недели в нашем клубе будут *громкое слово* старты.
По выездке. Схема езды – такая-то.
«Старты», - вожделенно заныло в груди новое вкусное слово. «Ничего не умею», - вторил голосу груди голос разума.
«Но хочется!», - сердце ныло уже громче.
Все вокруг активно готовятся. «Катают езду». Подбирают музыку для выступления. Я… а что я, краем глаза смотрю в «схему езды» и, прислушиваясь к разговорам, пробую разобраться, что к чему.
Через несколько дней ко мне подходит Валя и предлагает проехать. Правда, лошадь ожидается одна на двоих, но какая разница?
Я ….соглашаюсь. :wall:
Эта затея, в сущности, была двумя глупостями двух людей.
Глупость №1 - моя, соглашаться на участие, зная о собственной неподготовленности.
Глупость №2 - ее, выпускать на *еще громкие слова* открытые соревнования неподготовленного сотрудника.
Однако, такое великое понимание придет около полугода спустя; тогда же я судорожно пытаюсь подготовить хотя бы что-то.
Итак, я знаю, что мне надо:
А) сбор
Б) сидеть все время на учебной рыси
В) Белые брюки (да какие бриджи, "шутите, парниша!" (с), я упорно езжу в джинсах!), черный пиджак, перчатки и каску
Г) делать все так, как в схеме написано. Еще там написано «импульс» и другие непонятные слова, но, кажется, в моем случае это уже непозволительная роскошь.
(Небольшая ремарка, которая уже давным-давно напрашивалась в: не стоит бросаться в автора сапогами за теоретическую подготовленность, ярко выраженную в постах о прошедшем 
Не знаю почему, но в то недавнее, в общем-то, время, мне даже в голову не приходило, что по конной тематике бывают книжки и даже видеозаписи, в коих можно почерпнуть массу полезного. Откуда-то с детства осталась железная уверенность в том, что знания конные передаются так, как устное народное творчество. Из поколения в поколение, стало быть 
)
Валя разрешает мне брать все ту же "сказочную" лошадь (она была ее собственной) почти каждый день. Я приезжаю по утрам и в одиночестве езжу, езжу, езжу.
В одиночестве – потому, что Валя, по-моему, решила, что все необходимое мне уже рассказала, а дальше разберусь самостоятельно. Я так и не умею нормально поднимать в галоп; и каждое утро, пока плац еще пустует, ношусь по стенкам, пытаясь изобразить подъем в нужном месте, а потом еще и удержать галоп на вольту.
Не забываем также про диагональ, переход в шаг, подъем с другой ноги. Не забываем также про учебную рысь, на которой я, как говорится «не сижу». Попа моя бьется о седло наподобие упругого мячика, а поскольку я с завидным упорством «досиживаю» до конца, спина начинает болеть уже на второй день экспериментов.
Иногда случается чудо и мне удается до приезда Вали успеть сделать хотя бы один подъем и один вольт (о круглости вольта речи не идет). В процессе я понимаю, что пункт «сбор» можно в принципе исключать из плана действий. Ибо бесполезно.
С железным упорством мы доносились по плацу до того, что бедная кобыла стала подниматься в галоп с определенных букв сама, без каких бы то ни было команд с моей стороны. Подъем с другой ноги не получался почти никогда. Про вольты промолчу.
Старты. Бег и суета с раннего утра, шурум-бурум, гвалт, писк. Приезжает какое-то вышестоящее начальство, выносятся огромные колонки, готовится музыка, готовятся лошади. Приходят зрители из города, ходят вокруг да около, ждут.
Старты были абсолютно крохотными – междусобойчик. Выступало нас там, страшно сказать, пять человек. Или шесть. Кажется, пять. Зато – со зрителями и под музыку.
Разминка. Я понятия не имею, что делать на разминке, однако догадываюсь порысить. В галоп решаю не поднимать, дабы лишний раз не позориться.
Выезжая на «боевое поле», случайно роняю хлыст. Впоследствии выясняется, что с хлыстом ехать нельзя, так что уронен он был весьма кстати.
Как это было? Жуткое зрелище, скажу я вам. Полы пиджака слегка скрывают амплитуду, с которой бьется о седло моя тыльная часть. Ноги болтаются нещадно; в какой-то момент теряю стремя. Вольты кривы; серпантин – не у буквы, вместо подъема в галоп с другой ноги – какая-то сумасшедшая тараканья рысь. Я улыбаюсь, понимая, что кроме улыбки меня больше уже ничего не спасет. Сколько процентов было мною получено? Не помню; хотя стартовый протокол по-прежнему обитает где-то дома. Для устыжения.
Второе место. (из
двух участников в «новичковой» номинации). Еще раз улыбаемся. Конец….
...После стартов жизнь на конюшне потекла своим чередом. Пригревало солнце, а я, сперва приезжая помогать лишь по выходным да на тренировку, начинаю появляться лишний разочек в будни... потом еще разочек, потом еще и еще, а потом конюшня становится местом каждодневно пребывания. Сюда прибегалось до уроков и после уроков; иногда и вместо уроков – в школе до невозможного вовремя объявили карантин.
Я уже помогаю Вале вести прокат, от которого она, по ее словам, невероятно устала; подумываем о том, чтобы набрать детей - мне очень нравится работать с ними.
К списку дел прибавляется работа тех коней, которые в прокат не ходят (честно признаюсь, «работой» это было весьма сомнительного плана, с моими-то навыками – например, галоп на плацу по-прежнему казался страшнее смерти - однако всех все устраивало); а также – радость моя и даже немножечко (потом) гордость, полуторагодовалый рыжий ЧК, приучавшийся к работе на корде. Шаг и капля рыси. Сначала он был прерогативой Вали, которая считала месяцы до заездки, но как-то вдруг был торжественно вручен мне.
И вот однажды вечером «отец-основатель» всего предприятия Петр Васильевич, или Петя, как его называли за глаза, подошел ко мне и сказал, посмеиваясь хитро…
