Я все-таки написала про Ксю.
Я сразу хочу сказать, что в рассказе – много неточностей и вымысла. Потому что я два года назад многого не понимала, многого не знала. Потому пробелы в этой истории сейчас я заполняла, придумывая логическую цепочку событий. И я прошу прощения у тех, кто когда-то был близок к этим событиям. И за свои вымыслы. И за то, что написала это, причинила боль воспоминаниями…
Почему-то я испытываю чувство вины перед этой лошадкой. И – она заслуживает, чтобы – знали, и чтобы – помнили. И я прошу – не обсуждать этот рассказ. Просто прочитать. И вспомнить. Или – помянуть?
История лошади 2.
Памяти Урсулы,
лошади, рожденной быть счастливой…
Жила-была лошадь.
Муха выползла из пустой глазницы, замерла на белой кости, пригретая солнышком, потерла-помыла лапки. Глазами многократно отразила сочную траву, проросшую в трещины черепа. И пожужжала к поселку. Туда, где раньше на земле часто лежали арбузные корки. Там еще пахло конюшней…
Лошадка была изящной и стройной. Конечно, она была гнедой. Ее тело было темно-медным, отсвечивало темным, сочным золотом. Белая проточина освежала живую, выразительную мордочку. Черная челка игриво свешивалась на бок. Черные ножки были длинны и стройны. Широко распахнутые, наивные и доверчивые глаза радовались всему огромному и доброму миру. Она была гибкой, живой и азартной. Вечный жеребенок. У нее была душа. И эта душа была распахнута настежь миру, она любила каждого его обитателя. Она не помнила зла и обид. Лошадку звали Урсула. Имя юной средневековой леди очень ей шло. Но, люди называли ее – Ксюша. Нежно и по домашнему.
Жизнь – сложная штука…
Лошади не могут выбирать – какую жизнь и с кем им прожить. Лошади должны довольствоваться той жизнью, которую им предлагают люди. Люди предложили Ксюше много проблем…
Много лет назад ее, как десятки других лошадей, забыли в закрытой конюшне. Лошади сначала ждали, когда за ними придут, когда принесут корм и воду. Они грызли деревянные стены, они умирали. Однажды дверь конюшни открыли и вывели тех, кто остался. И тогда лошади «пошли по рукам», их продавали без документов, они работали в городе, попадали в Клубы и возили прокат. Кому-то везло. Кого-то покупал Хозяин.
Ксюша – лошадь, рожденная быть счастливой. Ксюша – лошадь, которой повезло.
Девочки учились в институте. Жизнь – сложная штука… Судьба, дав одно, может отобрать другое. Это – несправедливо. Это – объективная реальность. Одна – здоровый, умный ребенок, бесконечно любящий лошадей, с малолетства пропадавший на конюшне… Вторая… Судьба ограничила ее способность передвигаться. Искорежила ее ноги. Но. Ее отец был Банкиром. Даже деньги не могут дать то, в чем обделила судьба… Подруги были разными. Во всем. И – это не мешало им дружить, полноценно и верно. Не мешал разный социальный статус, недостаток материальной обеспеченности одной и физический недостаток другой. Они дополняли друг друга. И Банкир не мог этого не оценить. Его дочь в обществе подруги – забывала о своей беде, та щедро делилась с калекой своим здоровьем и видением мира. Однажды они поехали смотреть лошадей… Больная девочка смотрела, как подруга, сильная и счастливая, скачет на лошади по манежу, большой зверь послушно выполняет ее команды… Зазвучали слова «иппотерапия», «полезно», «своя лошадь»…
Ксюша – лошадь, которой повезло. Это она стала «своей лошадью». И ее Хозяином стал Банкир. Будущее лошадки было обеспечено.
Конюшню выбирать не пришлось. Потому что одна из «хозяек» конюшИла в Озерках. И – подрабатывала, и – поближе к лошадкам. Туда и поставили Ксю. Началась счастливая лошадиная жизнь. Когда вдоволь еды, и рядом – самый человеческий друг, всегда, каждый день. С ним – так вкусно пастись на полянах парка, с ним – так вольно летать в полях. Ксю, как собачка, без привязи гуляла с человечком в парке, у них были свои игры. Да, конечно, и работать приходилось. Но, с человечком работа была – в удовольствие. Молодая кобыла быстро набрала вес, накачалась, обрела формы здоровой, активной лошади. Выход на маршруты конкура для нее был – просто увлекательной игрой. Был в ней техничный, веселый кураж. А еще была работа – возить и лечить вторую девочку. Банкир привозил ее по выходным. Она выходила из дорогих машин, всегда – разных, в дорогих белых бриджах, черном рединготе, жокейке, белых перчатках. Ей помогали сесть на чистую, лоснящуюся лошадку. И Ксю аккуратно, ответственно несла свою ношу в манеж. Ксю училась выполнять команды девочки. И девочка выпрямлялась на ее спине, ее ноги теряли кривизну, и красиво прижимались к золотистым бокам лошади. Ее движения становились плавными и совмещались с движениями лошади. Да, ни одно другое животное не может дать человеку столько для ощущения собственной полноценности… Обе девочки очень любили свою лошадку. Одна – за ощущение движения, полета, покорения большого зверя, которое Ксю дарила. Вторая… Для второй Ксю стала ребенком.
Есть категория богатых людей, которые не были бы богаты, если бы не находили оптимальный вариант для вложения собственных денег. Ксюше повезло. Ее хозяином стал очень богатый человек. Ксюше не повезло. Очень богатый человек очень хорошо умел экономить. Хозяева конюшни предложили ему весьма выгодный вариант. Постой за прокат. Хозяева конюшни вскользь рассказали ему, как сложно самому содержать лошадь.
И уверили его, что они с этой задачей справятся прекрасно, и его девочка будет в абсолютной безопасности, потому что лошадь будет достаточно работать и хорошо питаться, и они будут заниматься с ней индивидуально. Они – профессионалы.
Как кончается дружба? Не знаю. Я – старая и мудрая. Я – могу это придумать. И это – может быть правдой. Может быть – нет. Девочка пыталась объяснить банкиру и его дочери, что прокат – плохо для лошади. Банкира достало постоянное и настойчивое присутствие девочки рядом с его имуществом и приставания с разговорами о судьбе лошади. В его жизни и так много проблем. Еще этой – не хватало. Слишком резкий контраст между его больным ребенком и возмутительным здоровьем подруги. Лошадь почитала за Хозяина совсем даже не хозяина, а эту выскочку-пигалицу. Что, кстати, раздражало и дочку Банкира… К тому же, девочка перестала безраздельно принадлежать больной подруге, лошадь была ей гораздо дороже. К чему приводит ревность? Ну, без лукавого не обошлось. Хозяева конюшни неоднократно рассказывали, что девочка лошадь балует и настраивает против «пришельцев», что это может плохо кончиться для больного ребенка… Оставить лошадь хозяевам конюшни под прокат, привозить дочку в воскресенье кататься. И – никаких проблем. И девочке пришлось уйти… как кончается дружба? И как вчерашние друзья становятся врагами… Вечная тайна жизни.
Кобыла скучала. Она слышала голос девочки с соседней конюшни, куда та перешла работать. Она гукала и звала. Очередное предательство человека? Как объяснить лошади, что ты ее не предал? Что ты – не виноват. Ты – не можешь иначе… И от тебя – ничего не зависит…
Ксюша – лошадь, которая умела прощать. Добрый, наивный и доверчивый свет ее глаз не потух. Она по прежнему встречала каждого человека с ожиданием добра. Ксюшу покрыли и она родила очаровательную, рыжую девочку. Мне рассказывали, что ожеребилась Ксю ночью. Хозяин конюшни услышал грохот, прибежал в конюшню, и увидел, что Жеребец сломал двери денников, и кроет Ксюшу… А дверь упала на жеребенка… И он жеребуську спас. Как бы то ни было, Ляля росла. Она стояла вместе с мамой в деннике. Они ели из одной миски. Она ходила вместе с мамой на работу. Пока мама работала в манеже, Ляля резвилась и бегала. Самый прикол было – разогнаться и пролететь перед носом какого-нибудь жеребца, возомнившего себя королем манежа. Ляля росла. Ее рыжая шерстка впитывала щедрый свет и тепло летнего солнышка. Весь мир принадлежал ей. Весь свет, все тепло, все травы и ветры этого огромного мира… Только, мама- Ксюша, почему-то, становилась все грустнее… Мама-Ксюша болела…
Дело в том, что у кобылы Ксюши была очень нежная холка. Это место стиралось даже просто попоной, вальтрапом, не то, что седлом с низкой лукой, да еще и при неправильной седловке. Когда Ксюшей постоянно занималась девочка, она много ездила без седла, для Ксюши был «строевик», то есть ее холку берегли всячески. Если образовывалась малейшая потертость – тут же залечивали и не седлали, пока она не проходила. Теперь же, когда девочки рядом не было, и Ксюша работала в «повальном прокате», никто не заботился о нужном ей седле. Хозяева конюшни могли одеть на кобылу то седло, которое просто было свободно. Ксю была единственной лошадью в конюшне с такой высокой холкой, потому все седла, которые имелись, ей не подходили. И жесткая передняя лука всегда лежала на холке. Для Ксю просто завели индивидуальный вальтрап, сшитый из ватного одеяла. Вальтрап крайне редко стирали… На вальтрапе образовалась корка из крови и гноя. И эту корку просто укладывали на рану на холке. И прижимали низкой лукой седла. Холка была сбита «в мясо»… Иногда холку заливали «чеми-спреем», и под образовавшейся коркой она начинала гнить… И мухи…
Про Ксюшу говорили: «у нее – изумительно ровная рысь и галоп!». И никто из клиентов проката не понимал, что это – из-за постоянной боли в холке. Просто, кобылка бежала только ногами. По выходным лошади работали по 8-9 смен в день. А еще…
Ляля-то паслась, пока мама работала. А вот в конюшне сена не было. Сена не было уже давно. И лошади грызли доски денников. За это – попадало. Хорошо, если не по сбитой холке… Ляля росла. Сильной и здоровой. Пайку овса или ячменя хозяева насыпали в одну большую миску, на двух лошадей. То ли Ляля была сильнее матери, то ли материнский инстинкт был сильнее Ксюши, - но Ксю ела только после того, как дочка насытится. Иногда подросшая кобыла, репетируя борьбу за превосходство, еще и отгоняла Ксю от миски, даже наевшись. Голодная, похудевшая кобыла ломилась в соседний денник. Там стояла старая кобыла, которая безоговорочно признала старшинство матери с жеребенком. Миска старой лошади стояла рядом со стеной между их денниками. Ксюша могла высадить верхние доски, чтобы была возможность перегнуть голову и достать еду. Правда, надо было еще отогнать старушку от миски… Пара укусов в шею, - и старушка, крысясь и козля в противоположную стену, отступала… Иногда появлялось немного сена. Но, за него тоже надо было бороться. И оно быстро кончалось.
По воскресеньям приезжал Хозяин с дочкой. Ксюшу седлали, девочку сажали на нее и хозяйка конюшни шла с ними в манеж. Худая, голодная, уже наработавшаяся Ксюша вела себя более чем спокойно. У лошади просто не было сил на игры и беготню. Хозяин был более чем доволен. Его дочь на спокойной лошади была в абсолютной безопасности! «Вот видите, какой спокойной мы сделали вашу лошадь»,- говорили хозяева конюшни… Хозяин уезжал удовлетворенный, увозил с собой девочку в дорогом костюме для верховой езды… А Ксюша – шла дальше работать, покорно исполняя все, что хотели люди. Она знала многое… Она знала выездку, она прыгала, а могли быть – и прогулки в поля, где людям нужна была скорость, скорость, бег и ветер в лицо… На работе, правда, тоже попадало. Потому что кобыла все время пыталась ухватить листик или траву, когда они появлялись в поле зрения… Пастись-то ее не водили.
Люди гадали: покрытая после родов Ксюша – жеребая ли она? Процедура проверки данного факта была неприятна. Люди зашуршали: жеребая опять… Этого было не видно. Потому что кобыла худела все сильнее. Наступила осень. Пошли дожди. К отсутствию кормов прибавилось отсутствие опилок… Ляля по прежнему стояла с ней в одном деннике. Она выросла, и кобылам было тесно вдвоем. И очень скользко в чаче на полу денника, который не убирался неделями… К Ксюше стала приходить постоянно девушка, которая по вечерам ходила с ней гулять, ездила на ней без седла. Хозяин приходить перестал. Из конюшни увели старую кобылу-соседку и жеребца, который покрыл Ксю, когда она ожеребилась… Потом люди вообще стали приходить в конюшню редко….
Однажды вокруг конюшни забегали зашумели, хозяева конюшни застучали молотками, выправляя стены денников, позатыкали щели на улицу (стало сразу теплее по ночам, уже были заморозки). В конюшню привели рыжую кобылку. Кобылка была молодая, лет 4-5, бестолковая и смешная. Она по жеребячьи игралась с людьми. У нее была Хозяйка. Хозяйка была такая же бестолковая и смешная. Кобылку звали Лира. Хозяева конюшни по выходным и в будни, когда приходили клиенты проката, седлали Лиру и Ксюшу, и кобылы отрабатывали смены. У веселой Лиры был прикол: она могла валяться под всадником, за что ей попадало. Поскольку Хозяйка кобылки была бестолковая и смешная, она ничему не научила лошадь. Потому смены на Лире были такими же бестолковыми и смешными… Но, Лира очень скоро перестала играть, потому что оголодала, схуднула, и стала, как все лошади этой конюшни, равнодушной и отупевшей. И никто не заметил, как «валяние» под всадником перешло в падение от голода… Под тем же всадником… И потом, через пару месяцев, когда Хозяева конюшни выгнали Лиру и ее Хозяйку жить в соседний сарай, Лира очень быстро умерла. От голода. Она просто легла в деннике, и посторонние люди обнаружили, что она лежит уже больше 4 часов, начали ее поднимать, и не смогли…Не успели. Бестолковая хозяйка Лиры не приехала даже к ее телу… Но, это – уже совсем другая история…
Однажды снова вокруг конюшни засуетились, зашумели, снова починили стены денников, и привели красавца. Жеребец был маленький, серый в яблоках, похожий на маленького фриза. Маленький жеребец начал «строить» обитателей конюшни. У него тоже был Хозяин. Периодически начало звучать: «почему вы не кормите моего коня!». Жеребец начал худеть. Он был агрессивен. Он швырялся на людей. Почти сразу же за жеребцом в конюшню встали 2 тяжа. Мерин и кобыла. Сразу появилась еда: много сена и овса. Еду давали тяжам и «хозяйским» коням – молодому мерину и теку. «Хозяйские» - не работали в прокате. Но, за время голодовки они очень похудели и поскучнели. К тяжам приходили две Хозяйки, каждый день их выводили работать. Тяжи были круглые, сильные. Конюх, который и так работал периодически, получил травму – серый в яблоках жеребец сломал конюху руку… Конюх перестала приходить совсем… Поскольку тяжи привыкли к регулярному питанию, а без конюха кормить стали реже и нерегулярно, сильные и активные животные начали разбирать конюшню, ломать денники, драться с обитателями. Хозяева конюшни начали ругаться с хозяевами тяжей… И все кончилось тем, что хозяйки тяжей забрали своих коней и уехали, забрав свои корма. И прихватив серого жеребца. Впрочем, это уже совсем другая история…
Хозяйских лошадей куда-то увели. В конюшне остались Ксюша и ее дочь…
А наша история… Как Ксюша повредила ногу – для всех загадка. Однажды хозяйка конюшни пришла к соседям и попросила посмотреть Ксюшу. Сказав, что лошадь упала в деннике. У соседей была ветврач, которая пошла смотреть Ксю… Она вернулась в ужасе. Она сказала, что нога очень сильно отекла, что это – возможно перелом, что в деннике чача, что кормов нет… Что холка Ксюши – в ужасном состоянии, пошли свищи на плечи и спину. Однажды я видела, как Ксю выскочила из конюшни, поскользнулась на гололеде и долго барахталась, пытаясь стать с больной ногой… Говорят, что кобыла еще не раз падала в деннике на скользком полу. Через неделю ветврач опять пошла посмотреть Ксюшину ногу, пришла возмущенной и сказала, что хозяева конюшни ничего не делают из того, что она назначила для лечения лошади. После этого хозяева конюшни больше не звали ветврача. И никого не пускали в конюшню. Конюшня всегда была закрыта на замок, а во дворе бегал злой сторожевой пес. Люди из соседних конюшен предлагали выкупить несчастную лошадку и жеребенка, за любые деньги. Отказали всем. О болезни лошади сообщили девочке. Той девочке, которая так любила и берегла Ксю в начале пути частной лошади. Все считали, что лошадке жить не долго осталось, девочка приехала попрощаться с кобылой. Чтобы она попала в конюшню, проследили за тем, где хозяева конюшни прячут ключ, ночью открыли конюшню, и прошли туда… Я не знаю, о чем говорила девочка с кобылой, она вышла оттуда в слезах. И позвонила Банкиру, с просьбой за любые деньги продать ей лошадь и жеребенка. Банкир ответил, что его лошадь в полном порядке, заявил, что не будет разговаривать на эти темы, чтобы перестали звонить и беспокоить его и дочь, и отказал в продаже. Ему звонили не раз, разные люди. Он наотрез отказался продавать лошадей… Он ни разу не приехал посмотреть на лошадь. Он разговаривал по телефону с хозяевами конюшни.
Иногда на снегу перед дверью в конюшню несколько дней вообще не было следов. Значит, в конюшню никто не ходил. И не кормили лошадей? В конюшне было тихо. Моя лошадь Зара жила в соседней конюшне. Зара – та самая старая кобыла, которая стояла в соседнем с Ксю деннике, откуда я ее забрала. Я приезжала по вечерам. После увода тяжей я месяц не видела ни Ксюши, ни Ляли. И не видела следов лошадей. Значит, если они были живы, их не выводили? Или – они отмучились…
В конце января, через месяц после получения травмы, я вечером чистила Зару на улице, перед прогулкой. Вдруг Зара встрепенулась, подняла уши, загукала. Я выпрямилась от ее ноги, посмотрела в ту сторону, куда гукала кобыла… Я увидела. По дорожке к парку, пошатываясь, шла лошадь. Лошадь гукнула в ответ Заре. Это была Ксю… Грязно-коричневого цвета, поросшая клочковатой шерстью, безумно худая, с пролежнями на боках. Я не думала, что живое существо может исхудать до того, что грудная клетка сужается до плоского состояния. Скелет, обтянутый кожей. Силуэт лошади, вырезанный из картонной коробки… Живот присох к хребту (она же была жеребая, значит – скинула?) Задняя нога опухла от бедра до копыта. Странно, но при этом лошадь не сильно хромала. На холке – черное пятно засохшего мяса. И глаза. Те самые широко распахнутые, доверчивые глаза, ждущие добра от всего мира…
Я потеряла способность двигаться и говорить. И я не сказала «здравствуй» хозяйке конюшни, которая вела Ксю на ошейнике. За моей спиной замерла хозяйка мерина, стоявшего в соседнем с Зарой деннике. И мы ничего не смогли сказать друг другу. Через 20 минут Ксюшу увели обратно в конюшню…
Позже – хозяева конюшни сообщили «окружающей конной общественности», что Ксюшу выкупил добрый дяденька, который когда-то ездил на ней и сильно лошадку любил, узнал, что она продается, нашел и увез в деревню.
Позже – «окружающая конная общественность» обнаружила весной в куче мусора неподалеку два лошадиный черепа. Один – побольше. Один – поменьше.
Ксюше было 12-13 лет.
Осталась надежда. Что Лялю все-таки успели продать… И второй череп – кобылки Лиры.
