Дай этот шанс!
7 февраля, среда. Я с понедельника чувствовала себя неважно, простудилась, но на работе было много дел. И во вторник тоже. А вот среду решила отлежаться, уже и голова гудит и заложено все, что только можно. Выспалась в кое-то веки, напилась чаю с лимоном, включила телевизор. Звонок Никулина.
- Лена, Нотку ведут из левады. Она хромает.
- Опять плечо потянула? Это она любит. Поставьте под попонку, я вечером загляну тогда уж, мы вместе с Катей разберемся.
- Ты приезжай лучше. Её на трех ногах ведут, она на перед вообще не опирается.
- Чтоооооо? Серьезно?
- Я не знаю что именно, но, по-моему, плохо. Очень плохо.
Перелом – это сразу стукнуло в висках. Хотя Никулин паникер. Нет, это перелом, сказала интуиция. И сколько я потом не убеждала себя, в том, что лошадь могла потянуть мышцы и связки, поймать что-то в копыто и так далее, уже тогда с первой минуты знала – это перелом! Следующие два часа провела в перезвонах с конюшней. Мне описали состояние кобылы, внешний вид ноги и я принялась за поиски срочного рентгена. «Отрада» сможет только завтра. «Шанс» не выезжает. Кирилл далеко в Подмосковье. Ягупов тоже, но обещал заехать вечером, к его приезду хорошо бы уже иметь снимки. Кто? Кто еще? Лихорадочно листаю книжку – Кропис! Точно, у нее были знакомые с выездным рентгеном. Звоню, она узнает меня сразу, чем сильно удивляет, мы общались два-три раза по аллергии. Описываю ситуацию, она обещает перезвонить. Через полчаса сообщает, что рентген на выезде, но как все сделают, сразу к нам и она сама тоже приедет. Звонок от Даши, к Нотке приехала врач из Битцы, делает капельницу, потому что у кобылы истерика. Я выезжаю к ним.
Конюшня. Коридор. Поворот. Денник. Кобыла на недоуздке. В чужой попоне, вся мокрая, с капельницей. Рядом врач и девчонки, Катя и Сашка. Нога на весу. Одного взгляда хватает, чтобы мне, человеку не сведующему в переломах, видавшему их один-два раза в жизни, стало все ясно окончательно. Нота смотрит на меня испуганно. Ей больно. Очень. А у меня перехватывает дыхание. Только не реветь! Нельзя. Вдоооох – выдох. Иду переодеваться. В раздевалке на батарее наша попона сохнет. Значит, уже не первую сменили. Истерит кобыла.
Мы ждали рентген до 5 вечера, машина по пробкам еле-еле пробиралась в Матадор. Елена Кропис приехала раньше, посмотрела, вздохнула, но пока ничего не сказала. Наконец рентген привезли. Две ловкие девушки за 15 минут уже все наладили. Профиль – щелчок, фас – щелчок. Идем к монитору. Меееедленно изображение ползет по экрану. Вот и зона перелома. За спиной кто-то тихо, но требовательно говорит: «Давайте второй снимок». Я вздрагиваю и оглядываюсь. Николай Ягупов возник неожиданно и в самую нужную минуту. Второй снимок, они с Еленой присаживаются к монитору, делают светлее – темнее, что-то обсуждают. Слышу обрывки фраз, но лучше их не слышать.
- Плохой перелом. Осколков много.
- Да и сместилось. Смотри, вперед ушло.
- У вчерашней кобылы лучше было… – со вздохом замечает рентгенолог.
- А что толку все равно усыпили.
Я начинаю отползать к стенке. За поворотом стоят Катя и Саша, с красными глазами. А чем тут утешишь? Наконец, врачи встают и идут ко мне.
- Что скажете? Какой прогноз?
- Лена, не очень. Операцию делать, так хоть в Отраде и есть ингаляционный наркоз, но это должны быть специалисты – остеопаты. Осколков много, не собрать такое. Да и не 5-6 лет ей, сердце, легкие уже не те. Можно гипс ставить. Но тут вопрос сможет ли кобыла к нему приноровиться. Она же истеричка у тебя. Видишь, как сейчас себя ведет?
- Если биться будет, она так вообще оторвет ногу, был такой случай, именно нервная кобыла была, чекушка. Да и просто воспаление может пойти.
- Усыплять?
- В таких случаях чаще, да! В России переломы не любят лечить. Долго, затратное дело, и все равно ходячий инвалид будет. Просто лишний рот. Берутся если только крови хорошие, в разведение можно пустить.
- Шанс есть?
- Ну, всё бывает. Я видел лошадей, которых восстанавливали, при условии, что сами лошади спокойно стояли месяц-два в гипсе. Только это все равно 100% инвалид. Хромать она будет всегда. Это уже даже не прогулочная лошадь.
- Да это я понимаю! А жить она будет? Ходить без боли? Вставать – ложиться?
- Смотря как срастется, в принципе да, есть шанс!
- Лен, ты подумай, мы пока рентген соберем. У тебя полчаса.
Я оплатила рентген девочкам, чтобы они могли ехать, и медленно побрела в денник к лошади. За спиной врачи начали обсуждать, сколько у кого снотворного, в случае, если я… И на это «если» у меня полчаса!
Нотка по-прежнему стояла коротко привязанная к решетке за недоуздок, двигаться ей было нельзя. Я тихо прижалась к её шее. Вдохнула запах. Такой родной, чуть сладковатый.
- Что делать будем, зая? В ответ тяжелый вздох кобылы. Сзади стоят девчонки, хлюпанье носов. Мимо проходят как тени друзья, знакомые. Мрачные, ждут. Они все ждут моего решения. Нет, так я не могу, когда в спину смотрят. Надо идти на воздух.
Я вышла на улицу и зашла за конюшню, где меня не видно и не слышно. Голова в тумане. Мысли кругом. А если она будет биться, постоянно причиняя себе жуткую боль. А если воспаление? На что я обрекаю её? Гуманно ли это? Смогу и я сейчас вытянуть такое? Нет, сама я не решу. Один звонок - «Звонок другу». Она взяла трубку сразу.
- Марина. Марина! Маринка?
- Да, что случилось, Лен?
- Нотка ногу сломала…
- ЧТОООО? Как?
- В леваде, просто бежала. Плохо. Все очень плохо. Перелом со смещением. Предлагают усыпить. Я не знаю что делать. Я не знаю смогу ли, хватит ли сил вытянуть её? Правильно ли бороться дальше?
- Шанс есть?
- Да, можно пробовать поставить гипс. Если она не будет биться, если не пойдет воспаление, если она научится вставать и ложиться, чтобы не пошел ламинит на вторую ногу, если… Там, столько «если», Марин. И потом что с ней делать я тоже не знаю! Её надо будет увозить на волю, но в табун уже нельзя, она инвалид, только под присмотр.
- Пробуй. Мы найдем, куда её потом перевезти.
- Я, я, а как?.. голос срывается…
- Лена, я найду! Дай ей этот шанс!!! Ты слышишь?
- Да, да, конечно! СПАСИБО!
Назад я шла, быстро вытирая слезы. Но взгляд был злой. Злой на судьбу. За что мне такое, я подумаю потом, а сейчас у меня было решение.
- Николай, Елена, мы пробуем. Давайте гипсовать.
- Хорошо. Горячую воду нам.
И все забегали, и всё завертелось. Мне показалось, что у Елены Кропис даже глаза загорелись, а Ягупов деловито начал строгать досточку для шины. Чайник постоянно закипал, Катя и Саша суетились с водой. Ребята подходили и спрашивали, что еще нужно? Кажется, все выдохнули. Может, это мне казалось, а может так появляется надежда!
Гипс ставили полчаса. Работали слаженно. Кобылу седировали, Лиза и Сашка держали голову. Катя подпирала бок. Я подавала размоченные гипсы. Меня вообще постоянно отгоняли. Потом мы еще два часа сидели в офисе, Серега кормил всех пиццей собственного приготовления, а я выясняла, что необходимо кобыле и пыталась выбить силой из докторов, сколько должна за их услуги и лекарства. Еле выбила, кстати, и какую-то символическую по нынешним меркам сумму. Врачи вспоминали переломы, если можно так выразиться с благоприятным исходом. Мне выдали инструкции: кормить только сеном, очень надо сбросить вес. Следить, чтобы не била гипсом. Главное, чтобы научилась вставать и ложиться. Постоянно мерить температуру. Звонить им, рассказывать, что да как. Если все нормально, через шесть недель повторный рентген. В десять вечера все засобирались.
Я переоделась и зашла к кобыле. Она уже успокоилась и даже жевала сено. Постоянно косилась на ногу, поднимала её. Я обняла её и тихо зашептала: «Теперь только ты! Я все, что могла, сделала. Найду лекарства, найду подкормки, но это не главное. Как ты будешь себя вести, так и пойдет. Хочешь жить – борись, я помогу. Быть как всегда «дурой» больше нельзя, дальше просто некуда, дальше – конец! До, завтра».
