Хафиз избил Фаю.
Благородное такое имя - Хафиз. Он и выглядит так. Можно так и сказать - благородно. Подтянутый в свои шестьдесят с лишним, интеллигентного вида, тонкая оправа очков, красивая седина и пальцы музыканта на руле. Если не знать, что он таджик, его можно было бы принять за профессора итальянского университета.
Фаю можно принять только за Фаю. Таджикистан написан на её скорбном лбу. Прозрачная до синевы, с вечным давлением 90/60, в неизменном национальном платье.
Я боюсь здороваться с Фаей за руку - у нее такая рука, что её страшно сломать при рукопожатии.
Дважды здесь дотла горел её дом.
Потом Фая схоронила сына. Хороший был мальчишка, я его помню. Неплохо учился, помогал маме. Утонул несколько лет назад по глупости - нырнул, зацепился ногой за корягу, не смог выплыть. Дружки сами не помогли и на помощь позвать побоялись. Ему было пятнадцать.
Дважды в год Фая приходит к нам. Я не против. Я отдаю им два столика - журнальный и сервировочный с лебедями. Фая любит лебедей. Марина сервирует стол у себя в комнате.
Если не знать, что Фая в моём доме - догадаться невозможно. Она растворяется в пространстве, абсолютно не тревожа пространство собой. Такая тихая, что невольно задумаешься: а есть ли вообще Фая?
Единственное её материальное проявление - лепешки. Скрепя сердце, Марина признаёт, что таких лепешек не найти не только в России, но даже в Ленинабаде. Несмотря на то, что теперь он Худжанд. Всё равно не найти.
Несмотря на то, что не меньше раза в год Марина обижается на Фаю так, что целую неделю с ней не разговаривает и не ходит к ней в гости. Но это быстро проходит.
И когда я вижу у себя на кухне лепешку, равной которой не найти ни в России, ни в Худжанде - я знаю, что Фая у Марины в гостях. Два раза в год. В эти дни лепёшка лежит на полотенчике. В остальные дни Марина просто приносит их в пакетах - Фая всегда даёт ей лепешку, когда она идет мимо их дома.
Ещё Фая пережила неизвестно сколько любовниц Хафиза и даже его никох с другой женщиной.
Толком не выучила русский язык за много лет проживания здесь.
Ещё она такая неуклюжая... все время падала. То глазом, то рукой.
Марина пыталась ей объяснить, что от падений есть прекрасное средство. Достаточно мне сказать три слова Хафизу. Примерно те, которые были сказаны, когда он пытался обидеть мою Марину. С тех пор он обращается к ней исключительно "Апа Муаззам" и кланяется через улицу.
Но Фая уверяла, что не надо. Просто она неуклюжая, при чём здесь Хафиз.
Вчера он бил её ногами на асфальте дороги посреди деревни. Уже упавшую.
Сегодня моя домработница отпущена ей в помощь по хозяйству.
Фая неуклюжая. Она просто упала, а Хафиз пытался её поднять. "Ни нада полиция, я сама! Я сама, я сама виноватый".
Сегодня лепёшек не будет, соседи обойдутся покупным хлебом. Скрепя сердце и скрипя зубами моя Марина признаёт, что так печь лепёшки умеет только Фая.
Это пять!)))
, всё равно ведь выкинут, знаю я их", так сразу по ушам!
, что надо тихонечко, пока нет никого...
