ВСЕ!!! Вот это уже точно все... Если будет настроение, потом, когда нибудь, может быть еще чего-нибудь напишу, но пока все. Вот весь рассказ целиком:
ГЕРЦОГ
Катя встала, отложила тетрадь и подошла к окну. Ее мысли были далеко от алгебры, комнаты и даже города, они стремились в деревню, где она проводила каждое лето. Всю осень и зиму она мечтала попасть туда вновь, но поездка все не удавалась. И вот теперь, съездив туда всего на один день, она просто не могла сидеть дома. Ведь там, в сарайчике на участке ее лучшей подруги, с которой они вместе выросли, стоял ее конь! Это был довольно высокий (чуть повыше девочки) жеребец самой обычной для тех мест (а недалеко от тех мест расположились цыгане) породы – русский тяжеловоз. Ему три года, но Катя еще не ездила на нем, и, возможно поэтому еще больше ждала этого лета. Она твердо решила заездить коня.
Катя села на диван и взяла в руки потрепанный фотоальбом. На самой первой фотографии была запечатлена самая первая ее с Герцогом (так звали коня). Она произошла при довольно неприятных обстоятельствах. В тот день она поняла, что просто не сможет без него жить.
Катя с Мариной пошли на озеро с собаками. Был солнечный, теплый день, ничто не портило настроение подруг. Они шли по поляне, а собаки – Джек и Дарки – носились вокруг. Они, так же как и девочки, радовались солнцу, траве, цветам, бабочкам и всему, что их окружало. Девочки пришли на озеро, и, искупавшись, завалились на траву загорать. Незаметно для самих себя девочки уснули.
Прошло несколько часов, когда Катя сквозь сон услышала далекий лай Дарки. Этого пса она нашла к помойки перед домом в городе. Он был еще совсем маленьким, и, когда она принесла его в квартиру, не ел, а забился под тряпки в коробке, куда Катя его посадила, и дрожал. Она много часов провела с ним, приучая сосать молоко из детской бутылочки, она вымыла его, приучила не портить вещи в квартире. Из того грязного, дрожащего комочка, которым девочка принесла его домой, выросла высокая, красивая немецкая овчарка. Непонятно, каким надо быть жестоким, чтобы выкинуть такое чудесное животное на улицу. Джека, добермана, Катя купила в подарок Марине на день рождения. И хотя Маринина мама недолюбливала собак, Джек покорил ее сердце и стал полноценным членом семьи.
Катя встала и посмотрела на часы. Была уже половина восьмого, нужно было собираться домой. Завтра им ехать в город, сдавать последний в этом году экзамен. Они еле уговорили родителей поехать на эту «подготовительную» неделю в деревню. Конечно, ни о какой подготовке речи не шло. Они просто наслаждались каникулами. Марина тем временем тоже проснулась и стала звать Джека. Но он, против обыкновения не прибежал на зов, а продолжал лаять где-то вдалеке. Дарки тоже не было. Девочки собрали вещи и пошли на лай собак. Вдруг мимо них пронеслась лошадь. Она была абсолютно свободна.
- Странно, Марин, тут никогда не было поблизости конюшни! – Взволнованно сказала Катя. Она занималась конкуром и очень любила лошадей. Поэтому, проводя лето в деревне без лошадей, она очень страдала. Сейчас в ее голосе было такое волнение, что Марина даже испугалась: мало ли что придумает Катя, чтобы найти конюшню недалеко от их деревни.
Лошадь скрылась в лесу, а Катя все стояла и смотрела ей вслед.
- Пойдем, Кать, за собаками, - потянула подругу Марина, и они продолжили путь через поле. Лай тем временем приближался.
Вдруг девочки увидели жеребенка, привязанного за левую ногу к одному дереву, а за правую к другому. Он стоял на одном месте, не мог даже пошевелится, так крепко он был привязан. Ему, наверное, было чуть больше месяца. Когда Катя осмотрела его ногу, оказалось, что веревка прорезала кожу. По состоянию его ног, да и по его внешнему виду было нетрудно догадаться, что он провел в таком положении несколько суток.
- Зачем кому-то привязывать жеребенка? – Катя до сих пор не могла прийти в себя от вида этого маленького, измученного существа.
- Там, недалеко за лесом, живут цыгане. У них сбежала лошадь, мать этого жеребенка. Они надеются, что она придет к нему и они смогут поймать ее. Но пока им это не удалось. Похоже, они его даже не кормят.
Катя испуганно оглянулась. Эти слова принадлежали пастуху, дяде Сереже, но Катя почему-то не сразу узнала его голос и была очень напугана.
- Что же теперь делать? Ему определенно надо помочь. Но как? – спросила Марина.
Пастух дал девочкам нож, и они разрезали веревки на ногах жеребенка. Он так устал, что лег, и, похоже, не мог никуда идти. Девочки не знали, что делать дальше.
- Цыгане наверняка скоро придут посмотреть, не пришла ли лошадь. Нам надо срочно уносить жеребенка. Но он не может идти.
- Я могу приехать на тракторе и помочь вам увезти жеребенка. Но вы уверены, что сможете за ним ухаживать? – пастух посмотрел на девочек с некоторым сомнением, ведь он знал их с пеленок, и для него они оставались детьми малыми. Но Катя твердо сказала:
- Да.
Пастух ушел, и девочки остались одни. Больше всего они боялись прихода цыган. Но проходило время, уже совсем стемнело, а никого вокруг не появилось. Сережа вернулся лишь через два часа. Девочки устали, и, не смотря на то, что было начало лета, замерзли.
- А вот и я! – сказал пастух и девочкам стало легче. Все эти два часа они думали о том, что будет с лошадью, когда им надо будет вернутся в город. Они не разговаривали, потому что знали, что зададут вопрос, ответа на который не знает никто. Они закончили девятый класс, но их родители настояли на том, чтобы они поступили в десятый. И завтра им предстоял последний вступительный экзамен.
- Давайте занесем его в машину. Помогите мне, одному мне его не унести.
Они подняли жеребеночка в кузов, он даже не попытался встать. Они дали ему молока из бутылки, которое пастух привез. Жеребенок с трудом глотал. Они обложили его вокруг сеном, позвали собак, сели в кузов и Сережа повез их в деревню.
Когда они наконец приехали и перенесли в сарай жеребенка, было уже далеко за полночь. Девочки принесли сена и положили на него жеребенка и сели рядом. Глядя на его неловкие попытки встать, девочки невольно улыбнулись. Маленький жеребенок, которого не хотели держать уставшие, передавленные веревкой ноги, меньше всего был похож на герцога. Неизвестно, откуда у Кати в голове появилось такое имя, но с тех пор он стал Герцогом. Девочки снова попоили его молоком, сели рядом и просидели так до утра, глядя как жеребенок встал, сделал несколько шагов, подошел сначала к одному углу сарая, потом к другому. Потом Герка подошел к Кате и прижался мордочкой к ее плечу.
- С кем мы его оставим? – с тревогой в голосе спросила Марина. Этот вопрос терзал ее уже давно, но она не решалась произнести его.
- Я не поеду на экзамен, а ты скажешь, что я заболела, - сказала Катя.
- Да, а как же десятый класс? Родители тебе этого не простят. Нам надо ехать.
Девочки вошли в дом. Он был небольшой, деревянный, с одним этажом и чердаком. Было всего две комнаты и кухонька с электроплиткой и холодильником, но девочкам хватало. Спали они на чердаке, который с самого раннего их детства был их любимым местом. Они собрали в сумки конспекты, что бы хоть что-нибудь успеть запомнить в дороге, взяли проволоку и бутылочку с молоком для жеребенка. В сарае они подвесили бутылку к гвоздю на стене, погладили Герку и пошли к соседу, Кузьмичу. Никто не знал как его зовут по-настоящему, а вся деревня звала его Кузьмичом, и на вопрос как его зовут он так и отвечал: «Кузьмичом кличут…». Он очень хорошо знал и любил девочек, поэтому нисколько не удивился и не разозлился, когда они постучали к нему в дверь в шесть часов утра.
- Здравствуйте, нам надо ехать, мы вернемся поздно вечером. Вы присмотрите за собаками – нам их с собой не взять – мы в школу!
- Какая ж это школа то летом… Ну что псы, заходите, будьте как дома. Идите, Митька вас ждет. Удачи девочки.
Митька – двортерьер Кузьмича, был ровно в два раза меньше Джека и Дарки, и в два раза нахальнее их. Он постоянно к ним лез, был самым игривым членом деревенской стаи. Появился он у Кузьмича совершенно случайно. Три года назад у него умер его любимый пес – Полкан, что-то среднее между московской сторожевой и сенбернаром. Кузьмич очень горевал по нему. Никому не удавалось убедить его завести другую собаку.
- Полкана мне никто не заменит, - говорил он. – Да и куда же мне. Жить мне недолго осталось, а собаку бросить - грех…
Так бы и жил он одиноко, да в один прекрасный ноябрьский вечер, выйдя, как обычно, прогуляться, подышать воздухом, он увидел перед своей дверью щенка. Он обошел соседей, но никто не признал маленького Митьку. Так они и нашли друг друга. А Кузьмич, к слову сказать, очень рад этому и Митьку ни за что никому не отдаст.
Катя и Марина еще раз проведали Герку и пошли на станцию.
Сидя в городе ранней весной Кате было трудно думать о чем-нибудь, кроме деревни и о ком-нибудь, кроме Герцога. Она уже позвонила Марине этим вечером (даже не один раз), что бы в сотый раз спросить, как себя чувствует Герка.
Она положила телефон. Не было смысла звонить третий раз за день. Хотелось еще и еще слышать о том, что Герке хорошо, но Марина этого не вынесет. Катя вспоминала все, что было связано с Геркой, с улыбкой. Конечно, не обходилось без неприятностей, но все они не портили воспоминания…
Как-то в начале лета (а коню было тогда около двух лет), они пошли на речку. Катя никогда, ни при каких обстоятельствах не одевала уздечку, недоуздок. Их у нее просто не было. А конь «маленький», игривый, к людям приставать любит. В деревне его многие знали и любили – он не кусался, не бил копытами… На людей не нападал, а других лошадей в деревне не было, поэтому он ни с кем не дрался. Но он просто обожал играть с собаками (вырос с двумя псами) и лазать по карманам в поисках лакомства. И когда девочки пошли с конем на речку, он не отказался от своей привычки.
По берегу реки проходило семейство, приехавшее на речку отдохнуть. Женщина лет 35-ти, очевидно, мать троих детей, на вид лет шести, семи, восьми. И вот Герка, до этого бегавший по полянке, где девочки расположились отдохнуть, и то и дело пощипывавший сочную травку, увидел гостей. Он с радостным ржанием поскакал им навстречу, надеясь получить что-нибудь вкусненькое. Мамашка, видимо, была городская, и лошадей, несущихся навстречу бешеным галопом, ей приходилось видеть не часто. Она быстро прикинула, что может сделать такая туша (а Герка уже был совсем не маленьким по размеру, жеребенком оставался только по уму), и, не растерявшись, ринулась спасать от этого чудища детей. Она загородила их своим телом (хоть она была и не худенькая, но все же явно уступала Герцогу в размерах), но поняв, что этого будет мало, с криком «Лошади не умеют плавать!!!» скинула детей в речку, а следом прыгнула сама. Все это действо развернулось на глазах у Марины и Кати за две-три секунды. Они сидели, согнувшись от смеха, но все-таки им было немного не по себе. Они, не двигаясь, ждали продолжения. Герцог от неожиданности остановился, наклонил голову, будто проверяя, на самом ли деле они исчезли, развернулся и тихой рысью вернулся к девочкам и лег рядом с ними. Тем временем из речки вылезла обезумевшая мамаша с криками:
- Девочки, убегайте, эта махина вас убьет!
Марина прыснула от смеха. Катя крикнула:
- Это наша лошадь! Не бойтесь, она не опасна! Она вас не тронет!
Дети бежали к Герке, и мама ничего не добилась от них криками: «Стойте, как же я без вас!!! Вы мои единственные……..». Когда дети подошли к Герке и стали его гладить их бедная мама от пережитого шока не справилась с собой и упала в обморок. Теперь испугались дети, и с криками «МАМА!!!!» кинулись обратно. Девочки тем временем встали, набрали в чашку воды и облили ее. Мамаша пришла в себя, выслушала рассказ девочек о неопасном жеребенке и сказав девочкам на прощание «Сумасшедшие вы…», села в машину и уехала. Больше этого семейства в своей деревне они не видели никогда…….
А когда Герцогу было еще только пять месяцев, и он впервые вышел с девочками за пределы участка, у него был такой восторг! Он носился по дороге, по окрестным полям, забегал (где это было возможно) на чужие участки. Он не боялся машин, ведь как только он вышел из своего сарая (еще 3,5 месяца назад), он первым делом встретился с грузовичком.
Девочки в тот день были безумно счастливы. А жеребенок повсюду бегал за ними, как собачка.
Катя не выдержала и снова взяла трубку.
- Алло, позовите, пожалуйста, Марию Федоровну. – она решилась звонить маме на работу.
- Я слушаю.
- Мам, привет, это я.
- Привет Катюша.
- Мам, слушай, а завтра суббота…
- Я не понимаю, о чем ты. Говори быстрее, я занята.
- Мам, я хочу завтра поехать в деревню!
- Опять?! Ты была там на прошлых выходных!
- Ну мам…
- Ладно, ладно… сдаюсь…Только возвращайся в воскресенье не поздно…
- Спасибо, мам!!!! Пока…..
Катя бросилась к шкафу и стала скидывать вещи в сумку. Завтра она сядет на Герцога!…
Собрав вещи, она набрала Маринин номер, и услышав «Алло» в третий раз крикнула:
- Жди, я скоро приеду!! Приходи на станцию!…
- Здорово, - только и успела сказать Марина, а Катя уже бросила трубку на базу, взяла ключи, куртку и вылетела из квартиры.
Сев в метро, она вспомнила, что забыла сухарики для Герки. Выйдя из метро, она кинулась к вокзалу, и еле успела вбежать в двери электрички, которые закрылись прямо за ней. Она едет в деревню!….
Марина вышла из домика. Если поторопится, то можно успеть встретить Катю с электрички.
Она бегом понеслась к сараю, взяла поводок Джека и застегнула его вокруг шеи Герки. Он сначала не понял, что девочка хочет от него, но когда Марина потянула его за кончик поводка, послушно пошел за ней. Она никогда не водила его так, потому что с ними всегда была Катя, а Герка слушался ее. Но сейчас она решила проявить осторожность – она не знала, как поведет себя конь без хозяйки. Она вывела его из сарая, закрыла дверь и они пошли к станции. Герка спокойно воспринял вечернюю прогулку, он покорно шел рядом с Мариной и даже не пытался ее тащить. Они торопились, электричка должна была прийти через минуту. Вдруг конь остановился, повернул голову и заржал. Марина посмотрела туда и увидела… запряженную в телегу лошадь. В телеге сидели цыгане. Они еще не увидели Марину с Геркой. Надо было убегать, но Герцог думал иначе. Он повернулся в сторону этой лошади и не спеша пошел ей навстречу. Марина изо всех сил тянула его на себя, но это, естественно, ни к чему не привело, ведь конь был больше чем в 10 раз тяжелее. Марина не знала, что делать. Кобыла увидела Герку и заржала. Он побежал к ней…
Катя вышла на платформу и огляделась по сторонам, ожидая увидеть Марину. Но на платформе в такое позднее время никого не было, только парочка людей, вышедших из электрички. Она зашла в здание вокзала (маленький одноэтажный сарайчик, внутри которого находились три скамейки и неработающая касса), но и там Марины не оказалось. Катя снова прошлась по платформе, спустилась и не спеша пошла по дороге в сторону дома, отгоняя от себя плохие мысли и пытаясь думать, что Марина просто не успела дойти до станции и она встретит ее по дороге. Вдруг она услышала ржание Герки. Она не могла не узнать его. Катя побежала налево, откуда доносилось ржание. За поворотом она увидела лежащую в песке на дороге Марину и цыган, уводящих ее Герку. Она подбежала к Марине. Вся одежда на ней была изодрана, лицо и руки в ссадинах, ведь она довольно долго пыталась удержать коня, и он протащил ее по земле. Катя помогла подруге встать, и обернулась. Цыгане были уже довольно далеко. Катя в отчаянии, понимая, что ничего не сможет сделать, закричала:
- Ге-е-е-ерочка! Ге-е-е-ерка! Ма-а-альчик! – и побежала к нему.
Конь прислушался, остановился, и попытался побежать к Кате. Но цыган было много, и они сильно держали коня. Один из них пытался привязать Герку к телеге, но конь начал козлить и свечить. Кто-то попытался ударить коня, но он, как будто примерившись, опустил копыта со свечки прямо на цыгана, повалил того на телегу. Катя бежала и бежала. Конь всеми силами пытался вырваться, но у него не получалось. Цыгане заметили Катю. Они попытались поехать, но конь не двинулся с места. Катя сама не поняла, как очутилась на спине Коня, достала из кармана перочинный ножик, подаренный ей папой, и стала резать веревки, одетые цыганами. Они пытались стащить Катю, но она вцепилась в гриву и пилила веревки с таким упорством, что конь наконец-то был свободен!
- Домой, маленький, скорее домой! – прошептала она и пригнулась. Герку уговаривать не пришлось. Он поскакал к конюшне, но Катя прикрикнула:
- Где Марина? Ну-ка ищи Марину! – этому в детстве научили Герку. Он, как собачка, бегал к девочкам. И сейчас конь понял хозяйку и побежал к стоящей на дороге девочке. За ним ехали на телеге цыгане, но они быстро отстали. Герка остановился у Марины, катя помогла залезть ей сзади себя и неспешной рысью они поехали к домику.
- Я хотела сделать тебе сюрприз, Кать… – начала Марина и запнулась. – Я не ожидала, что так случится! Здесь цыгане никогда не ездили…
- Я не знаю, что им нужно здесь! В любом случае, сегодня они пытались украсть у нас Герочку, - Катя обняла коня за шею, он, чувствуя, что опасность миновала, перешел на шаг. Катя похлопала его по шее. – Нужно быть осторожными. Они так просто не оставят нас в покое… тем более, что он раньше был у них.
- Да, и они его чуть не убили…
- Тем не менее. Кстати, ты никогда не говорила мне, что умеешь ездить!
- А я и не умела до сегодняшнего дня. Я рада, что все так хорошо закончилось.
Они доехали до дома шагом, отвели Герку в сарай, растерли сеном и пошли в дом. Попили чаю, сходили напоить и накормить коня. Засыпали они с мыслью о хорошем замке на Геркин сарай…
Утром девочки собрались и пошли на станцию. Они проехали несколько остановок на электричке и вышли в довольно большом поселке. Сначала они зашли в строительный магазин и купили большой замок для сарая, затем прошли по продуктовым магазинам. Вернувшись домой около часа, они вспомнили, что хотели съездить в город за недоуздком для коня.
- Нет, - сказала Катя. – В городе я еще успею побывать в городе и купить все для Герки. А сейчас пошли на поле. Отдохнем, Герка погуляет.
- Ты после вчерашнего не боишься брать его с собой?
- Нет. Я буду с ним, от меня он не уйдет. Да и цыгане не поедут на это поле – там в выходные всегда много народу.
- Пошли!
Катя зашла в сарай, Герка как обычно заржал, подошел к девочке и положил ей голову на плечо.
- Конь, ты тяжелый! Пошли гулять!
Услышав заветные слова, Герка вышел из сарая и остановился, ожидая девочек, которые пошли за собаками. Девочки вышли из дома и направились к речке. Конь медленно шел рядом с ними, он боялся убегать далеко.
- Конь и правда боится. Он теперь не уйдет далеко от нас. – улыбнулась Катя.
- Ну вот это как раз и не плохо. А заезжать ты его будешь?
- Он заезжен. Вчера мы ехали на нем верхом. Он понимает меня и без уздечки, в ней нет необходимости. Тебя он тоже будет слушаться. А никому другому не нужно ездить на нем.
- По-моему, ты слишком доверяешь ему.
- Нет. Я доверяю ему ровно настолько, насколько он доверяет мне. Это не слишком. Ты говоришь так потому, что он убежал от тебя к кобыле. Но ко мне-то он хотел вернутся.
- Рано или поздно природные инстинкты пересилят его привязанность к тебе.
- Ты не переубедишь меня. Давай не будем спорить.
Дальше девочки шли молча. Марина смотрела на огромного жеребца, шедшего за Катей, трущегося мордой об ее плечо, и все равно сомневалась в нем. «Мы его вырастили, он нас не предаст» - пыталась успокоить себя Марина. И у нее это почти получилось. Почти…
Когда они пришли на речку - выглянуло солнце, и Марине почти удалось отключиться от переживаний прошлого дня и от нехороших мыслей, навязчиво преследовавших ее. Герка, как обычно, сбегал к речке, потрогал мордой холодную воду, фыркнул на нее пару раз, будто говоря: «Ну почему ты такая холодная?! Быррр!», и вернулся к девочкам. Катя подошла к нему, положила руку на холку и попросила:
- Марин, подкинь меня, мы немного проедем дальше по речке. Я ненадолго.
Она села на широкую спину коня и похлопала его по шее. Он пошел шагом вперед. Катя негромко разговаривала с конем.
- Малыш, хороший, молодец! Давай рысью, мальчик!
Непонятно, как конь понял ее, но он побежал неспешной рысью, смотрел по сторонам, радовался природе. Катя погладила его, и только подумала, что неплохо было бы повернуть к речке, как Герка уже свернул налево. Конь как будто читал мысли девочки. Он поворачивал от одного движения корпуса, он тормозил и переходил в рысь именно тогда, когда она этого хотела. Она и думать забыла про разговор с Мариной. Она полностью доверилась коню. Он слушался ее лучше, чем лошади, в городе, на которых она ездила с уздечкой. Он действительно понимал ее. На какой-то миг ей показалось, что она чувствует, как двигаются ноги коня так, как будто это ее ноги. Это ощущение захватило ее. Оно было таким необычным, новым, волнующим для нее, что даже когда оно прошло, она долго не могла прийти в себя…
Марина смотрела на уезжающую вдаль Катю, на то, как Герка послушно бежит под ней, и подумала, что Катя, наверное, в это забыла обо всем на свете, потому что она скрылась за лесом и не появлялась довольно долго. Марина посидела еще немного, потом встала и медленно пошла к реке. Она потрогала холодную воду, по которой медленно разбегались круги от ее пальцев, и в которой плавали небольшие серебристые рыбки, и снова задумалась. Хотя она никогда не занималась верховой ездой, ей не давало покоя то доверие, с которым Катя относилась к Герке, то, что она доверяла ему свою жизнь. Да, когда он был жеребенком, маленьким и беззащитным, и все было как-то проще. Она никогда не сомневалась, что Герка от них никуда не убежит, что он будет слушаться их и с ним ничего не случится. Они доверяли ему его жизнь, и он слушался их. Но теперь Катя так помешалась на нем, что, похоже, доверяет ему больше себя. А правильно ли это, она понять не могла. Много раз она видела в фильмах, как лошади спасают людей, но не разу не видела, что бы лошади предавали человека, специально нападали на него, но это были фильмы. А в жизни Герка пытался убежать от нее к кобыле. Для него это было естественно, он был молодым жеребцом, но страшно подумать, что могло случиться, не приди Катя. А в следующий раз может случиться все, что угодно. Какой бы он не был послушный, он жеребец, и его природное влечение к кобыле может рано или поздно может пересилить в нем послушание к человеку. И когда это случится… О том, что тогда будет, Марина думать не хотела, она попыталась, потряся головой, отогнать от себя навязчиво лезшие в голову плохие мысли. Но они не спешили покидать ее…
Катя тихо шагала на Герке. Она уже давно повернула обратно, но ехать еще было достаточно далеко, а Марина осталась там одна. Катя сама не поняла, как она могла так увлечься, что не заметила, как уехала так далеко. Девочка наслаждалась движениями коня, единством с ним. Она и не заметила, что уже начало темнеть. Когда она подъехала к речке, где оставила подругу, было уже темно. Она нашла Марину у речки, та с облегчением вздохнула:
- Господи, слава тебе! Я уже начала волноваться, не случилось ли чего…
- Извини, но на нем так здорово ездить, что я совсем не заметила времени. Садись.
- Мы домой вдвоем поедем?!
- А что? По-моему, мы так уже ездили!
- Ну не знаю…, - Марина все еще сомневалась, но все-таки села за Катей на широкую спину коня.
Герка спокойно пошел домой, а Катя всю дорогу пыталась объяснить Марине, какое это чудо - ощущать
Коня, чувствовать его движение каждой клеточкой тела, но это невозможно объяснить словами тому, кто никогда этого сам не чувствовал. Марина не особо слушала подругу. Она задумчиво смотрела вперед, пытаясь в темноте разглядеть дорогу. Катя не скоро прекратила свои неудачные попытки, это ощущение врезалось к ней в память.
Они подъехали к дому, слезли с Герки у сарая и открыли его. Конь сам зашел и сразу стал валяться в опилках, отдыхая от долгого тяжелого дня. В который раз Катя подумала про слишком большую нагрузку для коня. Хотя он совсем не маленький, но второй день под верхом и сразу пятичасовая прогулка… Конь встал. Он уже не выглядел таким уставшим, и снова с интересом смотрел на девочек.
- Завтра еще немного проедемся! – сказала Катя. – Можно проехать вдвоем куда-нибудь подальше! – в глазах девочки горел восторг.
- Да, конечно, только нельзя замучивать Герку, - Марина с улыбкой ответила подруге, поскольку совсем не хотела ее разочаровывать, но такого восторга она не испытывала.
«Лучше бы она одна поехала», - подумала Марина, изображая бурную радость по поводу предстоящей поездки.
Утро следующего дня спасло Марину от многих переживаний – шел дождь - и поездку пришлось отменить. Катя взяла мешок морковки и пошла в сарай. Герка с радостью съел ее, потом осмотрел карманы девочки, залез под ее куртку, и только убедившись, что она ничего съедобного больше не прячет, прижался к ней мордой и долго стоял так, тихо пофыркивая. Катя гладила его по морде, чесала между ушами и ругала дождь. Ну почему все вечно срывается именно тогда, когда больше всего на свете этого ждешь? Катя решила, что все-таки сходит прогуляться и без Герки, как на улице раздался топот копыт. Катя в ужасе захлопнула дверь сарая и накинулась на Герку с тихими уговорами:
- Милый Герочка, помолчи пожалуйста, зайчик, хороший любимый, зая, Геркин, тихонечко…
Она понимала, что если он услышит лошадь и заржет, то будет что-то совсем не хорошее. Мозг рисовал ужасные картины: вот приехали цыгане, и, несмотря на все попытки удержать Герку, они все-таки уводят его, а вот звонит Марина и сообщает ей о том, что Геруся украли… Она не могла свыкнуться с мыслью, что опасность действительно близко, что это может случится именно с ней, что она может потерять своего коня… Он стоял, явно не понимая, отчего к нему вдруг такое повышенное внимание к нему. Он не услышал, а скорее всего просто не заметил, что мимо сарая проехала лошадь, он все так же продолжал приставать к Кате и выпрашивать у нее лакомство. Она стояла, не в силах пошевелиться, не веря до сих пор в то, что все закончилось, что лошадь проехала мимо, хотя звуки удаляющихся копыт уже стихли. Из оцепенения ее вывел крик Марины:
- Катя, где ты?
- Я в сарае…
Марина вбежала в сарай, и, отдышавшись, сказала:
- Что ты тут делаешь? Я тебя ищу везде!
- Я успокаивала Геркина, там же были цыгане?
- Где?! На дороге? Там были две девушки на лошадях из той деревни Н, что мы проезжаем на электричке! Там теперь частная конюшня…
- Правда?! А то у меня нервы шалят…
- Слушай, а ты не хочешь туда съездить? Говорят, там совсем не плохо…
- Зачем? Тебе мало Герки?
- Нет, просто мы могли бы поставить его там… он бы был в большей безопасности. Да и привык бы к другим лошадям.
- Что?! Герка должен быть дома, или тебе просто надоело ухаживать за ним?! Я сама приеду и буду здесь с моим конем…
- Да нет же, просто я хочу спать по ночам. А не бояться, что вот-вот нагрянут цыгане, услышат ржание Герки и рано или поздно уведут у нас коня. Сама же прекрасно понимаешь…
- Я понимаю даже больше чем ты! Но я не думаю, что коню там будет хорошо…
- Ну давай съездим, все равно дождь льет, Герку не вывести.
Катя положила коню сено, дала ведро воды, которое он тут же выпил, погладила Герку, взяла ключи и вышла из сарая. Она закрыла сарай на три замка, закрыла окошко под крышей и пошла в дом. «Ну, может быть там в конюшне совсем не плохо…» - уговаривала себя Катя, хотя ей представлялись городские конюшни, и ни в одну из них она бы не поставила Герку. Такие уж там были люди…
Девочки вышли из домика и пошли в сторону станции. Они не разговаривали, каждый думал о своем. Электричка пришла быстро, ждать девочкам не пришлось. Проехав три остановки, они вышли и огляделись вокруг. Только тут они поняли, что не знают, куда им идти. Они поспрашивали прохожих, но никто не знал о лошадях. Тогда девочки просто ходили кругами по поселку, пока не наткнулись на объявление, гласившее следующее: «Школа Верховой Езды. Прокат, отдельная конюшня для постоя частных лошадей. Крытый манеж, недорогие цены». Ниже шел адрес. Они нашли наконец человека, который смог объяснить им, куда нужно идти и через полчаса они все-таки вышли к конюшне. Сразу девочки поняли, что Школа Верховой Езды – слишком громкое название для сего места. Да, был крытый манеж, но совсем небольшой, небольшой квадратный открытый манеж, маленькая деревянная конюшня и большая каменная конюшня.
- Сразу видно, что частная! – даже Катя, повидавшая множество конюшен, была удивлена и восхищена. Это здание настолько не сочеталось с хиленькой прокатской конюшней, что казалось миражом. Она была покрашена в светло-бежевый цвет, с серебристой сверкающей крышей, большими окнами, широкими воротами и маленькой деревянной дверью рядом с ними. Девочки зашли на территорию школы, осматриваясь вокруг. К ним тут же подошла девушка, лет двадцати пяти, и спросила:
- Хотите покататься? Или спорт?
- Нет, у нас своя лошадь, мы на счет постоя… - Катя все еще не могла понять, хочет она этого, или нет.
- Хорошо, у нас частная конюшня уже достаточно оборудована. Пройдемте, я покажу ее вам. У нас есть ветеринар, берейтор, он с удовольствием будет работать вашу лошадь, тренер… - она не останавливаясь ни на секунду, продолжала перечислять достоинства их конюшни, открыла дверь, и девочки поняли, что на счет условий она не преувеличила ни в чем. Просторные, светлые денники, оборудованные автопоилками и кормушками, раздвижные двери, чистые опилки во всех денниках, чисто выметенный пол, довольные лоснящиеся лошади. Катя мысленно прикинула, сколько может стоить такое удовольствие, и пришла к неутешительным выводам. В конюшне, где она занималась были, прямо скажем, далекие от совершенства условия, а брали сто долларов. Сколько возьмут здесь?…
- Цены вас должны устроить, - неслась дальше девушка, - наша конюшня была построена как база отдыха для закрытого поселка П, поэтому на содержание конюшни оплата идет от спонсоров. Поэтому аренда не дорогая. Плата за денник в месяц – семьдесят пять долларов, корма – двадцать…
Катю и Марину потрясла такая дешевизна, и именно это и зародило в душе Кати недоверие и сомнение, а в душе Марины надежду на то, что Катя все-таки согласится, и она наконец сможет спокойно спать по ночам…
- Нет, Марина, да пойми же ты! Ну не может быть такого!
- Почему? Там стоят довольные лошади! Там замечательные условия! Там отличные корма, наконец! Чего тебе еще надо?!
- Мне надо, Чтобы Герке было хорошо! А ему будет хорошо только дома. Он останется там!
- Ладно, твой конь, что хочешь, то и делай с ним! Но я по ночам под дверью сарая спать не хочу! Разве тебе не важна его безопасность?!
- Да, важна. Но дома он всегда был и будет в безопасности, потому что это ЕГО Дом!!!
- Кать…
- Нет!
- Как хочешь, я просто предложила… Не обижайся..
Катя не слушала ее. Она вошла в домик и стала собирать вещи. Сегодня она уедет домой. Ей здесь нечего делать. Герку согласятся поставить на их городской конюшне за небольшие деньги, если она будет ухаживать за ним.
Такая мысль очень утешила ее. Да, она бы никогда не согласилась оставить его там при других обстоятельствах, но она может бывать с ним, а другого выхода она не видела. Она быстро укладывала в рюкзачок то, без чего она не сможет обойтись в ближайшее время. Затем она вышла из домика, не замечая Марины, зашла в сарай, достала крепкую веревку и обвязала шею Герки, одела на него попону и села верхом. До города пешком около шести часов, верхом гораздо меньше. До темноты она успеет добраться до конюшни, которая находилась, на Катино счастье, на самой окраине города. Она выехала из сарая, и не смотря на крики и просьбы Марины, рысью двинулась по дороге.
Она ехала около десяти минут почти все время шагала. Эту дорогу она знала хорошо, а дальше нужно было выехать на поле рядом с шоссе и двигаться по нему. Заблудиться было практически невозможно, главное, чтобы не стемнело раньше, чем она доедет до конюшни. Гера как будто бы понимал, что это не просто верховая прогулка. Он был встревожен, Катя чувствовала это. Она успокаивала коня, угостила его сухариком. Он почти успокоился, но какая-то настороженность, напряженность осталась. Катя управляла конем одним корпусом, а иногда хватало только мысли, что бы конь повернул или ускорился.
Герка побежал рысью, и пока Катя наслаждалась его мягкими, плавными движениями, она постепенно успокаивалась, первое раздражение прошло, и она наконец смогла более-менее трезво оценить ситуацию. Она едет в конюшню, где занимается уже очень долго, и где ее все знают. Ей там не откажут. И никто не будет против Герки, за ним будут хорошо ухаживать, кормить. Но будет ли ему там хорошо? Он жил практически на свободе, он каждый день мог гулять абсолютно свободно, носится по всей деревне, он получал полную свободу действий. А в конном клубе, где ему предстояло жить, вывести частную лошадь в леваду можно только по записи не дольше, чем на 2 часа, а левада совсем не большая. Да, можно будет ездить в поля, но отпустить его там Катя не рискнет – это не знакомое поле, и какие опасности грозят ему, она не знала. Катя была рада хотя бы одному – она сможет быть с Геркой каждый день.
Она подняла коня в галоп, слегка качнув поясницей, и они буквально полетели по полю. Катя не могла думать ни о чем плохом. Она просто наслаждалась этой скачкой, свистом ветра в ушах и плавными движениями чуткого коня. В этот момент все представлялось ей в радужном свете, она вообще потеряла способность трезво мыслить. И, как оказалось потом, зря…
Наступили сумерки. Они рысили около часа, но с каждой минутой становилось темнее, Катя не позволяла Герке перейти на шаг. Катя плохо знала дорогу и не представляла, что будет, когда стемнеет.
Наконец они выехали к садоводству на окраине города. Было уже совсем темно, Катя слезла и пошла рядом с конем – идти оставалось совсем немного. Наконец девочка увидела знакомый до боли забор конюшни. Она взяла Герку за «ошейник» и завела во двор конюшни. Свет горел только в вагончике конюха, она постучалась туда. Через некоторое время со скрипом отворилась дверь, и выглянула сонная Маша, ночной конюх. Она сонно сказала:
- Привет, Кать. Что-нибудь случилось?
Тут она перевела взгляд на Герку, тут же проснулась и встревожено спросила:
- Кто это? Как?! Откуда?
- Это Герка, у нас есть свободный денник?
- Да, конечно.
Она скрылась в вагончике и вышла через некоторое время с ключом от конюшни. Герка осматривался вокруг, принюхивался, присматривался ко всему. Ему было непривычно и неуютно, тут пахло другими лошадьми, и это очень настораживало его. Маша открыла дверь конюшни и включила свет. Несколько лошадей заржали, явно недовольно. Маша прошла в глубь конюшни и открыла дверь свободного денника, высыпала туда опилки из мешков, стоящих рядом с денником и позвала Катю. Пока девочка вела коня по проходу, все лошади конюшни смотрели на него с интересом, он отвечал тем же, хотя и был очень утомлен. Катя завела его в денник, похлопала по шее, дала сухарик, сняла попону и импровизированный ошейник и закрыла дверь. Тут только опомнилась Маша.
- Катя а где уздечка?
- Нет пока ни уздечки, ни недоуздка.
- Как ты привела его? – Маша знала, что Герка живет в деревне и теперь была просто в шоке.
- Я приехала верхом. Можно я останусь до утра? Когда придет Светлана, я поговорю с ней.
- Конечно, можно. – Маша все еще ничего не поняла, но решила не утомлять Катю вопросами.
- Они выключили свет в конюшне, закрыли ее и пошли в вагончик. Катя взяла трубку и набрала домашний номер. После первого же звонка трубку сняла мама. Катя долго успокаивала ее и кое-как уговорила остаться в конюшне на ночь. В конце концов мама согласилась. Маша накормила ее, и они легли спать.
Проснувшись, Катя не сразу поняла, где она. Лежа на жестком диване и смотря в потолок, она прокручивала в голове события прошлого дня. В этот момент она не могла понять, как она смогла решиться на такой рискованный поступок. За маленьким окошком было еще темно, но Маша уже пошла кормить лошадей. Катя приподнялась, при этом все мышцы ее тела напомнили о долгой верховой «прогулке». Девочка тихо вышла на крыльцо и поежилась, было довольно прохладно. Она прошла по освещенному единственным фонарем двору и, открыв тяжелую дверь конюшни, тихо позвала Герку. Он тот же откликнулся довольным ржанием. Маша стояла в углу кормовой, набирала воду в ведра. Увидев подошедшую к ней Катю, она улыбнулась и протянула ей полное ведро чуть теплой воды. Катя с ведром подошла к деннику, куда вчера определили вчера Герку, и приоткрыла дверь. Герка, привыкший выходить ей навстречу из сарая, тут попытался проделать то же самое, и очень удивился, когда девочка помешала ему. Она поставила ведро с водой и наблюдая, как конь не спеша пьет, то и дело балуясь ведром и фыркая, думала о том, что ей сейчас предстоит очень сильно обмануть доверие коня. Ему придется забыть многие его привычки, научится относиться с недоверием к людям, которые постоянно будут вокруг него и привыкнуть к обществу других лошадей. Катя понимала, что это не может не отразится на психике Герки, и пыталась понять, как из этого извлечь пользу. Этот вопрос мучил ее, но она не могла найти ответа.
Герка допил и поднял голову. Он подошел к девочке и прижался мордой к ее плечу. Катя почесала его, забрала ведро и вышла из денника. Она отнесла ведро в кормовую, взяла другое, с кормами, поставила его Герке, вышла на улицу и долго стояла, глядя в темно-синее утреннее небо. Из забытья ее вывел резкий толчок в спину. Обернувшись, она увидела довольного коня и стоящую рядом улыбающуюся Машу.
- Он так рвался к тебе, что я решила пустить его. Мне нужно в поля, поехали со мной.
Катя задумалась. Первый день на новом месте. Но поля-то – дело неновое…
- Поехали.
Маша пошла седлать свою любимицу – кобылу Красотку, гнедую чистокровку. На этой кобыле решались выехать в поля очень немногие – она была привезена с ипподрома и о том, как она носит в полях, на конюшне среди проката ходили легенды. Маша же самый первый раз в жизни выехала в поля именно на ней и настолько привязалась к Кисе, как ее называли в конюшне, что просто не могла ездить на ком-то другом. Она открыла дверь денника, протянула кобыле сахар, одела уздечку, купленную ей специально для любимицы и вывела ее. Она не хотела одевать седло, прокат как всегда стер лошадям спины. Когда она вышла во двор, Катя уже шагала на Герке кругами по двору, знакомя коня с его новым домом.
Маша залюбовалась Катей на Герке. Она понимала, что именно такими должны быть отношения всадника и лошади. Катя подъехала к ней, Герка и Красотка отнеслись друг к другу вполне миролюбиво. Девочки поехали рядом, выехали из двора конюшни и, не слезая с лошадей, закрыли ворота. Кони идеально слушались всадников, они исполняли малейшие, незаметные команды. Маша очень завидовала Кате, ведь, хотя Красотка и слушалась ее превосходно, она не слышала мыслей Маши, не предугадывала желаний. Это была просто превосходно выезженная кобыла. Маша мечтала о таких отношениях с кобылой, как у Кати с Геркой. Она не раз делала попытки к сближению, но каждый раз тренер грубо обрывала все ее начинания, не давала ездить на недоуздке, сама садилась на нее и дергала поводом, била просто так… Это она называла «исправлять лошадь». Маше она говорила, что бы она не «маялась ерундой», не «портила лошадь». Девочка пыталась объяснять ей, просить, уговаривать, требовать, но все это вызывало легкую ухмылку и фразу «не мели чушь!». Она не могла свыкнуться с этим до сих пор. Но однажды ее поставили перед выбором: «или так, или никак!». А идти было некуда… И она согласилась. Правда, один раз все-таки выехала в поля на недоуздке, но на полпути кобыла начала поворачивать назад (учить-то ее не получалось, тренер постоянно была где-то рядом), и девочка одела уздечку.
Больше попыток не было…
Еще в этой конюшне был прокат. То есть ничего необычного, в том, что он был, нету – он есть в очень многих конюшнях. Но вот ТАКОЙ прокат был один. После трех прокатных дней, когда разномастная бушующая толпа оккупировала конюшню, оставшиеся четыре все без исключения - частники, конюхи и тренеры приводили все в порядок. Прокат оставлял после себя стертые лошадиные спины, разодранные ноги, рваные уздечки и ломаные седла, расколотые щетки и порванные вальтрапы, сломанные пополам хлысты и ободранные жокейки, да мало ли чего еще… А еще многое чужое они не оставляли, то и дело тут и там недосчитывались хлыстов, бинтов, недоуздков. Это было настоящее бедствие. Фраза: «Завтра прокатный день» приводила всех в ужас. И сегодня был как раз такой день…
Девочки не спеша ехали по полю, каждая представляла кошмарный день, который им предстоит. Частники в этот день предпочитали поля или вообще отдых, предоставляя манеж в полное распоряжение варваров. Весь день на манеже смены, по восемь – девять человек, на разных лошадях, но одинаково неугомонные и вечно орущие. Раньше, когда Катя только начинала заниматься, прокат ходил каждый день, но его было не так много. Потом частники взбунтовались, им надоело это терпеть, и им отдали большую половину недели.
Через пару часов они вернулись в конюшню. Начинали подходить дети на первую смену, самую младшую. Как ни странно, но самые маленькие были и самыми спокойными, поэтому с ними было проще. Девочки поседлали прокатных лошадей для первой смены: Шустрого, гнедого полу-пони, серенького Ветерка, Косынку, Яблоньку, Малыша, Марсика и Чебурашку – почти всех поней, которые были в конюшне, Шустрый был самый крупный из них, его отец – кабардинец, а мать какая-то поняшка, поэтому он дотянул до 140 см, остальные были значительно меньше. Оставались в конюшне Мишка, Дюймовочка и Барсик, они были самыми маленькими, до метра и на них занимались индивидуально с малышами.
Тренер раздала детям лошадок и они вывели их в манеж. В конюшне на несколько минут воцарилась тишина, девочки присели в денниках у своих лошадей и разговаривали с ними. Герка ел морковку из Катиного кармана. И вдруг началось это… По проходу туда-сюда стали сновать приходящие на следующую смену, они кричали, ругались, стучали дверями, роняли амуницию… Вторая тренер – старшего проката, пыталась перекричать их и сказать, кто на ком поедет. Иногда ей это даже удавалось, но люди по большей части были недовольны этим решением и тут же раздавались стоны, вздохи, возмущенные возгласы… Герка выпрямился и насторожился. Он принюхивался к тысячам запахов, которые принесли на себе эти разные и такие непонятные ему люди. Катя открыла денник и вышла с Геркой на улицу. Он шел за не по пятам, люди явно очень пугали его и он успокоился только в леваде, где на их счастье, никто не гулял.
Около часа конь ходил по леваде, а Катя сидела на ее ограде. Наконец, закончилась смена проката и все с диким шумом стали заводить и расседлывать лошадей. Тренер, она же занималась и с Катей, вышла из манежа и подошла к леваде.
- Как его зовут? – начала она разговор.
- Герцог, ласково Герка.
- Ты можешь после смены проехать на нем – я посмотрю, на что вы способны вдвоем. У меня еще одна смена, потом я свободна.
- Хорошо, - сказала Катя, хотя не слишком обрадовалась этой перспективе. Светлана Игоревна была неплохим тренером, и Кате нравилось с ней заниматься. Но она знала, до какого бешенства ее доводит обычно прокат, и заниматься сразу после проката ей совсем не хотелось. Но еще меньше хотелось с ней сейчас спорить.
Пришли другие люди, вывели других лошадей. Неизменными оставались лишь крики и шум. Они завели лошадей в манеж, то и дело покрикивая на них, и во дворе все стихло. Катя позвала Герку и зашла в конюшню. В конюшне стало тоже относительно тихо, последние «покатушники» покидали конюшню.
- Похоже, сегодня мы легко отделались, - сказала Катя Маше, оглядев конюшню.
- Да, относительно прошлой недели… два сломанных хлыста, кроме того, девочка упала с Красотки и не удержала повод, кобыла испугалась и задела боком стеку манежа, оторвав путлище. Кроме этого, действительно все в порядке. У тебя ведь нет амуниции на Герку? Чем ты его будешь седлать?
- Вся проблема в том, что я не буду его седлать и как раз думаю о том, как бы помягче сказать об этом Светлане. Боюсь, она не поймет этого.
- По-моему, тебе имеет смысл купить уздечку с хакаморой, Света все равно не разрешит тебе ездить постоянно без уздечки…
- Это мысль, но постоянно ездить с уздечкой я тоже не хочу… А тем более пихать ему железо в рот, потому что наша Светлана наверняка будет против хакаморы.
- Сражайся до последнего. Просто сядь сегодня абсолютно без всего и проедь маршрут. Может быть, тогда она задумается.
- Вряд ли. К сожалению, она делает это слишком редко, когда речь идет об отсутствии амуниции. Кстати, можно позвонить?
- Да, пойдем.
Катя завела Герку, гулявшего до этого по проходу конюшни, в денник, и вышла следом за Машей из конюшни, столкнувшись с заводящейся сменой. Они проскользнули мимо и почти бегом пронеслись к вагончику – Катя не хотела опоздать, судя по тому, как смена заводилась, она и так должна была быть очень злая.
Девочка набрала домашний номер. После первого же звонка мама сняла трубку. Катя быстро сообщила, что сейчас она опаздывает, и что вернется домой часов в девять вечера. Говорила она очень быстро, стараясь не давать маме вставить хоть слово. Уже вешая трубку, Катя услышала, что ей много раз звонила Марина. На секунду Катя подумала, что скорее всего, она допустила очень большую ошибку, когда уезжала, но тут же вытряхнула эту мысль из головы. Она выбежала из вагончика, влетела в конюшню, где еще расседлывался прокат, мимоходом заметила, что у Красотки опять сбита холка, и открыла дверь Геркиного денника. С удивлением она обнаружила, что в деннике стоит девочка и гладит коня. Тут же она пожалела о том, что приучила его любить всех, кого он видит. Он относился ко всем, кого встречал, с полным доверием, что могло очень помешать ему в этой конюшне.
- В следующий раз я поеду на НЕМ! – с замиранием сердца произнесла девчонка.
- Ты уверена?
- Конечно, я возьму ЕГО, мне никто не сможет помешать.
- По-моему, тебе смогу помешать я…
- Это еще почему? Это будет МОЙ конь! – голос девочки одновременно дрожал от бешенства, и чуть-чуть от страха.
Кате стало жаль девочку. «Ее злоба, наверное, очень мешает ей жить», - подумала Катя и как можно мягче сказала:
- Это не прокатная лошадь. Не на всех лошадях здесь можно ездить. Выбери себе кого-нибудь из прокатных, ухаживай, езди, никто против не будет. Но к спортивным лошадям даже в денник заходить нельзя.
Мягкий Катин тон довел спорщицу до бешенства.
- Ты мне не запретишь, слышишь?! Я буду делать то, что захочу…
В этот момент в конюшню зашла Светлана, и Катя с Геркой быстренько вышли из денника и пошли к выходу, оставив девчонку наедине со своей наглостью и злобой. Светлана увидела, что девочка ведет лошадь, и пошла обратно в манеж. Увидев, как Катя въехала в ворота манежа на коне без седла и уздечки, она пришла в ужас.
- Я же говорила найти амуницию!!! Как ты можешь?
- Амуниция нам не нужна, понимаете? Дайте хотя бы один раз!
- Хорошо. – по тону Светланы было понятно, что ничего хорошего она в этом не видит. Шагай. Я схожу в конюшню, проверю, все ли на месте после проката. Через пять минут начинай рысь. И, ради Бога, не упади!
Катя рассмеялась. Она себе и представить не могла, что когда-нибудь она упадет с Герки. Конь познакомился со стенами в манеже, изучил все препятствия, скамейки, зеркала, внимательно осмотрел лампы, и все-таки решил, что бояться тут нечего. Катя решила, что пошагали они достаточно, и перевела коня в рысь. Она обратила внимание на то, что хоть и послала коня шенкелем, сделала она это уже после того, как конь перешел в рысь, он опередил ее команду буквально на полсекунды. Катя наслаждалась мягким движением коня, поворачивала, делала вольты, восьмерки, серпантины, и не заметила, как в манеж вошла Светлана. Она тихо села на скамейку и залюбовалась движениями коня, слаженностью действий всадника и лошади. На миг в ее голове промелькнула мысль, что зря она всегда была против таких методов, и что, похоже, они приносят довольно неплохие результаты. Она попыталась ее от себя отогнать, потому что очень не любила признавать, что она в чем-то не права, но по ходу смены делать это ей становилось все труднее и труднее. Она видела, что конь действительно не слушается, а понимает.
- Отшагай, а потом сделай пару подъемов в галоп. – она старалась не допустить, чтобы в ее голосе появились восхищенные нотки, и уж тем более ничем не выказать одобрения.
Но Катя заметила, что ей определенно нравилась их езда. Они перешли на шаг, прошли несколько кругов.
- Давай галоп. Вы прыгали когда-нибудь?
- Нет, но с удовольствием попробуем!
Катя легким нажимом шенкеля, почти незаметным для посторонних глаз, подняла Герку в галоп. Она сдерживала его, он очень хотел прибавить. Светлана подошла к одному из препятствий и поставила жердь пониже, там было всего сантиметров пятьдесят.
- Заходи.
Катя легко повернула коня к барьеру. Он, ни секунды не раздумывая, перелетел через барьер. Катя похвалила коня и зашла еще раз. Он прыгал первый раз в жизни, но прыгал очень хорошо, точно, не нервничал. Требовалась лишь легкая Катина подсказка в момент отталкивания. Девочка была наверху блаженства. ТАК хорошо она еще никогда не прыгала!…
Она пошагала по кругу минут десять. После прыжков дыхание коня был ровным и он нисколько не вспотел. Катя спрыгнула и они пошли в конюшню, где их ждал сюрприз в лице счастливой Маши.
- Катя, что ты с ней сделала? – закричала она, как только девочка и конь появились в дверях конюшни. – Она какая-то странная стала. Со всем соглашается. Сегодня я поеду на Красотке без уздечки, на недоуздке! Она разрешила! – радости Маши не было предела.
- И без седла, потому что ей опять прокат сбил холку.
- Кошмар! Пожалуй, пора брать ее в аренду. Кстати, ты сегодня не зашла к Митьке! Что, уже забыла коня?
Митька, рыжий англо-ганновер, восьми лет от роду, стоял в пристройке к конюшне вместе с несколькими другими спортивными лошадьми. На этом прекрасном прыгуне, мечте спортсменов и проката, раньше ездила Катя. Она любила его, как любят спортивную лошадь, но не более того. Она любила его движения, его мягкий и ровный прыжок, его гибкость. Характер же у него был ужасный. Во все конюшне не было человека, которого бы он не укусил или не ударил копытом. Он любил наступать на ноги, а подпругу ему обычно затягивали втроем, держа его морду, иначе он кусался, причем кусался больно. Сейчас Катя уже не хотела на нем ездить, но все-таки решила поздороваться с конем, и, взяв несколько сухариков, подошла к деннику. Конь, как обычно, встретил ее крысой, но потом успокоился и даже аккуратно взял сухарь с ладони девочки. Катя погладила его по умной, но вредной морде и пошла обратно к деннику Герки. Маша уже одела недоуздок на Красотку и собиралась выводить. Катя попрощалась с ней, потом зашла к Герке, постояла с конем минут пять и поехала домой.
Дома ее ждала мама. Лицо у нее было встревоженное и уставшее, было заметно, что эти две ночи она не спала.
- Что случилось?
- Это очень долгая история.
За ужином Катя попыталась, выбирая самые мягкие слова, и отбрасывая лишние на ее взгляд подробности, рассказала все маме, и, как обычно, пообещав, что все будет хорошо, и она будет осторожна, помчалась обратно в конюшню.
Там ее ждала Светлана. Она позвала девочку в вагончик и начала свою подготовительную речь, смысл которой сводился к тому, что у Кати все получается очень хорошо, и что ей нужно ехать соревнования. Катя давно мечтала об этом, поэтому предложение приняла с огромной радостью, удивив Светлану. В конце концов они договорились, что один раз в две недели Катя будет ездить на хакаморе и с седлом, а все остальные тренировки так, как захочет. Это соглашение устраивало их обеих, и они разошлись, весьма довольные друг другом.
Потянулись обычные будни. Светлана с каждой тренировкой ставила все большую высоту, Герка с каждой тренировкой прыгал все лучше и лучше. Катя на Герке была заявлена на участие в майских соревнованиях на кубок города Н.. При удачном прохождении маршрута она получала первый разряд.
Прошло около месяца, когда на очередную тренировку в среду Катя с тревогой в сердце заходила в конюшню. Рюкзаке у нее лежала новенькая уздечка с хакаморой. Она очень беспокоилась о том, как отреагирует на нечто непонятное, одетое на его морду. Сегодня она собиралась только примерить уздечку, а выехать как обычно. Но получилось иначе…
Девочка зашла в денник к коню и, как обычно, дала ему морковки. Потом достала из рюкзака уздечку и дала ему ее понюхать. Конь практически не выказал интереса, его гораздо больше занимали сухари, лежащие у Кати в кармане. Она накинула повод коню на шею, потом плавно, не спеша одела уздечку. Коню, жующему в этот момент сухарь, было абсолютно все равно, что делает Катя. Тут в конюшню вбежала Светлана и крикнула:
- Катя срочно, с уздечкой на манеж.
Катя недоумевая, что могло довести ее тренера до такого состояния (день-то непрокатный), вывела Герку и села верхом. Через несколько минут в манеж влетела Светлана.
- Все плохо. Все просто ужасно! В этом году соревнования на кубок города проводятся в четырех этапах. Они косят под Европу. И первый этап назначен на конец декабря. У нас осталось меньше двух месяцев. - ее волнению не было предела, и, казалось, что буря утихнет не скоро. Но все оказалось лучше, чем могла подумать Катя. Конь сразу понял, что такое уздечка, зачем девочка натягивает повод и очень хорошо отнесся. Тренировка прошла на ура, правда, Катя для первого раза почти не пользовалась поводом, но отпрыгали они все равно хорошо, и Светлана более менее успокоилась, правда убедив Катю тренироваться с уздечкой каждую неделю. Впрочем, Катя не была особенно против, ведь уздечка абсолютно не мешала Герке и он не выказывал никакого недовольства.
Прошли эти два месяца как одна минута. Катя была постоянно занята тренировками, у нее даже не было времени сомневаться. Но вот в день соревнований оно появилось, и чувство неуверенности в себе заиграло с полной силой, нашло себе выход за все время подготовки. Пока Катя сидела в коневозе с конем, она пыталась представить, как Герка поведет себя в новом месте, одновременно успокаивая коня, которому в рычащем, качающемся коневозе совсем не нравилось. Она взяла щетку и который раз за день смахнула и так сверкающую спину коня. Потом в сотый раз расчесала ему гриву. Наконец коневоз остановился, и двери открылись. Катя наконец смогла заплести его гриву, хотя руки ее почти не слушались. Как в бреду слушала она слова Светланы, которая пыталась заставить ее не волноваться, и мимоходом произнесла, что та первая в стартовом списке. Кате от этого сообщения сделалось дурно, она доплела гриву коня, быстро поседлала его, одела уздечку и села верхом. Сразу волнение ее как-то отошло на второй план, она полностью забылась и только радовалась тому, что опять едет на Герке. Затем она отдала Герку Светлане и на негнущихся ногах пошла смотреть маршрут. Она пыталась отогнать от себя навязчивую мысль, что она забудет маршрут, но она совсем не хотела никуда деваться. Катя раз двадцать повторила про себя маршрут. Закрыв глаза, она увидела его перед собой четко-четко, и от этой радостной мысли ей стало легче, и она улыбнулась. Посмотрев напоследок места, где можно сократить, и оценив качество грунта, она вернулась на разминочную площадку, вновь села на Герку и полностью обрела потерянную еще с утра уверенность в себе, а прекрасный прыжок через разминочное препятствие и вовсе уверил ее в успехе. На поле она выезжала абсолютно спокойная. Пестрые трибуны и люди на них слились в одно яркое пятно, но скоро Катя перестала его замечать. Она видела только полосатую красно-белую жердь первого препятствия. После остановки и приветствия она сразу направила коня на него. Дальше она двигалась как во сне… налево… больше импульса – время….. параллельные с искусственными цветами, только бы не испугался… направо… канава, мы такое никогда не прыгали… быстрее, быстрее… очень резкий поворот… прямо в воздухе поворот к последнему препятствию… глухой стук копыта о верхнюю жердь последнего препятствия, Катя оборачивается и с огромной радостью узнает, что жердь на месте… Все!!! Все закончилось, ура! Кате хотелось лететь, коню тоже, она бросила повод и позволила Герке сделать круг таким быстрым галопом, на какой он только способен. Переведя коня в рысь, она выехала с поля и поехала в крытый разминочный манеж.
Счастливая Светлана бросилась ее поздравлять. Катя более-менее успокоилась и отшагала Герку. Потом сняла с него седло и завела в коневоз. Сама она вернулась к ограждению поля, наблюдать за остальными участниками. Примчалась Светлана и сказала одними губами: «седлайся!»
Катя даже не побежала, она полетела в коневоз, моментально поседлала Герку, взлетела на него и вместе с осталными призерами выехала на награждение. Первые соревнования и победа… об этом она даже не мечтала, да и не ставила себе такой цели. Первый разряд, а для этого просто чисто проехать маршрут – это был предел мечтаний! А о таком!!! Она боялась даже думать! Они сделали круг почета, просто пролетели его, и уже шагом, получив розетку, которая на всех лошадей, кроме Герки, произвела пугающее впечатление, выехали из манежа. Вдруг к Герке подошел мужчина средних лет и с улыбкой спросил:
- Мы можем поговорить?
В общем, слушала его Катя и не верила. Все прямо, как в сказке. Мужчина представился Евгением Михайловичем, тренером Московской Школы верховой езды и предложил ей у них заниматься. И в ближайшем будущем, намекнул он, выехать на соревнования куда-нибудь в Европу. Он тут же добавил, что готов, конечно, подождать Катиного решения, и сообщил, что 100% гарантии не дает, но Катя уже не сомневалась: такой шанс упускать нельзя…
p.s. у меня тут идейка насчет другого рассказа есть, помогите мне придумать какое-нибудь красивое имя для коня...
