AndreyZ
Новичок
Олмек и Настя,
навешивание этих самых - вполне аристократическое занятие. Это вы зря все свели к мордобою (правда и я употребил соответствующее словцо).
Вспоминаем Джека Лондона:
- Ну как сегодня настроение у Фурии? - спросил Форрест, снимая с ее шеи уздечку (видимо, имелся ввиду недоуздок, ведь лошадь в деннике -А.З.)
Лошадь заложила назад свои ушки, самые маленькие, какие только могут быть у лошади, показывающие, что она - дитя любви горячих частокровных жеребцов и диких горных кобыл, и сердито оскалила зубы, сверкая злыми глазами.
Когда Форрест вскочил в седло, она метнулась в сторону и попыталась сбросить седока, а потом заплясала по усыпанной гравием дорожке. Вероятно, ей удалось бы подняться на дыбы, если бы не мартингал, - этот ремень удерживал лошадь от слишком резких движений и вместе с тем предохранял нос седока от сердитых взмахов ее головы.
Или еще хорошее место:
В самом бассейне, как раз посередине, огромный гнедой жеребец, мокрый и блестящий, взвившись на дыбы, бил над водой копытами,и мокрая сталь подков блестела в солнечных лучах. А на его хребте, соскальзывая и едва держась, белела фигура...
Жеребец снова поднялся над поверхностью и опять погрузился в воду, едва не перевернувшись на спину. Чудесное (обратите внимание на этот эпитет - А.З.) животное и чудесная всадница исчезли под водой и через секунду вынырнули опять, жеребец вновь забил в воздухе копытами величиной с тарелку, а всадница все еще сидела на нем, прильнув к гладкой мускулистой спине животного.
И, наконец, резюме:
- Кто... кто это? - спросил Грэхем.
- Паола, миссис Форрест, ([/i]т.е. два сапога - пара - А.З.) женщина-мальчик, вечное дитя и вместе с тем очаровательная женщина, своевольное облачко розовой пыльцы (чуть не чихнул, пока печатал этот эпитет - А.З.)
- Рисковала и себе и ему сломать шею, - заметил Грэхем.
- Да, его шея оценена в тридцать тысяч долларов, - улыбнулся Дик. - Эту сумму мне предлагал в прошлом году некий соэз коннозаводчиков, после того, как Горец взял на побережье Тихого океана все призы за резвость и красоту. А Паола каждый день рискует сломать себе шею; и если бы это стоило каждый раз тридцать тысяч, она разорила бы меня, - но с ней никогда ничего не случается.
Нет, не была чета Форрест НХ-шниками
Так вот вам эстетика "капздюлей"
навешивание этих самых - вполне аристократическое занятие. Это вы зря все свели к мордобою (правда и я употребил соответствующее словцо).
Вспоминаем Джека Лондона:
- Ну как сегодня настроение у Фурии? - спросил Форрест, снимая с ее шеи уздечку (видимо, имелся ввиду недоуздок, ведь лошадь в деннике -А.З.)
Лошадь заложила назад свои ушки, самые маленькие, какие только могут быть у лошади, показывающие, что она - дитя любви горячих частокровных жеребцов и диких горных кобыл, и сердито оскалила зубы, сверкая злыми глазами.
Когда Форрест вскочил в седло, она метнулась в сторону и попыталась сбросить седока, а потом заплясала по усыпанной гравием дорожке. Вероятно, ей удалось бы подняться на дыбы, если бы не мартингал, - этот ремень удерживал лошадь от слишком резких движений и вместе с тем предохранял нос седока от сердитых взмахов ее головы.
Или еще хорошее место:
В самом бассейне, как раз посередине, огромный гнедой жеребец, мокрый и блестящий, взвившись на дыбы, бил над водой копытами,и мокрая сталь подков блестела в солнечных лучах. А на его хребте, соскальзывая и едва держась, белела фигура...
Жеребец снова поднялся над поверхностью и опять погрузился в воду, едва не перевернувшись на спину. Чудесное (обратите внимание на этот эпитет - А.З.) животное и чудесная всадница исчезли под водой и через секунду вынырнули опять, жеребец вновь забил в воздухе копытами величиной с тарелку, а всадница все еще сидела на нем, прильнув к гладкой мускулистой спине животного.
И, наконец, резюме:
- Кто... кто это? - спросил Грэхем.
- Паола, миссис Форрест, ([/i]т.е. два сапога - пара - А.З.) женщина-мальчик, вечное дитя и вместе с тем очаровательная женщина, своевольное облачко розовой пыльцы (чуть не чихнул, пока печатал этот эпитет - А.З.)
- Рисковала и себе и ему сломать шею, - заметил Грэхем.
- Да, его шея оценена в тридцать тысяч долларов, - улыбнулся Дик. - Эту сумму мне предлагал в прошлом году некий соэз коннозаводчиков, после того, как Горец взял на побережье Тихого океана все призы за резвость и красоту. А Паола каждый день рискует сломать себе шею; и если бы это стоило каждый раз тридцать тысяч, она разорила бы меня, - но с ней никогда ничего не случается.
Нет, не была чета Форрест НХ-шниками
Так вот вам эстетика "капздюлей"