Кони на пляже. День второй.
На пляж мы пришли рано. Опа – под навесом – пусто!!! Может, больше не придут – одновременно с грустью и облегчением думаю я, вытягиваясь на топчане. Вон, твои приятели пришли, - говорит в 10 часов вернувшийся из моря Слава. Алекс привел троих коней. Набирает в ведро пресной воды – из грибка для смытия соленой воды после моря. Каждому дает пить и ставит под навес, сняв уздечки, - в недоуздках. Через некоторое время Макс приводит четвертую лошадь и верблюда. Верблюд ругается, ложится, гордо подняв голову и топорща губу. Из сум, навьюченных на верблюда, достают какие-то шмотки. Из торб ослика вытаскивают траву и корм. Макс набирает в ведро воды и начинает мокрой тряпочкой обтирать морды лошадей и верблюда, промывать им глаза. Сегодня у меня – день наблюдений…Я хочу знать – как живется египетским лошадям. Алекс машет мне рукой – привет! Привет – подхожу я. - Будешь кататься со мной в пустыню? - Нет, не буду. – Почему, - строит огорченную физиономию Алекс, - смотри – все хорошо! Он подводит меня к лошадям и показывает…
На подпругу гнедого одет чехольчик, жуткого зеленого цвета.
Седло на Сером лежит так, что между передней лукой и холкой легко пролезает рука.
Потертости на всех конях смазаны чем-то маслянистым.
- Все хорошо! – говорит Алекс, - надо ехать в пустыню со мной на 2 часа! Где фото твоя лошадь?
- Сейчас покажу, - улыбаюсь я и иду за фотками… Возвращаюсь с маленьким альбомчиком, где штук 6 фотографий наших прогулок зимой. Даю мальчишкам. Увидев первую фотографию они громко балдеют. Какая большая лошадь! А это что! А это – снег…. Глаза мальчишек приобретают такой размер, что не совсем понятно, как они умещаются на лице. Пытаюсь объяснить, что у них сейчас температура воздуха – 30 выше нуля, а у нас было – 30 ниже нуля. Им трудно понять – они пережили в этом году самую холодную зиму в своей жизни – плюс 17 и неделя дождей. Снег – очень холодный. Количество снега на этой фотографии впечатляет – на ветвях лежит слой в 10 сантиметров, лошадь стоит по скакалки в снегу, а сверху я – в пуховике. Алекс и Макс что-то живо обсуждают, бурно жестикулируют, тыча пальцами в Зарину грудь. Ааа – очень большая лошадь! И очень круглая. Очень сильная! Широкая грудь. Переворачивают страницу. И – приходят в жуткий восторг от следующей фотки. Там Зара и Липтон стоят в снегу носами друг к другу. Рыжий, сухой, длинноногий буденовец привел их в состояние восторженного шока! Липтон – чуток выше Зары (оооо, какой большой!!!), Липтон поджарый и жилистый (ооо!!! Какой сильный!!!), Липтон – медно-золотисто рыжий (оооооо!!! Огонь!!!!). Фотка мигом выдергивается из альбома и прижимается к груди Алекса. Глаза парня требовательно умоляют – это мне! Да! Ну, хорошо… Бери… Киваю я. Мгновенно из альбома изымаются еще 4 фотографии: я на Заре в снегу, Зара на пастбище в лесу и я рядом с Зарой. Макс протягивает руку – и мне. Ну, нет, остальные не дам – делите эти. Парни еще долго разглядывают фотки, что-то активно обсуждая и показывая друг другу. Мои фотографии бережно убираются в альбомчик – у них есть свой альбом, где они демонстрируют туристам прелести прогулок верхом по пустыне.
Закуриваем, начинается разговор.
Итак. Как живут эти кони.
Неподалеку есть селение бедуинов, в котором наши герои обитают летом, в туристический сезон. Алекс сам – из Каира, а вот Макс – местный. У коней есть хозяин, на которого работают парни. Алексу – 20, а Максу – 25. (Сначала они мне пудрили мозги, что эти лошади – их
). У хозяина – 27 коней, конюшня в Каире (показали фото – вполне приличная конюшня). Самые перспективные – участвуют в скачках. Остальные – работают – покатушки. Эти лошади – две кобылы и два жеребца – четырехлетки. Обычно, кони до 4-6 лет работают в отелях, после чего отправляются работать в Каир. Так что, сейчас у них – курорт… Ну, о лошадях в Каире я расскажу позже. На пляже мальчишки, кроме того, что катают туристов (не так уж много желающих! В основном народ фотографируется радом с верблюдом. Причем – совершенно бесплатно), выезжают молодых коней. Они много работают с ними с земли. Я видела, как серого жеребца учили пиаффировать и делать испанский шаг, кланяться. Один из парней встает спереди у плеча, второй туширует сзади. При всех упражнениях требуется, чтобы голова лошади была гордо поднята.
Голова – это отдельная история. Я ни разу не видела там сбора в нашем понимании. При любом движении – голова высоко поднята, нос немного вверх, шея – по-лебединому выгнута. При этом – зад подведен, на быстрых аллюрах лошади прекрасно работают ногами, плечами. Посадка всадника – еще одна песня. Мальчишки сидят на заднице, практически на пояснице коня. Коники-то – небольшие, самый крупный (серый) – метра полтора… А парнишки – всяко выше метра семидесяти. Колени далеко вперед, практически на плечах. Шенкеля нет, как класса – нога впереди, в стременах, пятка вниз. Корпус откинут назад. Повод коротко набран и держится на уровне груди всадника. Поводом работают жестко – позже я поняла, почему. Эти лошади работают именно от повода. Никаких корпус-шенкель там не существует. Повод и голос. И – нагайка. Остановка – только поводом. Но, чуть перетянул – получишь осаживание или свечу.
Арабы – удивительно гибкие, тонкие, юркие. На резвой рыси или галопе – разворот на месте. Сворачиваются в бублик. Хоть на месте, хоть на ходу. Мне расседлали всех коней, я их обсмотрела и общупала (в меру своих познаний) – они не жалуются на спины, плечи, ноги. Ран на их телах – нет, местами потертости от плохой амуниции, есть шрамы на ногах – видимо, стреножили. Ноги им смазывают голубой глиной – копыта и чуть выше бабки (ноги – сильные!!!). Добродушные, дружелюбные, любящие людей. Хоть нагайкой им попадает и от души… Иногда – без причины. Просто, проходя мимо, парень может мазнуть нагайкой по груди стоящей лошади. Я это видела и в Каире – почему-то лошади при этом даже не дергаются. Просто чуток подают корпус назад и опять замирают. Наши бы башкой дергали и глаза выкатывали, а то и свечили. Эти – совершенно спокойно относятся к резким движениям человека в их сторону.
Распорядок дня.
Ночуют они в селении бедуинов в пустыне. Так и не поняла, откуда туда привозят траву. Трава – жесткая и длинная, как наша осока, связана в пучки толщиной в 2 мои руки. Едят они мало и лениво. К 10 утра они приходят в отель, их поят и привязывают под навесом, отпустив подпруги и сняв уздечки. Около 12 часов они совершают моцион (одновременно – демонстрация туристам). Около получаса Алекс и Макс носятся вокруг пальм, по косе, красиво встают на дыбы на мелководье. На самом деле, они потом отшагивают коней – по пустыне за забором, и ставят под навес. Через некоторое время – кормят. Примерно через час после обеда – демонстрация-моцион второй пары коней. Верблюда моционят дважды-трижды в день. Около пяти вечера они уходят в стойбище. В общем – это курорт.
Поговорив, я пошла купаться и загорать. Услышав гиканье, я поднялась и увидела, что Алекс на гнедом и Макс на серой кобыле носятся вокруг пальм. Алекс на каждый такт галопа, круговыми движениями наяривает нагайкой по крупу. Под укоризненным взглядом Славы и поднялась и бодренько пошла к пальмам. Выставив перед собой руку я остановила Алекса. Привет – белозубо улыбнулся он. Я нахмурила брови и всем телом объяснила ему, что бить нагайкой коня – нельзя. Плохо. Почему? – удивился Алекс. Русские – не любят этого, они сердятся и не будут кататься, вообще не будут подходить, даже фотографироваться. Почему? Опять удивился Алекс. Не любят… упрямо повторила я несколько раз. И для пущей убедительности притопнула ногой. Алекс пожал плечами и поскакал галопом вокруг пальм. Я осталась смотреть. Алекс понял. Алекс махал нагайкой над своей головой, гикал голосом, но по крупу коня больше не лупил. Наскакавшись у пальм, мальчишки развернули коней и красиво понеслись по косе, вдоль прибоя. Там они посвечили, галопом прискакали обратно, сделали несколько кругов вокруг пальм и тут я увидела… что серая кобыла под Максом сильно захромала на заднюю левую!!! Я закричала, чтобы они остановились, но они поскакали в пустыню… я забежала за навес, крича и махая руками, и тут… я увидела ослика. Его ухо было наполовину оторвано, около глаза была здоровенная рана, облепленная мухами… Еще несколько ран было на голове, но поменьше. Парни рысью возвращались к навесу. Я заорала, показывая на ногу кобылы – не заметить, что лошадь почти не встает на ногу, было невозможно! Какого хрена нестись на ней в пустыню! Алекс увел гнедого под навес, привязал, вернулся к Максу и взял кобылу за повод. Макс начал осматривать и ощупывать ногу, Макс поднимал ногу и гнул ее во всех направлениях. Кобыла спокойно стояла, не выказывая признаков боли при всем этом. Я подошла к лошади, отодвинула Макса (он был этим крайне не доволен), ощупала ногу. Был совсем небольшой отек над бабкой, горячий, копыто горячее. При ощупывании она не жаловалась. А вот на ногу – почти не вставала… Странно. Спина, вроде, тоже в порядке… И чего ж я так мало знаю! Макс повел кобылу под навес и привязал. Кобыла ногу не ставила, держала на весу. Я попыталась объяснить Алексу, что на больную ногу надо холод – поливать опухлость холодной водой из ведра и немного шагать. Алекс начал что-то бурно говорить Максу. Макс стрельнул на меня глазами, отвязал кобылу, расседлал и повел за навес… Ааа, он повел ее в море! Вода достаточно прохладная, сойдет.
Я пошла в номер – за мазями, чтобы обработать раненого осла. Его покусала собака… Вот, бестолочь! Ни тебе перекиси, ничего – промыть рану нечем. Ага, есть сода. И мазь-антибиотик. Я набрала в пластиковый стаканчик воды, высыпала пакетик соды и пошла за навес. Макс шагал кобылу по воде – хромота, вроде, уменьшилась… Во всяком случае, она опирается на ногу. Непонятно – так сильно хромать, без каких-то видимых повреждений… Обрывками бинта промываю ослу большую рану у глаза. Осел, вроде, не возражает. Алекс вырастает рядом и интересуется – чего это я делаю. Я ворчу и сержусь – почему осел болеет и его никто не лечит!!! Зачем? - интересуется Алекс. Это же осел…
Сам ты осел! Достаю мазь-антибиотик, начинаю смазывать раны. Подходит Макс – он привязал кобылу под навесом, показывает жестом, что все в порядке, говорит – спасибо. Интересуется: ты – доктор? Нет, я не доктор. А откуда все знаешь? Есть своя лошадь и я умею ее лечить! Макс помогает мне держать осла, которому не нравится мазать ранку около челки. Тут же отбирает у меня мазь и бежит мазать какую-то ранку у кобылы. Мазь не возвращает, убирает в карман. Да и хрен с тобой. Намажь осла вечером. Ага, соглашается Макс. Так я тебе и поверила… Мальчишки начинают смотреть на меня с уважением. И – заводят старую песню… Поехали в пустыню кататься… Не в чем мне ехать! У меня штанов нет! Ааа, нет панталон… - понимает Алекс. А джинсы – есть? В джинсах нельзя на этих седлах – говорю я. Ладно, шут с тобой. Поедем завтра. Сегодня вечером куплю панталоны…
После обеда захожу на пляж. Опять промываю ослу раны (Макс помогает держать голову), требую от Макса мазь и смазываю. Макс отнимает у меня мазь и опять прячет в карман. Берет за руку, ведет к кобыле – смотреть ногу. При этом говорит, что стало лучше, спасибо. Ощупываю ногу – отек над бабкой небольшой, но есть. На ноге привязаны шерстяные ниточки – под бабкой, над бабкой и над скакалкой. Нога смазана чем-то липким. Кобыла держит ее на весу, не ставит. Говорю, что надо бы опять холод ( отек и копыто горячие) и пошагать. Макс злится, жестикулирует и что-то говорит, глаза злые. Я понимаю, что он твердит что-то вроде: ты, мадам, раз такая умная, сама ее и води. Отвязываю кобылу и веду к морю… Когда мы входим в воду, догоняет Макс и показывает, куда надо идти. Оказалось, он вырыл яму рядом с камнем, куда ноги лошади уходят почти по брюхо. Макс помогает мне поставить кобылу задними ногами в эту ямку, сует руку в воду и начинает массировать отек. Так? – поднимает на меня глаза. Ладно, так – устало говорю я… Приходит Алекс. И начинается старая восточная песня о главном… Египетские мужчины – сильные, они могут много раз за ночь, а русские – слабые. Злюсь, бросаю повод Алексу и ухожу к своему русскому мужчине. «Слав, давай сходим в лавку. Мне нужно штаны какие-нить купить. Хочу завтра съездить верхом в пустыню…» - «Ненормальная! Ну, давай, сходим…»
Итак – я решилась. Поеду. Если – амуниция будет такой, что не причиняет вреда лошади, если куплю штаны, в которых можно ехать, если…
