Вот такая вот фигня…
Уехала я на три дня: отвозила маму на дачу. Это – целая опупея. Мать готовится к отъезду примерно с момента приезда, то есть с октября прошлого года. Все время, которое она проводит в городе, она закупает семена, какие-то необходимые причиндалы, потом семена сажает в горшочки, потом из них вырастает рассада, над которой все должны трястись. Потом все накопленное и выращенное надо отвезти за 360 км от Питера… Весь этот процесс связан с такой истерией, что я глубоко ненавижу эту деревушку со странным названием «Вожаны». Там для меня – не место отдыха. Кроме воспоминаний о проблемах и истериках при этом слове у меня не возникает никаких других эмоций. Если к этому прибавить отсутствие дороги… В общем, бедный, бедный мой «гольф». И я – тоже. Жалко меня, до слез. Еще эта процедура очень дорого стоит. Для этой поездки надо отогнать машину специально обученным людям, которые находят жуткое количество неисправностей ( в этот раз, например, я выехала на трассу без задних тормозов. Не было времени их сделать. Ну, тормоза на трасе почти не нужны!). Надо привести в порядок колеса, сделать развал. + бензин… В общем, хорошо, если укладываешься в 100 баксов. Самое гнусное, что маму везти могу только я. Потому что в других машинах ее зверски укачивает. А по приезде в город – повтор процедуры с машиной. Шиномонтаж, развал – как минимум. Потому что колеса разбиты в усмерть… Опять деньги. Вот такие вот маленькие5 радости.
И вот я, заприхав в машину маму, кошку (которая, ессно, обгадилась неоднократно и обвоняла все), свою собаку («Таня, отдай мне Дару, а то мне там и поговорить-то не с кем!») встав в 5 утра (это – вообще из серии невозможного, я все равно просыпаюсь не раньше 9 утра! То есть за рулем – автопилот!), под проливным дождем, по жуткой разбитой дороге, я поехала в эти самые Вожаны…
Доехали, слава Богу. И я завалилась спать. В холодном, промерзшем за зиму доме, под ледяным одеялом, свернувшись калачиком и пытаясь расслабиться и согреться… К вечеру я очухалась и что? – правильно. Я позвонила Лиске, узнать, как там дела. Это был второй день моего отсутствия на конюшне. Лиска меня тут же огорошила рассказом о злобной Заре, которая кидается на людей, а тех, которые (из людей) помельче и послабее, и увернуться не успевают, кусает за голову. Одичавшая хищная лошадь. Вот так-то… Позвонила Маше. Крысится, говорит… Тут, конечно же, настала моя очередь закатить истерику, что я и сделала. Я влетела в дом с криками: моя лошадь покусала ребенка, она бросается на людей, завтра утром я уезжаю в город! Ну, утром, конечно, не получилось: пасха, пришлось свозить маму в соседнюю деревню, чтобы она поздоровалась со знакомыми, попила с ними чайку, похвасталась фотками (в том числе «нашими лошадьми»).
Домой гольф летел налегке и с удовольствием. Нет, на такой трассе тормоза все-таки нужны… Чтобы успевать сбрасывать скорость перед неожиданно вырастающими ямами на дороге. А кое-где – вообще просто заканчивается асфальт и начинается чача… Влетать на скорости 140 км в час в такую чачу с асфальта… Не хотелось.
В общем, это было вчера.
А сегодня, утречком, я понеслась в конюшню.
Зара была в деннике. Гу-гу меня не удостоили. Воркуя всякие ласковости, я вошла в денник, лошадь довольно стремительно наклонила ко мне голову, прижалась лбом к плечу и замерла на несколько секунд. Потом так же стремительно «отклеилась», отошла к дальней стенке и встала «носом в угол». То – демонстрация обиды. Я решила почистить ее на улице. Морда сама залезла в недоуздок, кобыла птичкой выпорхнула из денника и привязалась к лестнице. За время чистки ни разу не щелкнула зубами, только иногда поворачивала башку и смотрела глазом: ты здесь? Я сходила в машину за седлом и уздечкой. В уздечку морда залезла так же самостоятельно, как и в недоуздок. Она даже ногой не дрыгнула, как обычно, когда я затягивала подпругу! Поскольку Зару все это время шагала конюх Любаша (она слегка прихрамывает, - артрит!), я решила ее тоже шагать. В полях. Там – грунт мягкий.
Кобыла бодрилась. Она подняла голову, навострила уши, громко фыркала. Она пугалась собачек. Когда в парке к ней с лаем подбежала шавка, Зара начала пятиться попой в кусты и махать всеми ногами одновременно. Даже попробовала свечкануть (ну, тут я была виновата. Вспомнила все, чему меня тут учили, и начала «сажать ее на жопу», потому что мне показалось, что она сейчас развернется в прыжке и понесется галопом домой!). Ну, вздрагивая, пугаясь каждой тени, мы дошагали до полей. Не могу сказать, что ей сильно хотелось бегать. Зато, если она начинала бежать, то она одновременно начинала убегать! Я попробовала порысить по мягкой тропинке, но нам на пути попалась сбоку кучка мусора, лошадь выгнулась и отпрыгнула в сторону. Я решила, что лучше уж мы шагать будем. А то она без ног останется. Только стало получше… Потому мы порипетировали шагание с остановками, причем я выбрала маршрут так, чтобы к дому не было прямой дороги… От греха подальше.
Надо сказать, что я начала побаиваться, что могу с ней не справиться при разносе. Есть там внутри такой страшок. Долго же я жила в состоянии эйфории! Года полтора.
В полях я жутко замерзла. Если бы скакать – было бы тепло. А шагать в тонкой курточке и без перчаток… Ну, домой мы дошагали без приключений.
Я спросила Любашу: как себя вела Зара. Отказывалась общаться со всеми, кроме Униты. Все время злилась, крысилась, на всех щелкала зубами. Я спросила: почему? Любаша сказала: так вас же долго не было. Я поинтересовалась: а другой причины нет? Нет, - сказала Любаша.
Значит, лошади все-таки привыкают к человеку?
Я ее никогда не кормлю. Бывает, что ее гоняет и чистит конюх. Ну, хоть раз в неделю, - а бывает. Так что, мое отсутствие для лошади – не новО. Что же их привлекает в конкретном человеке? Очень интересно…
Но когда я училась, его уже не было, да и я в МГЮА училась. Зато учебник мне его очень понравился, по рассказам других студентов - ИППУ должно было быть жутким предметом, но я погрузилась в учебник, как в захватывающий роман
