Re: Надоело название. Миофасциальный релиз. Переезд. Звенигоье.
В общем, щас отключим мгтс и будем что-то искать. Фото по-прежнему не заливаются, техподдержка разводит руками. Обидно
Кони довольны. Мась, несмотря на жару и нежелание бегать, старался. На спину, вроде, жаловаться перестал, точнее стал жаловаться на все тело, когда провожу мягкой щеткой. Может, щекотно просто ему? На руку и на скребницу не приседает... На кранч встал легко, и с удовольствием глубоко прогнулся в пояснице.
Первую репризу рыси бегал, но с одолжением, переодически останавливаясь с видом: "ась? чегось? не слышу? Че-че-че? Аааа, снова рысиииить... Рысююююю". Потом мы пошагали, в основном боком, поделали поворотики и снова порысили. Мась прибодрился, двинулся вперед и сделал очень неплохие переходы рысь-галоп, с опущенной головой и круглой спиной. В смысле, галоп был такой и рысь, а сами переходы пока кривые. Но в целом, неплохо.
Шагаться мы пошли к речушке, куда уехали Серега с Никитосом. Никитос последнее время увлекся мыслями о рыбалке и, завидя любой водоем, больше лужи, просит "трррибу аить". А в этот раз мы взяли с собой удочку и батон хлеба :mrgreen:
У речки, если пройти чуть вглубь направо, есть мостки, с них и ловили рыбу Серега с Никитой. Улов был богат - две уклейки, размеро чуть больше крупного таракана. Никитос с восторгом скармливал им батон хлеба (они посадили рыбок в бутылку с водой), рыбы с неменьшим восторгом этот хлеб поглащали. Марище уклейками не впечатлился - он нашел белый клевер и самозабвенно его жрал.
Серега решил сходить на другую сторону реки, чтобы попробовать поймать окуня - он видел их во множестве в воде. А еще видел небольшую щуку - она охотилась на уклеек.
Серега ушел, и мы остались впятером - я, Никитос, Марище и уклейки. Марище тут же потянул в сторону Сереги, Никитос в сторону уклеек, а уклейки были далеко. Привязав Мася к столбику, потопала за бутылкой с рыбами. Когда оглянулась, Мась уже бодрым шагом топал в сторону Сереги. чОрт. Всучив Никитосу уклеек, с причитаниями потопала за Масем. Мась вздохнул и остановился, Никитос бодро семеня и пыхтя от напряжения, вскорости нас догнал. Уклейки, кажется, наелись хлебом и решили помирать. Толи жарко им стало, толи кислород в бутылке кончался. Пошли с Никитой к берегу, отпускать рыбусов на свободу. У берега Никитос решил даровать свободу сам, подошел, перевернул бутыль и рухнул в воду. Мляяя.. Марище выпучил глаза и потопал в противоположную сторону. Картина - берег реки, лютики, кувшинки, стрекозы летают. Я держу туго натянутую корду одной рукой, другую протягиваю Никитосу, орущему дуруниной. Марище, решив, что вслед за сыном я хочу отправить в реку и его, впивается в землю зубами и четырьмя копытами, пускает корни и не двигается с места. Никитос орет и пытается вылезти на поросшую осокой кочку, находящуюся в двух метрах от берега. Вылез. Озирается. Кругом вода, как на необитаемом острове. В глазах мелькает осознание "мля, кажется, я вылез куда-то не туда". А мне в воду лезть ну очень не хочется, там ряска, тина и вообще антигламурно, хоть и мелко - в самом глубоком месте Никитосу по колено. Пришлось выманивать его с кочки, обещанием всяческих земных благ (а пойдем-ка, Никит, за мороженным). Мороженное, сами понимаете, такая вещь, что ради него и в воду, и в огонь и в медные трубы. Влекомый алчностью, Никитос бодренько прошлепал до берега, тут вернулся и Серега, не поймавший ни одного окуня. Я села в багажник, взяла Мася на корду, и мы бодренько доехали до левад, сделав еще одну рысь в горку.
