Сказ девяносто первый
Такая умная лошадь!
Вчера приехали к кобыле, которая на нас за субботние истории почему-то не обиделась, а напротив, была очень рада нас видеть. Из левады я ее забирала очень мило: до конюшни шли мы с моей рукой на холке. Да, она чуточку управляется рукой, но нажимать для поворота надо серьезно на холку, а хочется чтобы слегка… И почему мне все время так много хочется?
Поседлала я кобыль, вышли мы в поневый манеж, пошагали. Потом к нам попытались затолкать поня и ребенка. Это ко мне-то, ага! Но в большом манеже была один единственный на тот момент мерин, который возил прокат шагом в поводу. За сим я слезно попросила уйти в большой манеж с пончиком-то. Но быстро туда выехала Юленька на Тонике. Судя по Тоничкиным выкрутасам, ребенка на пончике рядом с ними выпускать нельзя. Поэтому я выползла из манежа понцового и уступила его прокату. И поехали мы в лес. Лошадь не тянула в поля, которые уже в пределах видимости были, не шугалась от машин, которые был и уже намного ближе. Лошадь оглядывалась на меня с вопросом: «Мать, ты чего зажалась там вся?» А я паниковала! Мне было страшно! Жутко страшно! И лошадь-то ничего не делала предосудительного, рулилась запросто, никуда ее не тянула и вообще, кобыль проявляла чудеса адекватности, но открытое пространство на меня жутковато действовало. Правда Вьюжка уговорила меня расслабиться, и я даже изобразила попытку подняться в рысь. Но тут паника поглотила меня с головой, а лошадь в ответ на это споткнулась и остановилась. Больше в рысь я ее не распихивала: жалела себя и ее. Зато освободился поневый манеж, и мы поехали туда. Зато в манеже, когда мне стало совсемушки не страшно, Вьюжка в рысь поднялась от мысли моей одной: а не порысить ли нам? Все же ей очень тяжело долго шагать, двигаться хотелось.
Когда первый пыл был сбит, кобыль стала меня проверять и останавливаться возле калитки. Я взяла в руки новый хлыст. Ню-ню! Мне 70 см-то длинноват! А 112+ эдак 15 см веревочка на конце… Оно мешается! Мне бы себя по лошади разложить! Ноги-то черте-где и черте как, да по лошади елозят! Руки судорожно хватаются за луку седла. Уж сама не понимаю, держусь я за нее, или лошадь жалею, боюсь поводом дернуть. А тут еще и хлыст? Ну уж нет! Хлыст я выкинула быстро, проехала один круг и выкинула. Лошадь хмыкнула и продолжила тормозиться сама. Тогда я сложила длиннющий наш повод и шлепнула кобыль по шее им. Я почувствовала, что кобыль ускорилась, на следующем круге она опять попробовала тормознуться, но все такое же мероприятие с поводом помогла, правда она не прыгала, а просто перестала останавливаться. А на следующий круг у лошади не возникло желания остановиться. А Антон, наблюдавший за моими сражениями, сообщил, что в самый первый раз она скакнула галопом. Целый один темп, которые меня не вышиб, от которого я не стала паниковать, который я тупо не заметила! Я типа счастлива! Один темп галопа меня из седла не вышибает! Хорошо!
Но потом опять в понцовый манеж явились пони, а в большом образовалась кучища народу. Поэтому я на лошади просто пошагала и поняла, что кобыль пора отдавать под полевые прогулки на рыси и галопе. На нее сел Антон и уехал в поля, а я пошла наблюдать за Юленькой и Тоней в большой манеж.
Потом приехал Антон и Юленька села на Вьюжку прыгать. Вроде как кобыль выходит в эту субботу на старт очередной и последний за ближайшие два года. И Вьюжа стала прыгать!
От ее прыжков была в восторге даже Юленька. Лошадь обнесла один единственный раз на разминке, остальное все запросто!
Здесь лошадь вся такая раскрасавица!
После мы обхвалили лошадь. Обчеласи и зацеловали, сообщили ей, что в субботу, если она пройдет хорошо, то от нее отвалят на года полтора как минимум с прыжками, что в субботу по сути ей прыгать в последний раз, а потом прыжки будут снижать высоту и количество до нуля! 20 сентября ее жеребости исполняется примерно полгода. С этого момента никаких прыжков! До 20 сентября время снятия кобылы с прыжков. И только мама останется с кобылой без декретного отпуска грузить лошадиный мозг. Пошагав совсем чуточку мы пошли к конюшне переодеваться. Я сняла седло и оголовье, одела веревочный недоуздок и пошли мы опять на манеж. Высоту параллельных кавалетти снизила до нуля: мы входим в жерди, на земле лежащие. Попробовала я воплотить в жизнь Женин совет. Сначала я остановила кобыль перед жердями, осадила после, отвалила. Потом стала заходить на шаг или два в жерди, осаживать, отставать. Таак! Анюта меня предупреждала об этом. Быстренько лошадь просекла, что от нее требуется и стала осаживать на команду стой. При чем ослушаться команды стой, она не смела. Поэтому морда оставалась на месте, а лошадь, вытягивая шею все длиннее и длиннее, шла назад. Я стала чередовать команды после стой осаживание и вперед. Но как-то мутно все получилось. При чем желание лошади обучиться было очевидным настолько же, насколько очевидна стала неспособность моя объяснить лошади то, чего от нее требуется. Жаль, вчера потенциал у нее был большой в обучении.
Кстати, для НХшных заморочек мой длинный хлыст оказался прекрасным. Например, от конюшни обратно на плац кобыль идти отказалась. Поэтому чтобы она шла рядом со мной, ее нужно было ощутимо тянуть за недоуздок, чувствуя ее явное сопротивление, Поэтому я, не оборачиваясь, отвела руку назад и прикоснулась хлыстом к лошадиной попе. Как удобно-то! В этот же момент сзади взвизгнула электропила (у нас валят старые деревья). Лошадь подпрыгнула, выровнялась со мной и зашагала с желанием. Какая прелесть!
Так вот, вернемся к жердям. Кобыль в жерди заходила как к себе домой, правда в самих кавалетти мне не особо нравилось. Ну добилась я от лошади более-менее вразумительного стояния в кавалетти и пошла из манежа, внезапно сообразив, что практически все время мы работали справа, где лошади труднее меня воспринимать. Я порадовалась!
Осаживание от качания корды мы повторять не стали: я позорно забыла. Зато очень уж мне хотелось поставить лошадиные ноги на возвышение. У нас некоторые деревья оградили пенечками и посадили в ограждении газон. Вот эти пенечки я и облюбовала, правильно сообразив, что на пейнтбольном поле в воскресенье явно играли и стреляли. Сначала я добилась того, чтобы лошадь стояла рядом с газоном молодым и не жрала! А потом я стала объяснять лошади, что на пенек надо поставить ножку. При чем кобыль упорно предлагала мне осаживание, а я подводила близко и касалась хлыстом плеча. Правую ножку она просто сгибала в колене, но уже я не встречала сопротивления и непонимания лошади, когда ногу я ставила на пенек. Эдак через пять постановок ноги вручную, на кобыль нашло просветление и она стала ставить ногу правую сама. И тут нас начали подозревать в смертных грехах. Один попросил не жрать газон, хотя кобыль не делала попыток даже наклониться. А вторая сообщила, что внутри ограждения, то есть по этому самому газону ходить нельзя. Я объяснила, что на драгоценный газон покушений мы не имеем и просто ставим ножки на возвышение, что и продемонстрировала! Как раз на лошадь вот только снизошло озарение и она ставила ножки по моей просьбе верно. Правда когда я перешла к левой стороне, она уорно предлагала правую ногу. Я спокйно сообщала, что кобыла молодец, конечно, но нужно мне вот ту ножку, на которую я хлустом указываю. Лошадь прониклась и больше не путала. Раза четыре мы поставили еще и левую ножку, были обхвалены и пошли до дома мыть ножки и ставиться в конюшню.
А! Привязка к земле у нас во всю обучается! Я ставлю лошадь мордом о вход конюшни и строго говорю «стой», сопровождая жестом. Отягощающими обстоятельствами является то, что Вьюжный денник находится ровно напротив входа в конюшню, и она его отчетливо видит. Но при всем при этом стоит и дожидается, покуда я мотнусь в амуничник, принесу/отнесу седло, все приготволю, сниму с нее все, включая недоуздок, и разрешу заходить. Заходит она шагом, но ускоряется. Я рядом с ней вообще боюсь идти.
С поилками все та же фигня: шугается лошадь от шипения. Благо конюхи, не наблюдают тупо за шуганиями кобылы, а предлагают воду ей в ведре.
:lol: 
